Остров. Трилогия
Шрифт:
Двое
— А что тут думать? Штурмовать форт они не будут. Это дело безнадёжное. И потом, за такое можно хорошо получить по голове, поскольку не спрячешь. Были бы в норме охранники, могли бы попытаться.
— То есть попытаются договориться.
— Скорее, я бы сказал, надавить. В другой ситуации вариант практически беспроигрышный: с одной стороны — командир корабля, работающий на спецслужбу, с другой — комендант заштатного гарнизона где-то у чёрта на куличках.
— Где?
— У гоблина в заднице.
— А капитан будет думать, что тут примерно так и есть. А Зург попал…
— Ну, не совсем мелким, конечно. Мелкие с такой охраной не ходят, но…
— Угу. И искать его сначала будут в подвалах городской стражи.
— Знаешь, партнёр, придётся нам ночевать в форте.
Первый
Можно было и дома поспать. Командир корвета оказался то ли умным, то ли хорошо обученным. Сообразил, что поднятый среди ночи комендант может и наплевать на разницу в положении. Вот и появился только после завтрака, когда захолустный начальник наверняка успел выспаться, обругать подчинённых и ублажить утробу. Другими словами, должен находиться в благодушном настроении, не способствующем долгим препирательствам. Ну-ну.
Взгляд со стороны
— Светлого дня, комендант, — подтянутый морской офицер среднего роста, лет тридцати на вид, со светлыми волосами, свободно спадающими на плечи, шагнул в кабинет и отвесил лёгкий поклон, демонстративно проигнорировав при этом молодого парня в кожаной броне, сидящего на широком каменном подоконнике. — Позвольте представиться: капитан Императорского Флота, капитан корвета «Стремительный» Варгус Парегис.
— Капитан Рендис Арадиус, комендант форта Северный, присаживайтесь, пожалуйста, — последовал приглашающий жест в сторону одного из далеко не новых казённых стульев, предназначенных для посетителей. — Выпьете что-нибудь?
— Нет, благодарю вас, — пристраивая седалище, офицер отрицательно покачал головой. — К сожалению, у меня мало времени.
— Жаль, военные моряки у нас большая редкость, — Арадиус опустился в кресло. — Чем могу быть полезен?
— Я бы хотел видеть младшего легата ар-Хареза.
— Младшего легата ар-Хареза?! — комендант вопросительно посмотрел на штатского.
— Это, наверное, Зург, — безразличным тоном ответил тот. — Должен бы уже успокоиться.
— Успокоиться?! — поворачиваться к непонятному юнцу капитан «Стремительного» счёл, очевидно, ниже своего достоинства. Тот, нисколько не задетый подобным пренебрежением, уточнил:
— Он вчера в таверне «Щит легионера» истерику устроил.
Второй
Интересно, надолго этого морячка хватит? Зная партнёра, я бы поставил на три-четыре его высказывания. Самое большее — на шесть. Потом этот гордец тоже закатит истерику. Угу. И окажется в соседней с Зургом камере. И корабль не уйдёт. И те… это… Партнёр, может, не надо его доводить, а?
Взгляд со стороны
— Уважаемый не знаю-как-вас-там, — тон моряка был презрительно-насмешливым, — вы понимаете, что говорите?
— Лучше, чем вы, уважаемый капитан Императорского Флота, капитан корвета «Стремительный» Варгус Парегис, — штатский упорно не желал проявлять какие-либо эмоции. — Проведение запрещённого ритуала — это самое меньшее, в чём можно обвинить вашего начальника.
— Какого ещё ритуала?! —
офицер начинал медленно закипать.— Того самого, после которого вы доставили меня на этот остров… дайте вспомнить… сто… м-м-м… четыре дня назад. В Прибрежный.
— Не знаю, кто вы есть, уважаемый, — моряк несколько сбавил тон, хотя и не сильно, — но в указанное вами время мой корабль находился на внеплановом патрулировании. О чём имеется соответствующая запись в корабельном журнале.
Несколько секунд Казус с интересом рассматривал Парегиса, а потом вдруг расхохотался. Не переставая смеяться он крикнул:
— Гуль, зайди, пожалуйста! — а когда в кабинет вошёл орк-сержант, объяснил причину своего веселья: — Представляешь, эти недоумки не записали в журнал заход в Прибрежный!
Комендант и Старый понимающе хмыкнули, а капитан «Стремительного» с недоумением уставился на продолжающего смеяться Людоеда. Наконец тот успокоился, отдышался и заявил, обращаясь сразу к Гулю и Арадиусу:
— Я ошибся, уважаемые. Это не постоянный состав. Это, так сказать, привлекаемые силы. И средства.
Первый
Да, влип морячок. Подделка корабельного журнала — я даже не знаю, с чем на флоте попадаться ещё опаснее. Разве что с выбрасыванием за борт своих матросов после собственноручного их расчленения. Если нет высоких покровителей, способных замять такой скандал… А у парня их, похоже, не было. Потому что когда ему объяснили, что свидетельства коменданта Прибрежного, имперского чиновника и ещё как минимум десятка-другого жителей и легионеров с лёгкостью перевесят любую запись, лицо у Парегиса стало, как у несвежего трупа.
Блин, чем больше узнаю о Зурге, тем сильнее хочется, чтобы жил он долго и очень несчастливо.
Взгляд со стороны
— Капитан, — Казус наконец-то слез с подоконника, подошёл к столу коменданта и присел на край, — скажите, а почему вас так заботит благополучие младшего легата ар-Хареза?
Блондин хмуро посмотрел на Людоеда и с трудом выдавил из пересохшего горла:
— У меня приказ быть у него в подчинении.
— То есть его письменное разрешение перевезти раненых на материк вас вполне устроит?
— Вполне.
— Тогда, пожалуйста, подождите немного. Сейчас оно у вас будет.
Второй
Старая скотина встретила нас кривой ухмылкой и презрительным взглядом. Выслушала, что от неё требуется, и без вопросов написала распоряжение. А когда мы выходили из камеры, выплюнула в спину:
— Пытаешься казаться добреньким, Людоед?
Почему казаться? Мы и есть добренькие. А точнее — добрые. На самом деле. Просто мы добрые к тем, кто этого заслуживает, а не ко всем подряд. Но объяснять это таким как Зург — впустую тратить время. Поэтому мы просто прикрыли за собой дверь и кивнули тюремщику, чтобы запирал.
Двое
— Сергей, скажи, почему такие бывают?
— А разве мы не такие же?
— Нет!
— Ту деревеньку возле Прибрежного помнишь? Помнишь, как мы её чуть не сожгли?
— И что? Они же наших чуть не…
— Партнё-ор!.. Вспомни Новый Лагерь. Там ведь точно так же относятся к охотникам за древностями. Даже хуже — их сразу убивают.
— Ну-у-у… Это… Но ведь в других случаях мы не такие?
— Поясни.
— Со своими так не поступаем.