От Ариев до Викингов, или Кто открыл Америку
Шрифт:
Погоня за главными статьями экспорта — китовым усом и жиром — привели суда басков в залив Св. Лаврентия. Крупные мореходные суда, преследуя больших китов, миновали пролив Бель-Иль и вошли в акваторию залива, став предшественниками огромных флотилий китобойных судов, бороздивших эти воды в XVI в. Многие из них вели промысел у западных берегов Ньюфаундленда, ставших для басков столь же знакомыми, как и берега их родного Бискайского залива.
До наших дней здесь сохранился целый ряд баскских названий, правда, в несколько искаженном виде. Достаточно назвать Порт-о-Шуаз (Портучоа), Порт-о-Порт (Опорпорту) и Кейп Рэй (Кадаррайко).
Именно баски дали названия и многим племенам, обитавшим на побережье, где некогда были стоянки китобоев.
Одно из таких названий — джакатар.
Джакатар (произносится множеством способов, в том числе — джек-а-тар, жакотар, джекитар, джокатау и жаквитар)
«Ходил на встречу с одним бедняком… Он и его семейство принадлежат к всеми презираемому и унижаемому племени, именуемому джек-а-тары. Говорят они на странном диалекте, представляющем собой смесь французского и индейского; они ревностные католики и в то же время люди, держащиеся весьма беззаконных обычаев».
Хотя Великобритания до 1904 г. формально не вступала во владение западным Ньюфаундлендом, несколько английских коммерсантов с острова Джерси еще в 1840-е гг. обосновались на побережье Сент-Джордж Бэй. Они обратили внимание, что туземное население состоит из индейцев-кочевников племени микмак из Новой Шотландии, немногочисленных французов из Акади и смуглых, темноволосых и темноглазых туземцев, так называемых джакатаров.
А вот что говорит о джакатарах Леонард Мьюиз:
«Мы всегда приспосабливались ко времени и положению вещей. Браки с людьми других рас никогда не были для нас проблемой, и мы имеем давнюю историю контактов и сосуществования с другими народами. Мы всегда считали себя самих этакой смесью микмау, возможно, беотуков, французов и прочих европейских народов, и, однако, наша внешность и поведение всегда отличались от всех прочих.
Фрэнк Спек в своей книге, посвященной ранним культурам, говоря о людях, населявших эти земли в древности, упоминает о «древних» — не беотуках! — которые жили на побережье Сент-Джордж Бэй задолго до того, как сюда пришли люди племени микмау. Быть может, мы, джакатары, тоже происходим от них» [174] .
174
Нет никаких сомнений, что в формирование субэтноса джакатаров внесли свой вклад микмак (микмау) и французы. И те и другие появились на берегах Сент-Джордж Бэй в XVIII в.: французы — на правах беженцев из Акади, а микмау — в качестве эмигрантов с острова Кейп Бретон. Обе этнические группы принадлежали к римско-католической церкви и имели между собой давние связи. Источником для Леонарда послужила книга Фрэнка Д. Спека «Беотуки и микмаки». Исследования и монографии об индейцах; Музей американских индейцев (Heye Foundation, 1922). «Микмаки утверждают, что они располагают некими сведениями о Ньюфаундленде, восходящими к весьма давним временам. Они говорят о народе, называемом «древние», который жил на южном и восточном побережье Ньюфаундленда задолго до XVIII в.
Некоторые филологи высказывают предположение, что название этого народа — джакатары — восходит к Джектар — прозвищу моряков английского королевского флота в дни парусных кораблей. Однако обитатели западного побережья Ньюфаундленда до 1840-х гг. (да и впоследствии тоже) имели весьма нечастые и спорадические контакты с британскими моряками. Видимо, сходство в звучании этих этнонимов следует считать случайным.
Но, быть может, термин джакатар имеет французское происхождение? Увы, никаких свидетельств, что так оно и было, у нас нет. А как насчет языка микмау? Увы, ответ будет точно таким же. Тогда, возможно, его создали беотуки? Вряд ли. Все, что мы знаем о языке беотуков, — это весьма скудный словарь, составленный со слов двух последних представителей этого народа; в нем не содержится ничего, способного пролить хоть какой-то свет на причины возникновения этнонима «джакатары».
И все же одна версия остается.
В эпоху Средневековья имя божие на языке басков звучало как Жаку, а его вариантом было Жайнко [175] . Что касается частицы тар, то она была и остается в языке басков суффиксом, означающим (помимо ряда других значений) качество притяжательности, связь с чем-либо. Лингвисты-баски рассказывали мне, что в XV в. использование термина жакутар могло быть вполне адекватным способом обозначения последователей или адептов христианского бога.
