От греха подальше

В это время Александр вернулся в кафе. Я быстро спрятала фотографию и сделала вид, что разыскиваю что-то в своей сумочке.

— Сейчас я покажу тебе запись, и ты все поймешь!

Александр отошел к бару, и только теперь я заметила, что он вернулся с видеокассетой в руках. Видимо, он успел сходить за ней в «Словакию».

Бармен по его просьбе вставил кассету в магнитофон.

С пультом в одной руке и новой бутылкой коньяку в другой Александр вернулся к нашему столику.

Пока кассета перематывалась на начало, он разлил по рюмкам коньяк, после чего серьезно посмотрел на меня.

— Это Марина, — сказал он так многозначительно, что стало ясно: или я должна разделить его восхищение, или мы расстанемся врагами. После чего нажал на кнопку воспроизведения.

Съемка была явно любительской: камера прыгала в руках оператора. Очевидно, снимал сам Александр. Три раза подряд, с короткими паузами, был исполнен один и тот же танец, видимо, тот самый «Поцелуй змеи». И в нем, несмотря на несовершенство записи, я увидела то, что приводило в восторг постановщика и зрителей.

Это был, безусловно, эротический, в высоком смысле этого слова, танец. В его рисунке не было ничего неприличного, постыдного, несмотря на то что исполнительница в процессе танца совершенно избавлялась от своих одежд, как змея освобождается от старой кожи. Не знаю, что чувствует при этом змея, но Марина, если уж прибегать к подобному сравнению, пройдя через фазу старения и смерти, возрождалась к новой жизни и новой любви. Это было похоже на чудо. Ее тело, от затылка до кончиков пальцев ног, излучало такой чувственный восторг, что зал буквально взрывался в финале танца.

После третьего повтора я повернулась к Александру, чтобы поделиться своими ощущениями, но он остановил меня:

— Смотри, сейчас будет самое интересное.

Я повернулась к экрану.

На сцену опять вышла Марина. Вновь зазвучала музыка, но на этот раз девушка протестующим жестом остановила ее.

— Заказали в четвертый раз! — со счастливой улыбкой прошептал Александр мне на ухо.

После довольно продолжительной паузы Марина окинула взглядом зал, и в полной тишине прозвучали ее тихие, но очень убедительные слова: «Если еще кто-нибудь закажет сегодня этот танец — я его убью!»

Зал одобрительно зашумел, кто-то громко расхохотался, а какой-то высокий брюнет в элегантном белом костюме подошел к Марине, со смехом вручил ей белый конверт и поцеловал в губы.

— Он подарил ей тысячу рублей, — объяснил Александр и, выключив видеомагнитофон, залпом выпил полную рюмку коньяку.

А потом мы еще долго пили коньяк и все время говорили о Марине. Александр рассказывал, как неожиданно она исчезла и как безуспешно он пытался ее отыскать.

Расплатившись, мы покинули гостеприимное кафе и пошли домой. Но по пути еще несколько раз заходили в бары и кафе, где уже я угощала Александра коньяком.

Потом у него начал заплетаться язык. Я остановила такси и, подбросив Александра до дома, назвала таксисту свой адрес.

Доставая из сумки ключ от квартиры, я заодно проверила, там ли видеокассета с записью «Поцелуя змеи». Зря я, что ли, тратилась на коньяк для этого типа? В такси вытащить у него кассету было проще простого.

Глава 3

Все столики небольшого, но уютного бара «Словакии» были заняты. На крохотной сценке в лучах прожектора симпатичные полуголые девочки приносили в жертву неведомому языческому божеству свою невинную красавицу-подругу. Они постепенно, в процессе танца превращались, по замыслу постановщика, в злобных бесстыжих тварей, в упоении срывающих с ангелоподобного создания один за другим все покровы его невинности.

