Остров

Видение, возникшее в тусклом свете фонаря, было столь фантастичным, что Серега запаниковал и начал отчаянно дергать страховочный трос. Васильич тут же вернулся и осветил место, куда бурно указывал Серега. То, что предстало его взору, напоминало сцену из какого-нибудь космического ужаса. На водолазов смотрели живые голубые глаза давно умершего человека. Он был прекрасен, этот посланец прошлого. Чеканное, мужественное лицо в обрамлении русых, немного спутанных волос. Губы его слегка улыбались. Казалось, испуг пловцов рассмешил его. А они действительно были не на шутку перепуганы. Человек выглядел настолько живым, что думалось — мигни ему, и он встанет, и шагнет навстречу непрошеным гостям. Оправившись от легкого шока, Васильич стал лихорадочно разгребать ил. Рядом с первым похороненным оказался еще один, дальше показались еще чьи-то ноги. Это был целый некрополь. Кладбище неведомых людей. Они были похожи на землян, но грустная улыбка их таила тайну вечности. Невольная дрожь пробирала от этой улыбки. Серегины нервы начали сдавать, и он дернул Васильича за руку, показывая, что пора бы плыть. Васильич жестом ответил ему: «сейчас». Извлекши верный водолазный нож, он начал скрести по неведомому материалу, укрывающему тела незнакомцев, пытаясь отрезать хотя бы небольшой кусочек для анализа. Серега следил за его тщетными усилиями, затем снова дернул за руку. Васильич недовольно повернулся к нему, напарник тыкал пальцем в указатель минимального давления. Шток выскочил — воздуха оставалось совсем немного. Серега дышал экономнее, и у него еще был кое-какой запас. Он показал Васильичу пальцем вверх — всплывай, а сам занял его место и энергично заработал ножом…

— Вообще-то у него уже должен кончиться воздух.

— Так почему же он не всплывает?

— Откуда я знаю? — пожал плечами Васильич.

Прошла тяжкая минута. Наконец невдалеке забурлила вода, и Серега пулей выскочил на поверхность. Он был без сил и не мог сам подплыть к лодке. Васильич бултыхнулся в воду и, энергично загребая ластами, поспешил на помощь товарищу, Митя начал торопливо распутывать веревку. Не справившись с корявым узлом, он вынул из кармана складной нож и перерезал его. Нетерпеливо шевелящий веслами Плешко сорвался с места и подгреб к барахтающимся в воде пловцам.

Сначала втащили Серегу. Потом вскарабкался Васильич, тут же прорычавший:

— Быстрее на корабль! У него кессонка! Нужна барокамера!

Лодка рванулась с места и помчалась к судну. Профессор Золотов аккуратно, но настойчиво выковыривал из судорожно сжатых пальцев аквалангиста кусочек добытого вещества.

К ночи корабль бурлил. Профессор попытался сохранить находку в тайне, но он не учел, что в составе поискового отряда был старший матрос Плешко. Восторженный Плешко мгновенно растрезвонил о ней по всему кораблю. Мгновенно и с невероятными подробностями. Исходя из его рассказа выходило, что этой находкой века экспедиция обязана именно ему, Плешко. В том, что это-находка века, Плешко не сомневался. Свои заверения он подтверждал круговыми движениями причального троса-веревки, которой лодка была привязана к скале. Некий любитель сувениров уже исподтишка предлагал за кусок сего экспоната бутылку водки, но Плешко твердо решил сохранить ее и себя для истории. Язык восходящей звезды оказался страшнее стихийного бедствия и стал причиной больной головы профессора Золотова.

И корабль загудел. Ученые строили версии, моряки рассказывали невероятные истории, Плешко гордо размахивал веревкой. Наконец-то они что-то нашли! Дальше началось совсем непотребное. Кок Деревянкин пережарил котлеты, помощник штурмана на пару с буфетчицей Зоей перепили спирта и мирно уснули на грязном коврике перед помштурманской каютой. Бардак! Дробову пришлось вмешаться и принять крутые меры. Помштурмана он приказал засунуть сначала в холодильник, а затем, когда он принял мертвенно-цыплячий цвет — под арест в собственную каюту. Зою окунули в ведро с водой и отпоили валерьянкой. Дробов разогнал матросов, приказал заткнуться ученым и лишил Плешко его исторической веревки, пригрозив, что посадит его под арест до самого порта. Наведя этими репрессиями какое-то подобие порядка, капитан отправился к профессору Злотову.

