Освободите тело для спецназа

Сьюзен взорвалась от смеха. Она хохотала так, держась за живот, что редкие прохожие начали обращать на них внимание, а в доме, напротив, к окну на втором этаже прилипло чьё-то любопытное лицо.

Глеб вылез из машины и, обойдя её, открыл дверцу с левой стороны:

— А не желает ли прекрасная леди на зависть всем окрестным мужчинам, проводить вверенного ей больного в его апартаменты? — затейливо раскланялся он. — От этой жары и здоровый сдвинется!

— Леди желает! — выключив двигатель, решительно оперлась на предложенную руку девушка, выбираясь из машины.

Глеб захлопнул дверцу и, подхватив Сьюзен под локоток, направился к ступенькам дома.

Две гипсовые статуи подпирали небольшой портал, а входную дверь украшала разлапистая бронзовая ручка и крышка почтового ящика, расположенная вертикально, вдоль косяка, с затейливо отлитыми буквами «Post». Судя по кнопкам переговорного устройства, встроенного в левую половину массивной двухстворчатой двери, квартир в доме насчитывалось шесть. Замок был обычный, английский.

— Так, посмотрим, какой же из них? — достав ключи, попробовал Глеб сначала один, потом другой. Подошёл жёлтый, выглядевший самым старым на связке. Сержант толкнул дверь и пропустил Сьюзен вперёд.

Дом внутри явно перестраивался и не соответствовал тому облику, который рисовался с улицы. Стариной здесь и не пахло. За исключением лестницы. Лестницу видно сочли вполне приёмлемой и оставили. Неширокие мраморные ступени вели наверх, две вазы из розового камня украшали перила. Свет, проникавший через полукруглое окно над входной дверью и со стороны лестницы, освещал три тёмных двери квартир — две справа, и одну — слева, и небольшой ковёр на полу, который, собственно, и являлся единственным ярким предметом в этой прихожей.

— Почту посмотри, Рич. Тебе наверняка есть что-то, — показала Сьюзен на прямоугольную корзину из металлической сетки, прилаженную у дверного косяка.

— Да здесь всё — мне! — взяв пару свёртков сверху, прочитал он на склеивающей ленточке свою фамилию и адрес. — Пойдем, потом заберу! Тут слишком много.

Глеб бросил почтовые упаковки назад и потянул девушку к лестнице. «Интересно, — подумал он, поднимаясь на второй этаж, — на черта они газеты в рулон сворачивают? Удобней, что ли? И ящики почтовые у них не такие как у нас, — вспомнил он бросившиеся в глаза «скворечники» с большими полукруглыми отверстиями, мелькавшие на столбиках у самой дороги, когда Сьюзен везла его из больницы. — У нас бы давно всё вытащили, даже и открывать не надо, только руку засунь».

«Свою» квартиру он узнал сразу, не глядя даже на номер. Дверь была оклеена бело-жёлтой полосатой лентой с надписью «Полиция Дейтона» на фоне какой-то заковыристой эмблемы.

— Ой, Ричард, а у тебя квартира опечатана, — с тревогой сказала Сьюзен.

— Я знаю, меня предупредили, — спокойно достал он ключи, намериваясь открыть дверь.

— Да нет же, видишь что написано! — ткнула она в мелкие буквы, оттеснённые каймой сверху и снизу наклейки. — Вскрывать только в присутствии представителя закона.

— Ерунда всё это, не бери в голову! — потянул сержант за плохо приклеенный уголок наклейки, который тут же оборвался, оставшись у него в пальцах. «Толково придумано! Только ножом соскоблить, а так в жизни не отдерёшь», — рассмотрел он на бело-желтой плёнке сетку еле заметной перфорации.

— Не надо, Рич, давай лучше полицейского вызовем! — потянула его от двери Сьюзен.

— Да не переживай ты об этом, — наконец сообразил он. — Мне лейтенант Митчелл разрешил, — покривил душой Глеб, вставляя ключ. «Странный народ! — хмыкнул он про себя. У нас хоть сто таких ленточек нацепи, всем наплевать. Да хоть гвоздями заколоти! Кому надо всегда у соседа топорик попросит. Законники хреновы!» — толкнул он дверь, услышав, как щелкнул, открываясь, замок.

