От…и До…

Пытку Христос переносил душИ,

И там Его Материя душила

В тисках космической глуши;

Но над материальным злом возрос

Словом Божественным Христос…

И, раковиной, Оптиная ПУстынь

В ладонях-створках трепетно растит

Жемчужину Христового Завета,

И сатаны уродливая тень

Ей Божьего не застит Света…

И Слово Божье, чрез эфир,

Рождает космоса тела,

Оно же их уничтожает –

В урочный час,

Через эфир, до тла…

И Слово Божие, как воздух,

ДушИ дыхание питает;

Оно же, Ураганом,

Матерьи лик пытает;

И Слово Божие, огнем,

Путь озарит, согреет душу,

Оно же пламенем жестоким

Материи сжигает тушу;

И Слово Божие, водой,

Жажду душИ питает,

А под его губительной волной –

Материя смертельно тает;

И Слово Божье, почва будто,

Духа родИт растенья;

Оно же труп материи хоронит

Среди песков забвенья…

И Русская земля Голгофой стала –

Позорной казни страшным местом:

На трех крестах обвисли там тела –

Дрожащим и кровавым тестом;

И все они безмерно одиноки

В смертельном разделении своем,

И раны от гвоздей глубОки,

И пляшет тело с болию вдвоем;

И, стаею грехов свирепых,

Казни место

Взяли монголы в круг,

И в круге сотен лет отпетых

Русь задохнулась вдруг…

И, погибая от грехов удушья,

На кресте,

Один разбойник шлет Христу проклятья;

Разбойника ж другого слезы душат

Те, что бывают от раскаянья объятья;

И Иисус, в жемчужине слезы,

Распятый отражается,

И, отраженный, в Слово- Меч

Христос преображается;

И Иисуса Слово

Для Опты

Звенит в пространстве казни тесном:

«Так будешь ты со Мною скоро

В Царствии Небесном!»

И Пустыни голгофской

Ко душе Опты

Смертельное презренье –

Вдруг превратилось

В ПУстыни Оптиной озаренье;

И гибнет на кресте

Макария греховный силуэт,

И воскресает вместо – новый

Любви ко Господу поэт…

И вспыхнувший, Руси при воскрешеньи,

Жемчужный яркий Свет –

Сонмы монголов выжигает,

Иго грехов сводя на нет…

И обновленный Русский Дух –

Жемчужина – ОптИна ПУстынь,

Направил путь свой в царствие Христа,

Сквозь времени космическую пУстынь…

И вырастает Ель, в кокошник изо льда

И в сарафан из снега убранная, –

В честь Рождества Руси второго.

Верхушка ж Ели – то Москва,

Очаг русского крова…

И в ожерельи Ели ледяном,

Пред белокаменным кремлем,

Большая площадь отразилась,

И молния царева гнева

Грозой там разразилась;

И Грозного царя Ивана в голове –

Дьявол змеею вьется:

«Кто царствия земного ставлен во главе –

Того пусть воля топором взовьется!

И гОловы, в которых неприятье

Царских повелений возникает,

Пускай топор той воли

Сразу отсекает» …

И площадь, казни место,

Красной стала –

От липкого потока крови,

И на отсЕченных на бледных головАх

Чернеют ужасом изломанные брови…

И ужас над Россией воцарился,

И во царе Иване Зверь плотно укрепился…

Но проникает шепот тихий –

Слепящую сквозь крови пелену,

В сознание царя, что пребывает

У красной пелены в плену…

А шепчет то, Любовью к Богу

На церкви паперть посажЕнный,

Ради Христа юродивый

Василий Свет БлажЕнный;

Юродство же – то человека

Сердцем избрАнный путь,

И ко Христу Любовь всепоглощающая -

Его и цель, и суть;

И, ради той любви к Спасителю,

Все Зверю отдает юродивый губителю:

Он отдает и дом, и деньги, и одежду,

И женщин – всех страстей надежду,

И пожеланья все,

И жизни прежней годы,

И тело – под удар погоды,

Лишь сердце он свое

Христу вручает,

И Иисус подвиг такой

Ответно привечает:

В снегу ль ложится спать юродивый на нОчь –

Своим теплом мороз Он гонит прочь,

И снег вокруг юродивого тает,

И гибельная ночь мгновеньем пролетает;

И наступивший день

Спаситель Иисус так создает,

Что пропитанье Он

Телам юродивых дает,

А души их при жизни уж

В Исуса Царстве пребывают,

Где силу всю Божественной Любви,

Как главное богатство добывают;

И будущее видят, и нЕдуги все лечат,

И изгоняют бесов,

Разум что калечат;

И облегчения людских страданий ради,

Средь возлежащего на плоскости креста,

Душу свою на части рвет, как хлеб,

Чтобы раздать голодным,

Юродивый ради Христа…

И слово Божие в устах

Василия Блаженного,

Как ключ звенит от Царства,

Из Любви сложЕнного…

И в сердце проникает этот ключ –

Царя Ивана Грозного,

И распахнулась дверь заветная,

Среди дыхания морозного;

И Свет слепящий,

Хлынувший из врат,

Вдруг осветил царем, творимый ад…

И видит царь глумленья дело:

В его мозгу засевший Зверь,

Как царств земных всех истинный правитель,

Девы Руси терзает тело,

Планетный Хищник Повелитель;

А царство всякое земное –

Есть механизм жестокий пыточный,

С шипами, клЕщами, и лезвиями,

КнутАми и ремнЯми, пЕтлями,

Для наслаждений, извращенных собранный

И абсолютной власти обретения…

И в действие приходит этот механизм –

От колеса вращенья,

От Хищника во Жертву, и наоборот,

По замкнутому кругу превращенья…