Освободительная кО/Ампания

— Если с нами и дальше будут в качестве сопровождающих защитник Нал и дан Минтана, то, без сомнения, они первыми узнают о том, что произойдет у Узилища, и со всей возможной поспешностью передадут известие вам, — открутился маг от обязательства о докладе в Твердыню.

— Мы пришли ради помощи Алторану, но не служим никому из здешних властителей, ни перед кем не держим ответ, кроме собственной совести, чести и чувства справедливости. Не подотчетны мы и вам, Высокий Табурет, дан Дравелия. Эта свобода лишь во благо самому вашему миру, ибо помогает нам быть беспристрастными судиями и не зависеть от частного мнения или мнения большинства. Мы не в и не над Алтораном, мы вне его, — завершил Эсгал очень длинную, но зато исчерпывающе обосновывающую философскую концепцию действий команды речь, к молчаливому преклонению алторанцев и вящему изумлению коллег, нечасто слышащих от молчуна-воителя столь длинные монологи.

— Ну ты и загнул! — с насмешливым уважением протянул Рэнд, борясь со внезапно нахлынувшим смущением, словно где-то в глубинах его лукавой души зашевелились чувства, намекавшие на то, что вся работа пройдохи на Совет Богов не только сплошное, хорошо оплачиваемое развлечение, но и великий долг, добровольно взваленный на плечи.

А Элька задумалась над тем, каким был Гал когда-то давно, когда носил имя Рассветного Воителя — Меча Дэктуса, бескомпромиссным и строгим, делящим мир лишь на черное и белое, не признававшим не то, что других цветов, а даже оттенка серого.

"Правы легенды, — решила девушка. — Почти святой воин, безгранично убежденный в своей правоте и праве на истребление того, что считает Тьмой, и не только уверенный в своем высшем, дарованном богом, праве, но и пробуждающий эту веру в других, вопреки сомнениям. Это было страшно… Но с тех пор Гал, к счастью, многое пережил и сильно изменился. Должно быть, для него жутким стрессом стало осознание возможности собственных ошибок, поэтому теперь, хоть он и настаивает на своей точке зрения с упорством маньяка, но все-таки не бросается в бой, не выслушав аргументов друзей."

— Я схожу за Минтаной, — посчитав диалог законченным, Нал поднялся и неслышным шагом разведчика вышел из комнаты. Гости допили лайс, а Элька, симулируя неумеренный аппетит, втихую переправила здоровенный кусок оставшегося кекса ребятам в зал совещаний.

— Вот оно проявление высшего благородства! — умилился Рэнд, подхватывая кусок и торжественно размещая его на вышитой салфетке. — Элька, ты моя самая любимая девушка! Ты никогда не дашь другу умереть жестокой смертью во цвете лет!

— Так ты, что ли, с голоду умираешь? — не веря ушам своим, чуть насмешливо удивился Макс, заглянув для проверки под стол в мусорную корзину, полную огрызков фруктов, фантиков, пустых пакетиков, пакетов и бутылок.

Понимая, что при таких очевидных вещественных доказательствах ему не удастся свалить вину за отходы трапезы на "обжору" Мирей и неуемный аппетит Рэтика с крошкой Мышей, Фин наставительно пояснил:

— Я имею в виду, что благородная Элька не даст мне захлебнуться слюной, над тонким ароматом этой восхитительной сдобы! Обожаю корицу! — откромсав треть кекса, Рэнд тут же впился в него острыми зубами и демонстративно застонал от удовольствия. Всегда приятно съесть кусочек того, что на твоих глазах только что уплетал кто-то другой.

— Да уж, специи и приправы ты любишь, — вспомнив, каким количеством соусников и баночек с приправой обставляет каждую трапезу вор, согласилась Мирей и тоже отщипнула себе кусочек кекса. Да и Максу заботливая эльфийка отрезала долю, опасаясь давать острый предмет в руки Шпильману, гениальному не только по части изобретений, но и в способности нанести своему телу максимальный урон за минимальное время. Мыша и крыс тоже получили по кусочку и быстро, с благодарным писком сметелили угощение.

Гал смущенно хмыкнул, устыдившись того, что не догадался угостить друзей и встал, показывая, что готов приступить к исполнению обязанностей. Вернулся Нал и Минтана, уже кратко введенная своим защитником в курс планируемой операции. Элька сбегала за своей верхней одеждой, оставленной в приемной, и надела куртку, справедливо посчитав, что у Узилища может быть не все ладно с погодой, как-никак не к мишке плюшевому в гости команда собралась.

