Остров

Впрочем, все, что сказал крестный, для Лиз большой новостью не было. Неожиданным было предложение Макдедли передать им большие ценности, но в это время ее больше интересовало, кто же должен стать миссис Макдедли?

К сожалению, это интересовало и Тесс.

– Георг, это понятно. И Дуга мы, в конце концов, в постель затащим, но с чего ты взял, что он захочет жениться. У него есть повод считать нас девицами легкого поведения, и соблазнится скорее этот мальчик – Дик или Ричи – не знаю, уж как его зовут на самом деле. А в качестве жены Дугу больше подходит Саэко. Впрочем, и это ему не нужно. Японка всегда к его услугам. Что мы сможем предложить, а главное кому из нас по-настоящему надо стараться.

– Стараться надо обеим. Вы прекрасно справлялись с этим в наших постановках, а здесь дело значительно серьезнее. Исход его определит наши возможности на годы вперед, ну а кто будет удачливее, там увидим. От вас зависит многое. В том числе и то когда мы окажемся дома.

– Георг! Но это уже действительно не театр! – наконец не выдержала Лиз. – Дело уже не в Макдедли. Я готова жить открыто с любовником. Совратить любого ради дела, но дать обет верности навсегда. Ты нас крестил и одна из нас пойдет под венец. Что потом? это ведь не запись в книге сельского мэра, из которой можно вырвать страницу. Церковь разводов не признает.

– Лиз, я не замечал у тебя раньше особой религиозности. Ну, а с богом можно договориться! И главное, например, это никогда не мешало вашей матери. Вспомни, что мы вам говорили всегда: «Важно не с кем ты спишь. Важно кому ты остаешься верна».
– Да, что я вам это говорю. Поговорите еще раз с матерью, она это прекрасно понимает, но главное в другом – я уверен, что это поймет Дуглас. Ты же была верна Инго, хотя и вскружила за это время голову не одному мужчине.

– Я первый раз встревожена. Мы всегда играли людьми, но теперь ты требуешь, чтобы мы играли с чем-то большим. Для меня именно Инго показал предел этой игры. Он был верен только до тех пор, пока ему ничего не угрожало. При первой же опасности он предал не задумываясь. Я так не могу. Тем более если надо будет дать обет перед алтарем. Я не готова связать свою жизнь с этим человеком навсегда. И вообще, что мы знаем о нем?

 Лиз не успела окончить, как, почти перебивая сестру, заговорила Тесса:

– Мы по твоему приказу вешались ему на шею, лезли в его пастель. Да любой нормальный мужик будет считать нас дешевыми шлюхами. На черта ему такая жена. Тем более, что ты, надеюсь, не собираешься выводить нас из игры. Ты считаешь, что он похож на нашего отца и будет спокойно смотреть на развлечения жены?

Георг медлил с ответом. Ушел в себя и на его губах зазмеилась та же улыбка, которую так любила мать. Девушки редко видели эту улыбку на лице крестного.

– Надеюсь, что да! Он из той категории людей, к которым обычные мерки не подходят. Впрочем, у нас есть время это проверить. Сейчас главное уже не это. Надо тщательно, максимально продумано собирать коллекцию. Готовить описание и главное уже сейчас обдумать все возможные варианты «раскопок» на Паросе. Да, и планы расчисток здесь, в храмах на следующий сезон. Макдедли ясно дал понять, что на это рассчитывает, а замужество только способ привязать его к нам еще вернее.

И никто не гонит вас под венец завтра. Это просто надо иметь в виду. Впрочем, хватит об этом, – и, посмотрев на часы, добавил. – Однако Бет всерьез занялась вашим женихом.

 Было ясно, что разговор окончен. Влиться в компанию молодежи мешало настроение, а ревниво ожидать возвращения любовников здесь на пляже мешала гордость и Лиз попросила перевезти ее на яхту. Тесс тут же присоединилась к сестре.

Глава VI. Дик.

Пять коней подарил мне мой друг Люцифер

И одно золотое с рубином кольцо.

Чтобы мог я спускаться в глубины пещер

И увидел небес молодое лицо.

Н.Гумилев

«Каталина» мягко оторвалась от бетона взлетной полосы, и ровно гудя моторами, набирала высоту над глинобитными домишками предместий Александрии. Единственным грузом самолета была тонна фиников – скромный подарок довольных египтян и молчаливый пассажир, привычно устроившийся в полусфере блистера наблюдателя. Штурвал самолета пока не сулил ничего, кроме многочасового однообразия Средиземноморской пустыни и Дик предпочел ему уединенное кресло наблюдателя.

 Глинобитные окраины и редкие пальмы остались позади и самолет, заложив плавный вираж, наконец, пересек грань между песком пустыни и синевой морской воды. Теперь до самого острова внизу ничего кроме моря увидеть будет нельзя. Ничего не будет отвлекать от размышлений, и Дик, наконец, получил возможность обдумать все, что с ним произошло за это время.

 Еще полгода назад он затеял любовную игру с двумя ослепительными красавицами, заранее понимая, что ничего хорошего из этого, кроме неизбежного расставания в итоге не получится. Затеял, хотя сердцем тянулся к их младшей сестре. Мечтал о ней и понимал, что женой бедного лейтенанта богатая аристократка никогда не будет. Тогда его поставили, казалось, перед неразрешимой дилеммой.

Перед этой дилеммой его поставил Дуглас Макдедли - Дядя Дуг... Дик знал его лет с двенадцати, когда, пропахший порохом бушевавшей в мире войны, отец, в один из краткосрочных отпусков, привез с собой на отдых старого фронтового товарища. Товарищ был американцем, волею случая, оказавшимся на службе в Королевском военно-морском флоте, точнее в спецподразделениях морской пехоты - тех самых, ставших позднее известными, как легендарные коммандос. Но в те дни мальчика поразила не романтика войны, окружавшая этого человека. Такая же романтика окружала и его отца, которого он искренне любил. Поразила его удивительная дружба этого человека с машинами и приборами.

Этот волшебник, за пару часов, из кучи непонятного хлама, который остался от безнадежно сломанной радиолы, сделал радиоприемник, наполнивший дом звуками безумствующего мира. Он с равным удовольствием оживлял электрическую грелку и старый мопед, детскую игрушку и электрогенератор, дававший свет маленькому поселку. Приятель отца скоро стал популярной личностью в поселке и местная детвора всегда составляла его свиту, тем более, что он никогда не прогонял детей, а тех что постарше, просто вовлекая в свои дела, не навязчиво обучая тому, чем занимался сам. Не надо и говорить, что во всех его делах Дик стал первым помощником, а верзила американец искренним другом подростка. Другом заменившим сироте отца, погибшего в сорок пятом в Бирме.

 Тогда же в сорок пятом домом Дика стал особняк Дуга, а мать – точнее бабушку заменила экономка Макдедли миссис Холмс. Мать Дик потерял еще в конце войны. Она погибла во время одного из последних налетов немецких «Фау» на Лондон, а его родная бабушка – мать отца умерла от сердечного приступа, получив известие о гибели сына.

Дядя Дуг не пытался изображать из себя отца и не только потому, что не мог уделить подростку достаточно времени. Служба заставляла его подолгу отсутствовать, да и в те дни, когда он ночевал дома, долгие беседы были не часты. Но с каждой такой беседой, с каждым скупым замечанием этого немногословного человека, Дик все больше убеждался, как ему повезло в жизни.

Дядя презирал ханжескую мораль окружавшего их общества. Не скрывал этого от воспитанника, но одновременно учил его глубокому почтенью к взглядам миссис Холмс, которая, по сути, была живым воплощением этой морали. Пожилая женщина искренне любила мальчика, и он должен был ее уважать. Но уважение к близкому человеку не должно было ему мешать иметь собственные взгляды.

Уменье не афишировать их нужно было и в школе, где мысли, которые Дуглас прививал своему воспитаннику, ни к чему хорошему не привели бы. На все, начиная от истории и кончая моралью окружавшего их общества, у Дика было свое мнение, но он с юности научился держать его при себе.