Надо сказать, что порок в этом действе выглядел довольно привлекательно, а добродетель, доведенная до последней грани отчаяния и обнаженности, обретала вдруг невиданную силу. Недавняя жертва теряла всякий стыд и сострадание к своим бывшим подругам и повергала их ниц к своим красивым длинным ногам.

Я вынуждена была признаться самой себе, что танец производил сильное впечатление. Поэтому я попыталась найти Александра, чтобы сообщить ему об этом.

Но Александр куда-то запропастился. Как я ни старалась напрягать зрение, в полумраке зала я не могла разглядеть лиц сидевших вокруг меня людей. Но я была почти уверена, что их взгляды были обращены в мою сторону. Я это чувствовала. И мне было очень неуютно.

Красивая музыка сменилась звенящей тишиной. Мне казалось, что я слышу стук собственного сердца.

И вдруг я поняла, чего ждут от меня все эти люди. Они ждали моего выступления.

«Неужели я вчера обещала это Александру?» — с ужасом подумала я.

Красивый брюнет в белоснежном костюме делал мне со сцены какие-то знаки, их смысла я никак не могла понять. Мужчина в белом проявлял все признаки нетерпения. Теперь я чувствовала себя уже полной дурой.

Чьи-то сильные руки буквально вытащили меня из-за стола. Я оказалась на сцене. Зазвучала знакомая музыка. Это была завораживающая мелодия, сопровождавшая «Поцелуй змеи». Как я могла забыть! Я ведь договаривалась с Александром, что заменю в его шоу Марину! Но почему он даже не репетировал со мной?

Деваться было некуда, и я начала какую-то нелепую импровизацию, на ходу придумывая замысловатые коленца. Руки и ноги плохо слушались меня. Находясь в полуобморочном состоянии, я даже не заметила, как сняла с себя практически всю одежду.

За ближним столиком я вдруг заметила Германа. Он смотрел на меня с отвращением. Мне хотелось объяснить ему происходящее, и, не прекращая своего безумного танца, я направилась в его сторону. Музыка становилась все громче, все пронзительнее и, наконец, превратилась в какой-то душераздирающий звон… от которого я проснулась.

Я лежала в своей кровати. За окном ярко светило солнце. Громко и настырно звонил телефон. Взяв трубку, я услышала добродушное ворчание Мельникова:

— Ты куда пропала? Вчера весь вечер тебе звонил.

— Извини, Андрюша, — не своим голосом ответила я, — ты на работе? Я тебе сама перезвоню попозже.

— У тебя все в порядке? — с тревогой спросил он.

— Все хорошо, не волнуйся.

Я повесила трубку и откинулась на подушку. Холодный пот покрывал все мое тело. Сердце трепыхалось, как птичка в клетке. Усилием воли я заставила себя вылезти из-под одеяла.

— Горячий душ, чашка кофе и только потом сигарета, — сказала я себе самым строгим из моих голосов.

Душ смыл с меня остатки ночного кошмара, чашка кофе «согрела мне душу», а сигарета окончательно вернула к жизни.

Отложив толкование сна, так сказать, «на сладкое», я набрала номер телефона Мельникова.

Андрей был скрупулезен и дотошен. В своих изысканиях он расширил возрастные границы, заданные мной, и рассказывал теперь о результатах вчерашней работы. Я вынуждена была выслушать статистические данные о пропавших без вести за последние десять лет, причем как женского, так и мужского пола.

Проанализировав эти данные, он уже придумал целую теорию о возрастных группах риска, наиболее склонных к бесследному исчезновению. Потом сам же эту теорию раскритиковал, не оставив от нее камня на камне. Объяснялось все просто: такими словопрениями он мстил мне за мое вчерашнее хамство.

— А теперь слушай сюда, — наконец сменил он гнев на милость.

Я прильнула к телефонной трубке и затаила дыхание.

— Насколько я понял, тебя не интересуют всякие панки, хиппи и прочие неформальные меньшинства. Они всегда гуртом убегают в Петербург, и мы их отлавливаем в течение недели.