— Как там Лумал? Доволен? Отдала мелок охотникам на "птичек"? — с ходу выдала пулеметную череду вопросов Элька.

— Ты многое успела рассказать троггу о деньгах и наших обычаях, — не без удивления заверила девушку-колдунью Минтана. — Лумал быстро научился торговаться, и Твердыне не удастся обвести его вокруг ушей.

— Да уж, такие уши просто так не обведешь, значит, мы можем отправляться к Арродриму, — безмерно гордясь своими преподавательскими талантами, констатировала Елена.

— Что до амбара с Темной Братией, то Старший Защитник Твердыни Гилад лично возглавит отряд. Я передала ключ-мел дану Корандису. Этот достойный человек позаботиться обо всем прочем.

— Здорово! — довольно улыбнулась Элька и обернулась к Лукасу.

— Помолитесь за нас Лучезарному Свету, дан Дравелия, — попросил на прощанье маг, желая сделать женщине приятное.

— Да будет он вам защитой, Посланцы Совета Богов, — искренне напутствовала уходящих Высокий Табурет, ожидая какого-нибудь чуда напоследок, и чудо случилось: прямо у нее на глазах Посланцы Богов, Минтана и Нал исчезли из комнаты.

"Проводив" гостей, дан Дравелия глянула в полыхающее закатом окно и решительно проигнорировав заманчивую мягкость кресла, вышла из комнаты. За то время, пока неизлечимый недуг терзал ее плоть, лишая возможности четко мыслить, накопилось столько дел… А самым главным из них было вновь напомнить Твердыне о Высоком Табурете. Женщина чувствовала небывалый, а, может быть, изрядно подзабытый в безнадежной борьбе с болезнью, прилив сил, шаг ее был тверд, а головка решительно поднята вверх. Впервые за многие дни, слившиеся в один бесконечный кошмар боли, она по-настоящему жила и надеялась, смела надеяться на то, что если не все, то хотя бы самое главное будет хорошо, что мрачный конец Алторана — разрушение печатей на Узилище Темного, спрогнозированное Люсином и Теламом, и в самом деле не состоится.

Глава 11. Перед Узилища

Ночная тьма, такая непроглядная, что звезды казались умирающими огоньками лучин, а само небо черной дырой в никуда, окружила команду, обхватила со всех сторон сотнями удушающих покрывал.

— Что за хренотень? — громко удивилась Элька, нарушая торжественный ужас момента. — Мы что по дороге где-то во времени заблудились? Только что закат был! Не на крайнем севере или юге, вроде бы, чтоб столь резко темнело.

— Не знаю уж как там у вас на Алторане со временем, а по-нашему вы всего секунду назад в Твердыне были, — подтвердил из кресла удивленный Рэнд.

— Какой странный феномен, — в унисон с вором увлеченно констатировал Макс. Чувствовалось, что Шпильман не отказался бы исследовать уникальное явление прямо на местности.

— Печать Мрака, — чуть слышно прошептала Мирей и зябко поежилась, словно из зеркала на нее повеяло зимней стужей. Вот ее в эту темень не затащили бы и насильно.

Рационально решив, что любые загадки лучше всего разгадывать на свету, Лукас вызвал сразу несколько больших светящихся шаров для улучшения видимости и озарил небольшой участок довольно невзрачной холмистой равнины. Минтана попыталась последовать его примеру, однако с ее пальцев сорвалось лишь пара жалких искр, угасших практически сразу. Но даже эти потуги стоили колдунье таких героических усилий, что капельки пота выступили на лбу упрямицы.

— Все, как рассказывали, — хмыкнул ничуть не удивленный происходящим рыцарь Нал и с какой-то злой безнадежностью сплюнул в высокую, но какую-то чахлую траву.

— Что именно? — уточнил Гал, бесшумно извлекая из ножен меч. Клинок мерцал странными, как будто ритмичными сполохами, преходящими от жуткого багрянца к болезненной синеве. Не угрозой, но предупреждением.

Макс — ходячая энциклопедия — тут же забормотал себе под нос, пытаясь расшифровать противоречивую цветовую символику, о значении которой некогда поведал команде Эсгал в приступе деловитой откровенности: