Островитяне

О миг блаженства! Он чувствовал, как волна восторга затопляет, в ушах шумит прибой. Ему было так хорошо, так…

Вспышка перед глазами — и глубокий мрак. Он только успел подумать, что теряет сознание от неземного восторга.

…Жанна стояла над мужчиной, неподвижно лежащем на полу, ее рука сжимала пепельницу. Ту самую, массивную, тяжелую пепельницу, в которой несколько часов назад гасил окурки Сергей. По ковру теперь рассыпался пепел. Лида была почти без сознания. Говорить она не могла, только хрипела.

— Что ты сидишь?! — накинулась на нее Жанна. — Он сейчас придет в себя! У нас мало времени! Надо его связать!

— Че… м? — прохрипела Лида, массируя горло, на котором виднелись красные следы от пальцев.

— Да хоть этим!

И Жанна принялась поспешно вытаскивать из джинсов ремешок. Черный кожаный ремешок, достаточно прочный. Первым делом она скрутила Ивану руки, потом сказала:

— Для верности надо связать еще и ноги. Сильный, сволочь! От него всего можно ожидать! Ну что ты смотришь? Очнись!

—Я… не…

— Слышала, что он сказал: надо побеждать свой страх! Пока он говорил, я убеждала себя, что он всего лишь человек. Живой человек. И его тоже можно убить.

— Ты же не… — испуганно захрипела Лида.

— Что «не»?— с усмешкой сказала Жанна.
– Ничего я с ним не сделаю. Я только возьму у него ключ, не бойся.

Она нагнулась и с брезгливой гримасой засунула руку в передний карман брюк Ивана.

— Смотри-ка! Не обманул! Ключ-то все время находился у него! Какие же мы дураки! Лида? Ты в порядке?

Та затрясла головой, по-прежнему не отнимая рук от покрасневшего горла и пытаясь прокашляться.

— Кхе-кхе, — выдавила она. — Кхе-кхе…

— Ну же, давай! Очнись! Мне нужна твоя помощь! Видишь, он начал шевелиться!

Лида испуганно посмотрела на Ивана, который в этот момент пошевелил рукой и что-то замычал.

— Кто-то из нас должен спуститься вниз, -решительно сказала Жанна. — Я понимаю, ты с ним не останешься…

Лида энергично затрясла головой: нет, нет, нет!

— Надо его покараулить. Этот человек очень опасен. Он не должен сбежать. Поэтому я останусь с ним. Для верности свяжу ему ноги. Лида!

Та попыталась подняться из кресла. Жанна переступила через лежащее на полу тело и подала ей руку:

— Ну же! Давай! Надо побеждать свой страх! Думаешь, мне было легко? Понимаешь, какая он сволочь! Ведь это он убил Сергея! Твоего Сергея! Ну, давай! — Жанна разжала руку и протянула ключ:

— На. Ты спустишься вниз и найдешь милицию. Знаешь этот район?

— Плохо.

— Зато я знаю, потому что живу здесь. В двух шагах. Тебе надо пересечь микрорайон насквозь и выйти к новому двухэтажному зданию из белого кирпича. Увидишь проходную и войдешь в нее. Лучше сделать это самой, не рассчитывать на телефонный звонок. Ты будешь настаивать, будешь их трясти. Рассказывать ужасные подробности. Поднимай панику. Лишь бы они пришли как можно скорее. Поняла?

— А… как же… ты? — с трудом выговорила Лида.

— Я его покараулю.

— А если он… — Лида с опаской посмотрела на Ивана, который уже начал подавать признаки жизни.

— Ничего. Справлюсь. Смогла же я встать!

— Ты что… обманула его?

— Нет. В какой-то момент у меня, и в самом деле, отнялись ноги. Но я подумала, что раз сумела сделать это один раз, встать и пойти, смогу и другой. И третий, если понадобится, — решительно сказала девушка. — Ну, давай. Иди. Не теряй времени.

Лида взяла ключ и вдруг сказала с ужасом:

— Там Артур. У двери. Как же я…

Жанна так на нее посмотрела, что женщина осеклась и заспешила к двери.

— Я постараюсь вернуться, как можно скорее, — обернувшись сказала она.

Какое-то время Жанна прислушивалась к ее шагам в коридоре. Потом посмотрела на лежащего у ее ног мужчину и пробормотала:

— Надо бы, и в самом деле, связать ему ноги. А вдруг он начнет лягаться…

Она вышла в холл, потом в коридор, где нашла несколько метров все того же телевизионного кабеля. Вернулась в приемную и с опаской посмотрела на Ивана. Тот, похоже, еще не пришел в себя окончательно. Жанна подошла и принялась связывать ему ноги. Едва только она затянула последний узел, Иван дернулся. Жанна отскочила. Он открыл глаза. Какое-то время смотрел на нее, не моргая. Потом пошевелил руками, связанными за спиной, попробовал пошевелить ногами.

— Воды… — прохрипел он.

— Обойдешься.

И все-таки взяла со столика чашечку кофе и поднесла к его губам. Иван сделал глоток, другой, потом посмотрел на нее как-то странно, дернул головой, словно хотел дотянуться до ее подбородка, нанести удар. Ему это почти удалось. Жанна отскочила. Кофе расплескался.

— Притворяешься, да? — спросила Жанна. И вернула чашку на прежнее место. — Ну и не получишь больше.

— Это ты меня связала?

— Ну допустим.

— Ловко. Обманула меня… Ловко. Я даже начал тебя уважать. — Он обвел мутным взглядом приемную и спросил: — Где Лида?

— Ушла за милицией.

— Ключ… — простонал он. — Вы нашли ключ…

Жанна присела на краешек кресла, подальше от него.

— Ты, маленькая дрянь, — сказал Иван, — развяжи меня.

— Мечтай!

— Ладно… — Он дернул головой и невольно поморщился от боли. Рана на макушке кровоточила. — Чем ты меня?

— Пепельницей.

— Пепельницей. Ловко! Ладно, ты победила. Давай поговорим.

— Поговорили уже.

— Чего ты хочешь?

— Да ничего я уже не хочу! Сдать тебя милиции и выбраться отсюда! Домой я хочу! Такое простое человеческое желание!

— Это сейчас. А я говорю о потом. Ты, должно быть, хочешь быть самостоятельной, независимой. А для этого деньги нужны. Много денег.

Он пошевелил связанными за спиной руками. Жанна насторожилась. Покосилась на тяжелую пепельницу, которую оставила на столе. Мало ему, что ли? Иван поймал ее взгляд и перестал шевелиться.

— Твой работодатель умер, — прохрипел он.
– Как ты теперь будешь жить? На что?

— Это не твоя печаль, — сказала девушка.

— Я много могу дать. Денег.

Иван смотрел на нее, не мигая, словно хотел загипнотизировать. Зрачки его были маленькие и острые, как булавки. Жанна невольно поежилась и сказала:

— Заплатишь своему адвокату.

— Ты должна меня отпустить.

— Это с какой стати?

— Мне все равно ничего не будет.

— Ну в психушку-то тебя упрячут, можешь не сомневаться.

— Я выйду оттуда очень скоро. Ты правильно вспомнила про адвоката. У меня много денег. Очень много. Я найму лучшего. Это было временное помутнение рассудка. Я проведу в клинике максимум год и выйду на свободу. Тогда…