От Альбиона до Ямайки

Чтобы хозяйство не простаивало, сеньор Родригес стал нанимать некоторых и, поскольку брошенное хозяйство новых хозяев земли не интересовало, так и остался жить на старом месте. Бумаги, подтверждающие его права на гасиенду, он сохранил, да и в архивах, частично уцелевших в разграбленной столице, остались нужные записи. Документацию тогда вели спустя рукава, вот и усидел он без особых трудностей. Продолжалось это лет пятнадцать. Бывшие рабы понемногу сходились под его крыло. Те, кому хотелось спокойной жизни. Новые рождались. И все в случае чего, если солдаты хватали их, подозревая, что они беглые, утверждали, что принадлежат твоему дедушке. Естественно, их возвращали хозяину, то есть приводили домой. Бывало, и накостылять успевали, но портить чужое имущество опасались, поэтому обходилось без членовредительства. А в это время основная масса отпущенных жила в необжитых местах и сопротивлялась англичанам. Да, давали колонизаторам вооруженный отпор. Даже название для таких придумали отдельное – маруны. Их до сих пор много на острове. Так вот дедушкины работники иногда уходят к этим самым марунам. А иногда и возвращаются.

Для тех, кто прижился, гасиенда – дом родной. Вот поэтому они и взялись за мачете, когда я со своим отрядом пришел отбирать имущество у испанца.

– А эти маруны. Их много? – потребовала уточнения Софи.

– Кто же считал? В разы больше, чем белых.

– Но ведь среди рабов и белые встречаются, – припомнила Мэри.

– После огораживания, когда пахарей здесь, в Англии, согнали с земли, многие продавались целыми семьями. Лишь бы добраться до мест, где есть работа и пища. Кого-то в северные колонии привезли, кого-то на острова Карибского моря. Одни освободились со временем, а другие так и остались в рабстве. Да и каторжники на плантации попадали.

– А эти… страшненькие?.. – продолжила любопытствовать Мэри.

– Дети негров и индейцев. Их очень мало, потому что с индейцами еще испанцы расправились.

– Раритет, – добрался я до речевого аппарата призадумавшейся реципиентки. – На лицо ужасные, добрые внутри.

– Марунов много. Они сопротивляются англичанам. Осталось их организовать и вооружить. И добиться перехода под их контроль окрестностей Спаниш-Тауна. Столица сейчас все равно в Порт-Рояле.

Отец с матерью переглянулись и ничего не ответили. Видимо, были не готовы к подобному повороту.

* * *

Флейт, конечно, вернулся в открытое море, откуда придет завтра. Однако больше груза взять не может, потому что купчина, привезший пеньку, и товар свой успел продать, и нового закупить опять полный трюм. Зато большое судно примет на палубу обе наших двенадцатиметровых колесных моторки. А маленькую водометную мы и на шхуне перевезем. До этого я думал разобрать большие лодки для перевозки через море, а тут можно обойтись без лишней канители.

Наверняка не скажу, но сильно подозреваю, что отец нарочно так подстроил, чтобы кровиночек своих подстраховать, ведь намерения наши он знал, да и Софи ему из Антверпена отписывала. И, разумеется, мама тоже ознакомилась с содержанием письма от дочурки.

Дальше все было не просто, а очень просто – негромко ворча моторами, но отчетливо баламутя воду колесами, две длинных лодки и одна не очень длинная выбрались в Оруэлл. В густых сумерках обменялись морзянкой с идущим навстречу флейтом, на который папа с мамой и поднялись. А лодки бодро направились мимо засыпающего Гарвича в Стор, где по ответу на наше моргание, легко отыскали шхуну. А потом мы перекладывали почти тридцать тонн груза с лодок в трюм. Это в четырнадцать пар рук, из которых пять – девичьи. Короче, ручку лебедки накрутились до одури и вообще упахались в хлам. Зато рассвет встретили уже в море, следуя за «Агатой», с которой без труда уравняли скорости.

* * *

Во второй раз дорогу до Архангельска мы преодолели снова без приключений – волнение в этих водах нас уже не удивляло. Да и было оно достаточно слабым. Облачно, ветер меняет направление, однако не штормит. Пару раз случился дождь, однажды перешедший в колючий снег. Интересней проходила внутренняя жизнь заметно возросшего экипажа – в кубрике у мальчишек всегда что-нибудь мастерили. Обычное дело – один работает, а семеро смотрят и советы дают. И это не смешно, это давно сложившийся стиль, потому что и делом помогают – заготовку удержать или инструмент подать. Оно хоть и по-детски, но интересно же!

Вижу я деревянное колесико, вместо железного обода стянутое нитяным бандажом, которое на деревянной оси укрепляют между пары деревянных подшипников.

– А не сотрется? – спрашиваю.

– Не. Эти деревяшки жуть какие крепкие, да еще и сами себя смазывают.

– Откуда они у вас? – интересуюсь.

– Из мешка, что по весне с Ямайки притаранили. Там какие-то палки были, вот мы их и попытали всяко. Пахнут приятно, но жесткие, будто из железа скованы. Однако под хорошим лезвием поддаются. Только лучше их все-таки обтачивать.

– Твердые и сами смазываются? – не понял я. – А ну покажите.

Главный производитель работ крутнул колесико – ох и долго оно потом не останавливалось!

– Все-таки бьет, – заметил один из зрителей то, что я на глаз не уловил.

– Да, – согласился второй. – У помеченной синим спицы нужно с обода сточить самую малость.

– Лучше я спицу чутка ошкурю, – сообщил исполнитель основной роли.

– А для чего вы его так тщательно балансируете? – полюбопытствовал я.

– Маятник для часов делаем. Чтобы на земную гравитацию не реагировал.

– То есть на основе постоянства упругости пружины? А как полагаете справиться с изменением этой упругости от температуры?

– Термостатированием, – объяснил парень справа.

– А гироскопическое заламывание уберем помещением в нактоуз, который другим гироскопом стабилизируем.

Итак, парни пошли напролом. Выходит, Иван им четко изложил главные проблемы сохранения точного времени. Они выслушали и взялись за создание обходов и объездов мест, справиться с которыми не в силах, тупо исключая причины затруднений. Создают что-то вроде установки хранения времени.

– А чем вы всю эту машинерию приведете в действие?

– Сжатым воздухом, – пожал плечами Майкл Коллинз – этого я точно помню по имени.

«Как думаешь? Справятся?» – буквально затаив дух мысленно спросила Софи.

«Ума не приложу. Не слыхал я о подобных попытках. И коллективного мозга, столь целенаправленно действующего, не видал. Сонь, ну я же не все знаю. И не все помню. Вот про те же деревянные подшипники ведь слышал когда-то что-то краем уха, но, чтобы их делали из того, что заваривают для питья, даже предположить не мог».

«Я тоже, – призналась Софи. – Но ведь для моторов эти подшипники не подойдут? Там же горячо!»

«Наше дело новых палок с Ямайки привезти. А куда пойдут подшипники из них, в этом теперь другие разберутся. Нам даже с двумя умами в одной голове не справиться решительно со всем клубком вопросов. Заметила, небось, сколь обширен и разнообразен мир вокруг».

«Эт точно», – ответила моя реципиентка в стиле товарища Сухова.

Глава 32. Хозяйство