Остров

Сделав недовольное лицо, купец сказал, что его очень огорчила заминка с аудиенцией, но сердце Адрадоса билось громкой радостью — мало кто из смертных удостаивался чести видеть Великого Белого Титана, повелителя Мира — человека с огромными черными глазами. Не медля ни минуты, Адрадос надел парадный хитон, шитый жемчугом и золотыми нитками, и приготовился отправиться в Дом со шпилем — резиденцию начальника порта у самой гавани. Дом находился на левом берегу канала.

К борту «Кассандры» подошла посланная за Адрадосом лодка. Толстый купец не без труда сполз в хлипкую посудину по веревочной лестнице. Лодочник, оскалив кипенно-белые зубы, поздоровался с сопящим от натуги купцом и дернул за фал. Небольшой парус хлопнул на ветру, лодка очень бойко заскользила по гавани. Адрадоса, повидавшего немало быстроходных кораблей, изумила невероятная легкость ее хода: он перегнулся за борт и раскрыл от удивления рот — бока лодчонки были обшиты потускневшими медными листами.

— Приятель — придав голосу фамильярный тон, сказал купец — сколько стоит твоя лодка?

Лодочник жизнерадостно оскалил зубы.

— Тебя интересует цена меди, покрывающей ее днище?

— В общем — да.

— Государство выдает нам медь бесплатно. Оно же обеспечивает нас хлебом и другими необходимыми для жизни предметами.

— Вы что же, совсем не имеете дела с деньгами?

— Нет, мы в них не нуждаемся. Когда у нас появляется какая-нибудь потребность, мы идем и получаем все необходимое из государственных складов.

— А вдруг ты запросишь больше, чем тебе необходимо?

— Зачем? — Купец замялся.

— Ну, например, тебе захочется иметь платье роскошнее, чем у твоего товарища.

— Мы не приучены к этому. Но даже если такое случится, государственный учетчик укажет мне на это.

— Милый мой, вы должны быть хорошо воспитаны!

— О нашем воспитании также заботится государство.

— Черт возьми, но хоть что-то вы делаете самостоятельно?!

— От нас требуется лишь добросовестная работа, все остальные заботы берет на себя государство.

Ахеец удивленно хмыкнул. Подобная система его вряд ли бы устроила.

— Послушай, дружище, а ты можешь стать кем-либо еще, кроме лодочника? Или это тоже решает за тебя государство?

— Нет — несколько озадаченно протянул лодочник, но тут же контратаковал. — А ты можешь стать вельможей?

— Это не так просто…

— Вот видишь! Ты тоже не можешь стать, кем захочешь.

— Да, я тоже не всегда волен в своих желаниях, но я могу стать воином, рыбаком, лодочником, ремесленником, землепашцем, а ты всю жизнь должен оставаться лодочником.

— А что в этом плохого? Нашим лодочникам не столь плохо живется, чтобы они желали стать кем-то другими. Мы созданы для того, чтобы быть лодочниками. Великий Воспитатель уже в, раннем детстве решает судьбу каждого ребенка. Сильным предстоит быть воинами, умелым в ремеслах — кузнецами и гончарами, тем, кто любит море — моряками или рыбаками. Это очень разумно: каждый занимает то место, где он может принести большую пользу.

— Так тебя уже с детства учили быть лодочником?

— Да, с семи лет из меня делали моряка. Я и подобные мне ходили в море, нас учили ставить парус, вязать узлы; мы научились не бояться моря.

— Почему же ты сейчас не на корабле?

— Я совершил проступок — ударил помощника капитана… — Лодочник кривовато улыбнулся — Был пьян. За это меня перевели на другую работу. Я стал лодочником.

— Ты что же, не понес наказания?

— Должен был понести. Меня должны были отдать в низшие сроком на один год, но капитан заступился за меня, и все окончилось переводом на эту «триеру» — Лодочник похлопал рукой по борту своего суденышка.

— А кто такие низшие? — с интересом спросил Адрадос.

— Это люди, совершившие какой-либо проступок. В зависимости от его серьезности они становятся на определенный срок низшими. Низшие используются на самых тяжелых работах: они работают под присмотром воинов.

— Хм… В моей стране таких людей называют рабами.

— Нет, они не рабы. Я знаю о ваших рабах. Нам о них рассказывали. Раб — бесправное существо. Его можно ударить, мучить, убить. С низшим нельзя сделать ничего, если эта мера не вызвана необходимостью. У нас все знают о случае, когда воин беспричинно ударил низшего.

— Ну и что же? — встрял купец.

— Этот воин сам стал низшим и пробыл им целый год. А пострадавший был прощен и допущен к прежней работе.

— Какая доброта! — с сарказмом пропел купец.

— Не смейся, чужеземец! Наши законы на много лет опередили ваши. Вы — дикари по сравнению с нашими мудрейшими.

— А это кто еще?

— Советники Великого Белого Титана Атлантиды. Они составляют Совет Пяти. — Лодка стукнулась о камень лестницы, ведущей в Дом со шпилем. Адрадос встал и занес ногу за борт лодки.

— Послушай, приятель, а на сколько лет у вас делают низшими?

— А почему тебя это заинтересовало? Ты что, собираешься совершить какой-нибудь проступок? — В голосе лодочника появились нотки подозрительности.

— Да нет, — начал оправдываться Адрадос, — мне просто интересно.

— На один, на два, на пять, на десять, на всю жизнь. Срок устанавливается Советом Пяти.

— На всю жизнь? Но это же и есть пожизненное рабство!

— Чужеземец, мы не чувствуем себя рабами. Нам незнакомо это состояние.

— Ладно, это ваше дело, — решил купец, ставя ногу на твердь ступеньки.

Распрощавшись с лодочником, Адрадос бодро зашагал вверх по лестнице, обрамленной большими мраморными колоннами. Немного задохнувшись от быстрого подъема, он попал в просторный, украшенный двумя изваяниями портик. Адрадос перевидал немало статуй, но подобные этим ему никогда не встречались.

Слева от входа возвышалась огромная, высеченная из серого мрамора статуя мужчины, одетого в длинный ниспадающий складками хитон. Голова мужчины была гордо устремлена ввысь, тронутые голубой краской глаза, казалось, обозревали бескрайние просторы океана. Мускулистая рука, вытянутая вперед, держала большой серебристый шар.

Женщина, стоявшая справа, трепетными, насколько мрамор может выразить трепет, руками держала края готового распахнуться пеплоса. Лицо ее было нежно и ветрено. Она выглядела столь живой, что казалось — помани ее, и она улыбнется, и сойдет с пьедестала, и распахнет пепос, обнажая розовое теплое тело. Сотворить такую красоту было под силу лишь творцу. Или даже кому-то более могущественному, чем творец, ибо статуи были совершеннее человека!

Позади Адрадоса послышался легкий шум. Увлеченно рассматривавший статуи купец обернулся. Перед ним стоял невысокий черноволосый человек, прижимающий к груди стопку глиняных табличек и блестящий дактиль. Маленькие глазки человечка пронизали купца. Розовые губы неспешно распахнулись.