От имени докучливой старухи
Шрифт:
– Вот бесы проклятые! – Изольда Матвеевна не выдержала и выругалась.
Внезапно ей представилось, что кто-то смеется в ее квартире.
«Надо остановиться и попить водички!»
Старуха отложила молитвослов, вышла на кухню, поставила чайник и достала сухарики.
«Вот говорят, смирение – самое главное оружие, а бесы только смеются!», – размышляла она. – «Может, моя молитва не угодна Богородице? Зачем она бесам попущает издеваться?»
Чайник вскипел. Изольда Матвеевна с причмокиванием попила чайку из блюдечка и похрустела сухариками – икота прошла. Потом она подошла к большому черному телефонному аппарату и решительно сняла трубку. Было два часа тридцать минут ночи. На том конце провода долго слышались
«Богу Божие, а человеку – человеческое», – рассудила Изольда Матвеевна. – «Это у святых тела нетленные, а у нас – слабые, греху подверженные. Вот и зачесаться может, и икота начнется. Хорошо, наверное, быть бестелесным ангелом на Небеси. А мы – рабы плоти. Все такие! Вечно на Литургии стоишь, и кто-нибудь чихнет или раскашляется. А ведь может же еще хуже случиться. Теперь понятно, почему Причастие на голодный желудок – всю ночь нельзя есть и пить. Мало ли кто пукнет или писнет? Хуже ничего не может быть!».
Она совершенно успокоилась, достала молитвослов и начала снова и даже с каким-то ликованием:
– Взбранне Воеводе победительная!
Дело спорилось, Изольда Матвеевна читала без запинки… – до слов «праведный Иосиф смятеся». Тут ее мысли снова заняла знакомая тема.
«Конечно, смятеся! Каждый смятеся, когда невеста оказалась беременной неизвестно от кого. Господь-то наш, выходит, чуть незаконнорождённым не оказался. Вот, если бы Иосиф смятеся и дальше, может по-другому бы Господь явил себя. Был бы в детстве сыном матери-одиночки, а может и камнями бы побили… Вот я бы Любку из соседнего подъезда камнями побила. Родила неизвестно от кого, а стыд глаза не колет. Гулящая – точно не от Святого Духа. И кто Святого Духа надоумил деве во чрево влезть? Интересно, при родах Марии подтвердилось, что она дева? Хотя, как подтвердить? Раньше же гинекологов не было. Были, наверное, какие-нибудь бабки-повитухи. Нет-нет! Богородица в овине рожала, там только ягнята были».
Изольда Матвеевна снова отложила молитвослов и направилась к телефону. На этот раз трубку сняли.
– Доброе утро, батюшка! – смиренно произнесла она. – Срочно надо проконсультироваться, почему Святой Дух влез в чрево девы? Что значит, чудо явил? А если бы ее камнями побили? Да не помню я, что вы говорили на проповеди!
На том конце повесили трубку. Изольда Матвеевна неловко потопталась у телефонной тумбочки и принялась вспоминать, что говорили на проповеди.
«Анна-то в старости Богородицу родила. Все у них в роду странно рожали. Батюшка говорил, что это было главное чудо перед рождением Господа. Сверху дали знать, что, если старуха могла родить, то и дева может родить… Интересно, а как Анна узнала, что беременна? Женского-то у нее уже не было! Так, наверное, и не знала, пока не родила. Так Господь пошутит, и я рожу на старости лет. Не надо мне такого чуда!»
Изольда Матвеевна с любовью погладила лик Казанской Божьей Матери.
«Неудачная ты моя! Я тебя все равно люблю, хоть ты и странненькая!»
Старуха снова взяла молитвослов и начала с начала:
– Взбранне Воеводе победительная!
Теперь Изольда Матвеевна вдруг почувствовала, что молится душой. Она без запинки дочитала акафист до конца и со спокойной душой уютно устроилась в постели. Было четыре часа утра, но ей не спалось.
«Надо же, всю ночь молилась – от души. Праведница я, наверное. Мало кто может так чисто и искренне прочитать акафист, а молитва эта – не короткая. Правильно батюшка говорит, что молиться надо душой, а я-то, дура, в окно кричала. Теперь матушка Богородица точно мою молитву услышит! Господь меня за такое почтение к его матери вознаградит! Здоровье, может, даст или пожить подольше!»