175
Эйметик
Пико, пилигрим XII в., совершивший паломничество в страну басков, писал, что на языке басков имя божие звучало как Жаку, что могло представлять собой диалектный вариант более распространенного Жайнко.Первые баски, прибывшие на западное побережье Ньюфаундленда, видимо, сочли, что этот термин — вполне уместное название для туземцев, которые неожиданно для гостей оказались людьми, знакомыми с их, басков, богом, или даже проявили себя его ревностными почитателями. Такое название, на их взгляд, резко выделяло их из всех аборигенных племен, с которыми баскам доводилось встречаться, и служило уникальным фактором их отличия.
Несомненно, элементы религиозных представлений и практики остаются глубоко укорененными в человеческой культуре даже после серьезных изменений и переселений, спустя длительные периоды времени. В 1585 г., когда английский мореплаватель Джон Дэвис высадился на юго-восточном побережье Гренландии, он не встретил там ни единой живой души. Однако он нашел там захоронения (по-видимому, каменные крипты), в которых покоились тела туземцев, облаченных в одежды из тюленьих шкур. Ничто в этих захоронениях не указывало на контакты с европейцами, имевшие место в прошлом, — ничто, кроме крестов, воздвигнутых над могилами.
Каким бы ни было происхождение этого этнонима, джакатары по-прежнему считают себя особым народом, провозглашая своей исконной родиной юго-западный Ньюфаундленд и в особенности земли на побережье заливов Сент-Джордж Бэй и Порт-о-Порт.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
СЕЛЬСКАЯ ТРОПА
Утро выдалось ясное, но он был стар, и подъем на вершину горы утомил его. Благодаря судьбу, что он все же осилил его, он уселся на землю в длинной тени одной из двух башен. Отсюда, с этой господствующей точки, ему были хорошо видны воды залива, на зеленеющих берегах которого жило большинство людей его народа.
Он направил свое каноэ вверх по Флат Бэй Брук к горной тропе и уже оттуда начал свое восхождение. Его привел сюда вещий сон. Вот уже на протяжении более поколения к здешним берегам не приходило ни одно судно из Европы. И вот в прошлую ночь ему приснилось, что один корабль наконец прибыл сюда.
Последний купеческий корабль, побывавший в водах залива, помнили разве что люди пожилые да старики. В тот раз судно привезло уйму всяких товаров, но и ворох дурных новостей. Суперкарго, говоривший на местном языке, рассказывал, что в окрестных водах Европы развелось столько морских разбойников, что более или менее в безопасности могут чувствовать себя только экипажи военных судов, да и те, по большом счету, подвергаются риску. А купеческие суда пираты захватывают, грабят и пускают ко дну или угоняют в дальние моря. Суперкарго, крепкий моряк из Бристоля, заключил свою тираду такой сентенцией: «Если наша старая развалина доползет обратно и опять почует под килем воды Северна, клянусь, я проглочу якорь и выйду на берег как ни в чем не бывало».
Отбытие купеческого корабля стало для всех печальным событием; люди, собравшиеся на берегу и провожавшие судно взглядами, пока оно не скрылось за горизонтом, слишком хорошо сознавали, что они, вероятнее всего, никогда больше его не увидят.
И вот, прищурив глаза и прикрыв их рукой от ослепительного сияния солнца, отражавшегося в море, старик действительно заметил вдалеке очертания паруса. Да, человек был стар, но зрение у него по-прежнему было острым. И он как зачарованный наблюдал за тем, как его сон, поразивший его ночью, наутро становился реальностью, причем реальностью совершенно особого рода, ибо он и представить себе не мог такой корабль, который сейчас с каждой минутой приближался к ним.
Корабль этот имел необычайно высокую осадку, а его размеры казались просто невероятными из-за больших надстроек на носу и на корме. Вместо традиционной одной мачты с квадратным парусом на нем было целых три мачты, большая из которых высилась в центре судна, а две поменьше — на носу и на баке. А парусов на этих мачтах было столько, что корабль напоминал скорее целую флотилию, чем одно судно.
Донельзя изумленный его появлением, старик наблюдал за диковинным кораблем до тех пор, пока не стало ясно, что тот направляется в гавань Флат Айленда, куда старик, кое-как спустившись с горы, и поспешил, чтобы поведать жителям ошеломляющую новость.