Г л а в а 12

Прихожая была небольшой. Хромированная вешалка, зеркало в полный рост, фотография на стене — вот собственно и всё. Ни привычных шлёпанцев в углу, сиротливо дожидавшихся хозяина, ни сброшенной обуви. Темно-коричневая дверь в комнату, застеклённая квадратами. Строгая такая дверь, солидная, как в учреждениях, разве что стёкла не захватаны пальцами многочисленных посетителей.

— А у тебя здесь очень даже мило, — проскользнув в комнату, сказала Сьюзен, осматриваясь по сторонам.

«Да, неплохо живёт», — подумал Глеб, вертя головой вслед за девушкой.

Комната впечатляла размерами. «Метров шестьдесят, не меньше!» — прикинул он. Место напротив окон, очевидно, предназначалось для гостей. Диван и два кресла окружали низенький прямоугольный столик, стоящий на однотонном красном ковре. В левом углу у Хадсона был оборудован рабочий кабинет: письменный стол с монитором компьютера, стеллаж с книгами, приземистый шкаф с несколькими ящиками внизу. В торце комнаты красовался камин. Эта стена, оклеенная светлыми обоями под кирпич, выглядела особенно удачно. Два скрещенных ружья, оленьи рога над камином и старинные часы на каминной полке смотрелись здорово. На полу лежала какая-то шкура, скорее всего, судя по ружьям — старый охотничий трофей. Правее стояла чёрная резная этажерка с небольшим телевизором и какой-то аудио аппаратурой. Видно хозяин любил отдыхать, посиживая возле камина.

— Ты знаешь, Сьюзен, а я здесь совсем ничего не помню, как будто в чужой квартире, — оградил себя сержант от возможных вопросов.

— Не переживай, Рич! — взяла она его ласково за руку. — Через день-два ты здесь обживёшься, и всё встанет на свои места.

— Что бы я делал, если бы у меня не было такой утешительницы, — легонько коснулся он губами её щеки и, приобняв, потянул к кухне. — Давай посмотрим, может что-то и выпить в холодильнике найдется, а то в горле пересохло.

Кухня была здесь же, в комнате. Отгороженная Г-образным разделочным столом, она смотрелась великолепно — чёрный пластик и хром. Собственно кухня поразила Глеба больше всего. Как-то непривычно было видеть все эти кухонные атрибуты в жилой комнате. Три высоких табурета с круглыми мягкими сиденьями, электроплита, над которой козырьком навис раструб вытяжки, четыре навесных шкафчика, мойка, две длинные тумбы у стены с кухонным оборудованием и холодильник, тоже чёрный, с двумя хромированными накладками вместо ручек.

— О, у тебя тут много всего, — открыла нижнюю дверку Сьюзен. — Что будешь, колу или пиво?

— Пиво, конечно! — не задумываясь, выбрал Глеб. Он и понятно, какой самарский мужик откажется от пива?! Наверное, нигде пива не пьют больше, чем в Самаре. На «бочках» народу всегда черным-черно, поэтому берут не кружками, а канистрами или, на худой конец, трехлитровыми банками. А из-за кружки, что два часа в очереди стоять?! Только время тратить!

— Смотри, пей осторожнее — холодное, — протянула ему металлическую банку Сьюзен.

О баночном пиве Ткач слышал, но пробовать его ему не доводилось. Он посмотрел, как девушка ловко потянула за открывашку на своей банке, и повторил тоже самое. «А ничего…, - сделав пару глотков, подумал он. — У нас, правда, со старого пивзавода получше будет, а это на чешское больше смахивает, но главное — не разбавлено».

— Пойдём, посмотрим, что там, — указал Глеб на дверной проём, прикрытый плетёной занавесью с тёмными деревянными шариками. Он отодвинул толстые, со вкусом вывязанные нити и по квартире поплыл тихий, приятный звон — К каждой нитке внизу был привязан махонький колокольчик. Дальше шёл коридор с несколькими дверями. За первой находился туалет, за второй — здоровенная кладовка, где висела одежда, аккуратно развешанная на плечиках, а внизу, на полочке, стояло минимум пар десять обуви; за третьей была ванная. Ванная впечатляла: тот же чёрный кафель и хром. Одна стена в зеркалах, от пола до потолка; душевая кабина, прикрытая прозрачной дверцей; бирюзовая ванна — большая и широкая — невиданная роскошь для простого самарского парня. «В эту ванну я точно умещусь!» — обрадовано подумал Глеб.