— Ну-с, Олег Александрович, похвастайте своей находкой. А то уже вся команда посмотрела, а я словно персонаж из американской комедии — ничего не вижу, ничего не слышу. — Ну что вы, Александр Васильевич, пожалуйста, пожалуйста… — Профессор бережно извлек из коробочки маленький прозрачный осколок. — А насчет «все» вы не правы. Никто, кроме тех, кто был со мной в лодке, не знает об этой находке. Неопределенно хмыкнув, капитан взял осколок и недоверчиво повертел его в руках.

— Что это?

— Какая-то пластмасса.

Интересно… Она прозрачнее стекла.

— Да. И не только. Она тверда как алмаз и не преломляет свет на изломах. Это совершенно фантастичный материал. Раскрой мы его тайну — и я просто не могу описать вам, какие грандиозные перспективы открываются перед человечеством. Здесь и оптика, и волновая механика, и химия, и много-много еще чего другого. Я думаю, он или инопланетного, или атлантического происхождения.

— Вы верите в Атлантиду?

— А почему бы и нет? Тем более ведь мы ищем ее! Дробов пожал плечами.

— Да нет, все может быть. Просто сюжет этот настолько избит, что превратился в сказку.

— Скорее в легенду.

— Ну, пусть в. легенду.

— Не Могу утверждать точно, что это такое, но что этот кусочек приведет к великим открытиям; — несомненно.

— А что он конкретно может дать?

— Я уже говорил вам об этом. Помимо ключа к разгадке протоцивилизаций — мощный толчок химии, физики и техники. Этот материал произведет революцию; Даже то, что мы уже знаем о нем, свидетельствует о том, что это — нечто фантастическое, качественно новое. Не в смысле происхождения, а в смысле его свойств. Хотя его происхождение тоже, скорее всего, все-таки неземное. Он откроет нам еще многие тайны. — Профессор воодушевился. Очки его засверкали, и он излился потоками красноречия. Дробов терпеливо слушал. Поговорить о науке было второй нехорошей чертой профессора Золотова.

Уж лучше бы он почаще напивался! Подавляя зевок, Дробов спросил:.

— Ну, и что вы будете делать с этим куском неземной цивилизации?

— Вы напрасно иронизируете!

— Что вы, профессор, я со всем уважением!

— Уважение… Знаю я вас! — Профессор шутливо погрозил пальцем, — Для начала мы подвергнем его элементарному анализу, затем он будет передан в исследовательские лаборатории корпорации «Рослес». Таковы условия контракта.

— Ах, вот как! Понятно. Ну ладно, профессор, исследуйте. А я пойду почитаю — и спать, спать, спать… Чертовски вымотался сегодня. Старею.

— Ну что вы! По вам не скажешь! — слегка подобострастно воскликнул Золотов.

Дробов усмехнулся.

— До завтра, Александр Васильевич! — торопливо попрощался Золотов. Было видно, что ему не терпится остаться наедине со своим сокровищем.

— До завтра. — Дробов пожал профессору руку и вышел. Бережно убрав драгоценный кусочек в футляр, Золотов вызвал по телефону Митю.

— Вот что, Митя, — сказал Золотов своему помощнику, когда тот пришел, — я пойду проведаю водолаза, а ты побудь здесь. На всякий случай. Мало ли что…

— Хорошо, профессор, — легко согласился Митя.

Золотов извлек из шкафчика какую-то яркую бутылку, махнул Мите рукой и вышел. Чьи-то глаза жадно проследили за тем, как он шел по коридору.

Аквалангист Серега чувствовал себя нормально, но от предложенного коньяка отказался.

— Может произойти что-нибудь нехорошее с сосудами, — пояснил он. Тогда профессор хряпнул один — за здоровье Сереги, за находку и за удачу!

Настроение расцвело и стало совершенно радужным.

Когда же он чуть нетвердыми шагами вошел в свою каюту, ни Мити, ни камня там не оказалось. Не веря своим глазам, профессор лихорадочно осмотрел все углы, заглянул в платяной шкаф, в ящички стола. Не было! Никого и ничего! Тогда он поднял тревогу. Долгие и упорные поиски ничего не дали. Митя так и не нашелся. Вместе с ним пропала и находка. Профессор вернулся к себе, обхватил голову руками и рухнул на постель. Что-то неприятно кололо шею. Он брезгливо смахнул это что-то на пол. Записка! Профессор схватил листок бумаги и развернул его. Лист был девственно чист, лишь в самом низу его красовалось клеймо — тигр, опирающийся передними лапами на солнечный шар. Тигр смотрел на профессора и добродушно улыбался.