Остывшие следы : Записки литератора

«Че-Ка — Всевидящее Око!»

О, революция, ты смерч

опустошительный и душный.

Кровь на знаменах — это смерть

на площадях, но прежде — в душах.

Людское сердце — вот скала,

вот где тюрьма, вертеп насилий, —

чье очищение от зла

дороже взятия Бастилий!

1990

Без России

Ночью двое вороватых

под шафе — в поту, в росе —

пограничный, полосатый

столб вкопали на шоссе.

Получилось криво, худо —

торопились. Как смогли.

Пусть на миг, но отчий хутор

от России — отсекли!

Утром — шум. Скандал-тревога,

Дыбом деды и отцы!

И — напрасно. Слава Богу:

отсекли — и молодцы.

Отделились — и прекрасно.

Отвалили — и привет.

Поясню, кому не ясно:

подневольной воли нет.

Ну, а мы, хоть голы-босы,

проживем без них не зря:

для услады есть березы,

для волнений — синь-моря.

Хлеба нету? Эка жалость!

Колосились бы умы.

Оклемаемся, пожалуй,

от друзей, как от чумы.

Право слово, хоть жестоко:

иногда, чтоб вновь дружить,

очень нужно — одиноко,

неприкаянно пожить.

…Матерясь, с утра бригада

столб корчует фронтовой.

Без России, как без мата,

Не прожить, хоть волком вой!

Без России? Эка диво!

А попробуй: как без слёз…

Без кровавой, шелудивой,

в белом венчике из роз!

1991

Блудный сын

Его к родному пепелищу

на огонек, на запах пищи

к старухе матери в село

из тьмы скитаний занесло.

Он был повсюду, даже в Польше.

Ему лет сорок. Бабке больше.

…Тут председатель за столом

давай сверлить его сверлом:

«Где пропадал? И — что намерен?

Бери надел! В овраге — мерин:

нуздай, паши! Гони тоску.

Телушку дам. Считай деньгу!»

До ночи лампочка не гасла.

Пришелец ел, кивал согласно.

А поутру, собрав мешок,

ушел, наладив посошок.

Ничто и никакие силы —

ни хлеб, ни отчие могилы —

не удержали! От старухи

он отмахнулся, как от мухи.

А перед тем, как прочь идти,

вдруг ощутил восторг в груди:

«Отпала, слава те, забота, —

впирайся тут! Была охота…

Уж лучше буду без копейки

спать при вокзале на скамейке.

Уж лучше… крысой в погребах,

чем у земли ходить в рабах!»

1990

Прошу голосовать

Как будем дальше жить?

Вновь скушно-золотушно?

Питаться корочкой и рученьки совать

в чужой карман? А может, вспыхнем дружно

и со стыда сгорим?!

Прошу голосовать.

Что будем говорить?

Вновь — пламенные речи?

В проклятьях изнывать, тревожа Божью Мать?

А может, помолчим? Хотя бы этот вечер?

С улыбкой на губах?

Прошу голосовать.

Куда теперь пойдем?

На факел негасимый —

в Америку-страну, где мягче жизнь-кровать?

А может, помолясь, отыщем путь в Россию

среди лесов-болот?

Прошу голосовать.

Кого теперь винить?

Масонов или йогов?

Крутых большевиков, слепых поводырей?

А может, попросить прощения у Бога?

Прошу голосовать.

И лучше — поскорей.

1990

Участники

Участники сражений

спортивных и — войны.

Участники свершений

подъема целины.

Участники экскурсий

астральных к небесам.

А я участник грусти

по голубым глазам.