Остров

— Вы так думаете?

— Я это ЗНАЮ, — сказала рани; не приходилось сомневаться, что сведения эти она получила непосредственно из уст Учителя.

— Но после того, как политика изменится, — поинтересовался Уилл, — одобрит ли полковник Дайпа сотрудничество с «Азиатской юго-восточной нефтяной компанией»?

— Вне сомнений.

Уилл взглянул на мистера Баху.

— А вы, господин посол? Поддержите ли вы полковника Дайпу?

Прибегнув к пространным выражениям, как если бы он выступал на пленарном заседании некой международной организации, мистер Баху ответил уклончиво. С одной стороны, да; с другой стороны, нет. Если принять такую-то точку зрения — белое; но глядя под другим углом — определенно черное.

Уилл слушал с вежливым молчанием. Теперь ему было совершенно ясно, что под маской Савонаролы, аристократическим моноклем и посольским многословием скрывается посредник-левантиец, стремящийся получить свое вознаграждение; мелочный крохобор, выклянчивающий чаевые. А сколько обещано царственной посвященной за поддержку «Азиатской юго-восточной нефтяной компании»? Бьюсь об заклад, немалый куш, думал Уилл. Не для себя, что вы, как можно! Но для Крестового Похода Духа, к вящей славе Кут Гуми.

Тем временем мистер Баху завершал свою речь на международном заседании.

— Итак, становится понятным, — говорил он, — что любой шаг, сделанный мной, будет зависеть от сопутствующих обстоятельств, по мере развития событий. Я ясно выразил свою мысль?

— Вполне, — заверил его Уилл. — А теперь, — продолжал он с беззастенчивой откровенностью, — позвольте высказаться мне. Все, что меня интересует, — это деньги. Мне нужно две тысячи фунтов, чтобы существовать безбедно. Год свободы за помощь лорду Альдехайду, который задумал прибрать к рукам Палу.

— Лорд Альдехайд, — сказала рани, — очень щедрый человек.

— Да, необыкновенно, — согласился Уилл, — учитывая ничтожность моих стараний. Но чем значительней услуга, тем он щедрей.

Наступило продолжительное молчание. Вдали минах монотонно призывал к вниманию. Внимание к алчности, к лицемерию, к откровенному цинизму... В дверь постучали.

— Войдите, — откликнулся Уилл. — Продолжим разговор в другое время, — сказал он, обернувшись к мистеру Баху.

Мистер Баху кивнул.

— Войдите, — повторил Уилл,

В комнату быстро вошла девушка лет восемнадцати, одетая в голубую юбку и короткий жилет без пуговиц; полоска кожи над талией оставалась обнаженной, а короткие полы жилета лишь изредка прикрывали круглые, будто яблоки, груди. Приветливую улыбку на ее глянцевито-смуглом лице подчеркивали ямочки на щеках.

— Я — сиделка Аппу, — заговорила она. — Радха Аппу.

Заметив, что у Уилла посетители, девушка осеклась:

— Ах, простите, я не знала.

Она небрежно присела перед рани. Тем временем мистер Баху галантно поднялся со стула.

— Сиделка Агату! — восторженно воскликнул он. — Мой усердный маленький ангел из больницы в Шивапураме... Какая приятная неожиданность!

Однако Уиллу было ясно, что девушка не разделяет его восторгов по поводу встречи.

— Здравствуйте, мистер Баху, — холодно сказала она и тут же отвернулась, занявшись своей парусиновой сумкой.

— Ваше Высочество, возможно, позабыли, — сказал мистер Баху, — что прошлым летом мне пришлось лечь на операцию. По поводу грыжи, — пояснил он. — Эта юная особа приходила каждое утро, ровно без четверти девять, чтобы ухаживать за мной. А потом исчезла на много месяцев. И вот я снова вижу ее!

— Пунктуальность, — изрекла рани, — одна из составных Большого Плана.

— Мне нужно сделать укол мистеру Фарнеби, — сказала юная сиделка.

— Предписание врача — закон, — воскликнула рани, явно переигрывая роль царственного персонажа, соблаговолившего выказать милосердие. — Повиноваться значит исполнять. Но где же мой шофер?

— Ваш шофер прибыл, — послышался знакомый голос. Муруган стоял в дверях — прекрасный, как Гани-мед. Юная сиделка весело взглянула на него.

— Привет, Муруган, то есть, Ваше Высочество. Она еще раз небрежно присела, что можно было расценить и как знак почтения, и как ироническую насмешку.

— Привет, Радха, — лениво процедил Муруган. Он подошел к матери.

— Машина у дверей, — сказал он. — Точнее говоря, так называемая машина.

С саркастическим смешком он Пояснил Уиллу: — Марка «бейби остин», 1954 года выпуска. Лучшее, что эта передовая страна смогла предоставить царской семье. Рендан снабдил своего посла «бентли», — с горечью добавил он.

— Который прибудет сюда через десять минут, — сказал посол, взглянув на часы. — Позволите ли вы мне расстаться с вами здесь, Ваше высочество?

Рани протянула ему руку. С благоговением добропорядочного католика, целующего перстень кардинала, мистер Баху склонился над ее рукой.

— Я полагаю — хотя, возможно, необоснованно, — обратился он к Уиллу, — что мистер Фарнеби еще немного потерпит мое присутствие. Вы мне позволите остаться?

Уилл заверил посла, что получит от этого только удовольствие.

— Надеюсь, — спросил мистер Баху у сиделки, — что со стороны медицины возражений не последует.

— Со стороны медицины — нет, — отрезала девушка, подразумевая, что помимо медицинских существуют иные доводы против присутствия здесь мистера Баху.

Рани, с помощью Муругана, поднялась со стула.

— Au revoir, mon cher 16 Фарнеби, — сказала она, подавая ему украшенную драгоценностями руку. Улыбка ее была так сладка, что показалась Уиллу угрожающей.

16

До свидания, дорогой (франц.).

— До свидания, мадам.

Рани повернулась, потрепала по щеке юную сиделку и выплыла из комнаты. Подобно полубаркасу в кильватере оснащенного всеми мачтами корабля, Муруган проследовал за ней.

Глава шестая

— Потрясающе! — фыркнула юная сиделка, едва за посетителем захлопнулась входная дверь.

— Полностью с вами согласен, — сказал Уилл.

На евангелическом лице мистера Баху промелькнула вольтеровская усмешка.

— Потрясающе, — повторил он. — Именно это слово услышал я от английского школьника, впервые увидевшего египетскую пирамиду. Рани производит похожее впечатление: ей присуща монументальность. Немцы о таких говорили: einegrosseSeele.

Усмешка исчезла, и лицо стало точь-в-точь как у Савонаролы — без сомнения, слова мистера Баху предназначались для печати.

Маленькая сиделка неожиданно расхохоталась.

— Над чем вы смеетесь? — полюбопытствовал Уилл.

— Мне вдруг представилась египетская пирамида, закутанная в белый муслин, — сквозь смех проговорила девушка. — Доктор Роберт называет ее костюм мистической униформой.

— Остроумно, очень остроумно! — заметил мистер Баху. — Но, в самом деле, — добавил он уклончиво, — отчего бы мистикам не носить униформу, если им нравится?