От Фортуны, с любовью!

— Я с ним спала.

— Я тоже не девственник, — кивнул он.

— Я не хочу никуда переезжать из России. Это — мой дом.

— А я непритязательный. Особым патриотизмом к Родине не страдаю. Спокойно чувствую себя везде, где мне рады.

— Однако, сейчас сидишь здесь.

— Потому что, ты мне рада, — нахально улыбнулся он, подмигнув. — Просто признаваться не хочешь из-за паршивого характера. Но, я точно знаю, как его можно исправить.

— Удиви меня, — развеселилась я, решив, что комментировать то, что я ему рада, не стоит. Потому что, положа руку на сердце, отрицать не хотелось. А признавать гордость и вредность не позволяли.

— Чуть позже, когда придет время разворачивать подарки.

— Нет у меня для тебя подарка, — проворчала я, отчего-то почувствовав от этого досаду и неловкость. А после стала судорожно вспоминать, что из собственного барахла ему можно подарить. Может, в старых подарках что-нибудь найду?

— Есть, — улыбнулся он. — Ты просто этого еще не поняла, но я тебе после подскажу, — вновь улыбнулся он с коварным блеском в глазах.

— Что ж тебе нормально-то не живется? — вздохнула я тяжело. — Нашел бы себе кого-нибудь другого и доставал бы его. А лучше — ее.

— Я уже нашел, кого мне нравится доставать. Зачем ломать то, что хорошо работает? — напомнив мне о нашей первой встрече, произнес Кевин, который, кажется, пользуется этим девизом во всем.

Я только вздохнула, а после посмотрела на часы, затем на свой халат, в котором планировала пьянствовать и спать в одиночку. После посмотрела на Кевина, который сейчас представлял собой мечту каждой женщины, а уж разведенной — и подавно… Вздохнула и пошла переодеваться.

Спустя два часа, бутылку шампанского и брудершафт под куранты, пришло время дарить подарки, как оповестил меня довольный Кевин с заговорщицким видом, после которого сунул мне в руки объемную коробку.

— Это — шутка такая? — спросила я с серьезным подозрением, разглядывая подаренное платье.

— Напротив, — приобнял меня Кевин за плечи, целуя в уголок губ. — Мы знакомы уже год. Ровно год, как ко мне в одном клубе повернулась Фортуна и подарила незнакомку в незабываемом образе, которую я, как ни пытался, из головы выбросить не смог. В тот день мне безумно повезло, и я хочу этот момент запечатлеть. Это ли не судьба? — рассуждал он, давая понять, кого именно в тот день Фортуна полюбила, а кого — отлюбила.

Но улыбки сдержать я все равно не смогла, несмотря на старания.

— А сегодня, когда ты, наконец, решила признать, что я тебе нравлюсь, хочу напомнить нам обоим, с чего все началось. А там, глядишь, и в следующем году…

— Не думала, что традиции рождаются таким образом, — фыркнула я, критично осматривая «подарок». Вынуждена признать, этот вариант лепрекона мне нравится больше. Почти целомудренный, но игривый. Во всяком случае, ассоциация с «лепреконом легкого поведения» не вызывает. — Ты это имел в виду под «моим подарком»? — сощурилась я.

— Почти, но не полностью. Для полной картины не хватает детали, без которой я не играю.

— Какая же?

— Туфельки у тебя дизайнерские ведь остались? — засмеялся мужчина и поцеловал так, что «подарок» начался, толком не упаковавшись.

— Учитывая, сколько раз получал ими по голове, я думала, ты станешь их ненавидеть, — вздернула я бровь.

— Не в эту ночь, — улыбнулся Кевин и вновь потянулся за поцелуем, но я выскользнула из объятий и отправилась переодеваться, чувствуя волнение, веселье и предвкушение.

— Только без парика и масок! — предупредила я, прежде чем скрыться в спальне, в которой перестала быть одна уже через пять минут, толком не одевшись… Зато туфли нашла, что порадовало нас обоих и оказалось достаточным для поддержания зародившейся традиции!