Тут Изольде Матвеевне опять показалось, что в квартире кто-то хихикнул.
Внезапно схватило живот, так… легонько, но ощутимо, словно небольшой пузырек
воздуха принялся перемещаться по внутренностям.«Словно ребеночек шевелит ножкой!» – внезапно пришло в голову Изольде Матвеевне, и она в страхе вскочила с кровати. – «Вот Господь пошутил надо мной, так пошутил! Буду как праведная Анна! Не надо мне этой праведности! Как определить, беременна я или нет? К гинекологу идти? Так меня же засмеют! Не дай Бог при родах все выяснится!»
Она в панике кинулась к телефону и снова набрала батюшку:
– Батюшка, горе у меня! Мне кажется, что я беременна в старости, как праведная Анна! Что значит – срочно на Исповедь и Причастие? Я три дня не постилась и каноны не читала! Все равно идти? У меня грехов-то никаких нет! Все рано идти? Срочно? Бегу! Бегу!
Эпизод третий
«Что за шум? Кто там на лестничной площадке? Сейчас посмотрю в глазок. Ах, ты нелегкая! Соседские дети глазок жевательной резинкой замазали. Может, участковый пришел меня повидать? Какой хороший человек! Сейчас! Только одену жилетку поверх ночной рубашки и буду встречать… Наверное, согласился караулить курящих. То-то же! Я-то знаю, как лучше – я жизнь прожила!»
Изольда Матвеевна накинула жилетку, собрала жидкие седые волосы в пучок на затылке и крикнула в замочную скважину:
– Кто там?!
– Здравствуйте, я из социальной службы!
Изольду Матвеевну обожгло:
«В дом престарелых меня сдать хотят! Или в дурдом! Все соседи!»
– Я никого не вызывала!
– У нас волонтерская программа к 75-летию Победы. Собес передал нам данные, что вы – одинокий ветеран войны, к тому же после инсульта.
– Другое дело! – Изольда Матвеевна открыла дверь. – Продуктовые наборы раздаете?
На пороге стояла женщина лет сорока пяти со шваброй и ведром:
– Мы участвуем в социальной программе «Окна Победы». Ожидается, что в город приедут высокие гости, и принято решение помыть все окна одиноким пожилым людям на всех этажах, выше второго. Когда вы в последний раз мыли окна самостоятельно?
– Да в прошлом году! – не моргнув глазом, соврала Изольда Матвеевна. – Я еще ого-го! Взяла тряпку, раз-раз!
«Вишь ли, гости к ним высокие приедут! Показуха одна! Стесняются они ветеранов, немощи нашей стесняются… Им лишь бы в орденах на парадах ихних расхаживать! Федор из соседнего подъезда пошел в прошлом году на парад, да и ноги отказали – завалился на бок! Вот позорище-то было! А эта так глазами и шныряет, видно украсть чего хочет!»
– Квартирка-то у вас хорошая, обстоятельная, жалко, что последний этаж!
– Я вот сейчас нашему участковому позвоню на мобильный телефон, узнаю, откуда вы пришли! – пригрозила Изольда Матвеевна. – А вы пока окна-то мойте! Нечего стоять!
«Ишь, хвост поджала. А что? Небось не разговоры пришла разговаривать, а окна мыть. Нерусская, наверное! Сейчас в собесе только такие служат – зарплаты маленькие, а эти иностранцы так и стремятся на теплое место! Соседка говорит, что они живут по восемь в одной комнате и спят на полу вповалку! Надо следить, чтобы ничего не украла! Вишь, как грязь-то на окнах тряпкой размазывает. Я-то давно не мыла – лет пять. Мне после инсульта не то что на окно, в ванну-то не залезть – как ногу задеру, в глазах темнеет. Пойду чаю с молоком себе пока налью!»
Угрожающе хмыкнув в сторону волонтера, Изольда Матвеевна потопала на кухню. Между тем, волонтер споро мыла окна и уже три раза меняла воду.
«Где тут у меня молоко? На второй полке лежало… Точно помню, что там на одну чашку чая, грамм тридцать, оставалось! На дверце холодильника нет, в морозилке нет! Пустила гадину в квартиру, и она мое молоко выпила! Когда успела? Я глаз с нее не сводила!»
Изольда Матвеевна на крейсерской скорости кинулась к входной двери и закрыла ее на два оборота ключа.