От кого хочет миллиардер

— Ты?

— Я. Именно я, любимая. На все готов ради твоего прощения.

— Спасибо… — тихий шепот срывается с моих губ.

После чего Толгатов встает и медленно подходит.

По мере его приближения во мне все ярче вспыхивает чувство опасности. Когда Артур изменил мне с Кариной и пытался запугивать, он показал себя с другой стороны. Жестокой и бесчестной. Я вряд ли уже смогу это забыть и воспринимать бывшего жениха как раньше.

И он идет, а я пячусь в коридор.

— Не бойся Марика, расслабься. Я же люблю тебя, — старается говорить мягко, скрывая за притворством свою истинную суть чудовища.

Я продолжаю отходить, пока спиной не натыкаюсь в стену.

В голове возникает только одно желание — сбежать.

Неожиданно в квартире раздается трель телефона. Толгатов замирает, хлопая себя по карманам брюк, но звук идет из комнаты. Чертыхнувшись, он возвращается к дивану. Кажется, его телефон выпал, когда Артур вальяжно восседал.

Едва Толгатов удаляется, как за дверью в квартиру слышится стук, а затем два требовательных звонка.

Может, Алка?

Хотя у нее есть свои ключи. Кем бы ни был пришедший, сейчас я рада ему от чистого сердца. Находиться наедине с Толгатовым страшно и невыносимо.

Подбегаю к двери, и спешно распахнув ее, каменею.

За порогом стоит Орхан.

Когда этот мужчина смотрит на меня неотрывно, его взгляд горит, да он вообще будто бы пышет необузданным жаром. Что-то в Байрамове изменилось, я больше не различаю в нем те отголоски равнодушия и цинизма. Его лицо стало другим, добрее, что ли?

— Вау, — улыбнувшись, произносит он. — Я и не мечтал, что ты так быстро откроешь. Слов будет много, но сначала скажу главное: прости меня, пожалуйста. Я поступил как настоящий идиот!

Воздух застревает в горле. Впиваюсь в дверную ручку, не сводя взгляд с Байрамова.

Но звук издевательских аплодисментов заставляет меня вздрогнуть. Из комнаты хлопая в ладоши, выходит Толгатов.

— Сущий кретин, — смеясь, заявляет Артур. — И зачем же ты пожаловал? А впрочем, мне плевать на повод.

— Ты? — осекается Байрамов. Его взгляд за секунду ожесточается.

— Я, — кивает Артур. — Тебя это удивляет? Ничего удивительного на самом деле нет, потому что мы с Марикой всегда были идеальной парой. А ты третий лишний. Проваливай и не мешай нашему романтическому воссоединению.

Замечаю, как у Орхана на рефлексах сжимаются кулаки и вместе с тем во мне кипятком бурлит негодование. Какой бы хороший поступок ни совершил Толгатов, освободив меня от долгового бремени, он не имеет никакого права так нагло лгать.

— Что ты говоришь, Артур? — выпаливаю я, оглянувшись на мужчину.

И хоть бы мускул дрогнул на его лице в этот момент, но нет, врать и не краснеть у Толгатова получается на высшем уровне.

— Любимая, — он, широко улыбнувшись, не выходит из роли моего жениха, — не волнуйся, я разберусь со всеми непрошеными гостями.

Между нами возникает пауза. Воздух в квартире накаляет агрессия. Она движется реверсивно от Орхана к Артуру.

— Непрошеный? — хрипом говорит Байрамов.

Его глаза, когда-то завораживающего янтарного цвета, сейчас темнеют. Орхан заходит в квартиру и двигается напролом к Артуру.

— Я здесь лишний?!

Повторив вопрос, он резко хватает Толгатова за грудки. Кажется, холодный разум Орхана затуманен. Встряхнув Артура, пихает его к стене немилосердно, что тот ударяется затылком.

— Спятил? — орет Толгатов.

Но разве может в этой ситуации что-то слышать Орхан?

Грубо выругавшись, он берет Толгатова за ворот и против воли тащит из квартиры.

Я кидаюсь вдогонку, наблюдая, как Байрамов спешно спускается по лестнице, а Толгатов, не стоя на ногах, кульком бороздит следом, протирая ступени нашего подъезда дорогим пальто и своей задницей.

Но когда мужчины оказываются за пределами дома, я вдруг останавливаюсь как вкопанная. Что-то внутри меня будто заныло. Я вспоминаю о крошечных детях и собственной безопасности. В Орхане сейчас ничего человеческого не осталось он, словно превратился в зверя, и я не уверена, что он в состоянии аффекта не направит свой гнев в мою сторону.

Вернувшись в квартиру, запираю дверь. Ключ из замка не вынимаю.

Выключив свет в кухне, заполошно подбегаю как окну.

С высоты второго этажа мне видно, как Орхан валит Толгатова на землю и, склонившись сверху, бьет его по лицу. Никогда бы не подумала, что Байрамов может стать таким агрессивным. И это, по правде говоря, плюсов мужчине совсем не добавляет. Я тоже начинаю бояться Орхана.

Замахнувшись еще раз, он внезапно замирает, потому что Артур что-то говорит.

Я сути не слышу, но после сказанных слов Орхан неожиданно отпускает Толгатова и шагает к автомобилю. Срывается с места и уезжает.

Толгатов шатко встает, отряхивает свое пальто и, прихрамывая, тоже плетется к стоянке. Ко мне в квартиру он больше не суется, а уезжает в противоположном от Байрамова направлении.

Спустя час в дверь кто-то настойчиво долбится, вздрогнув, крадусь в прихожую. Посмотрев в глазок, с облегчением выдыхаю — Алла приехала. Сегодня она припозднилась.

Только успеваю распахнуть дверь, как подруга вваливается в квартиру, демонстративно отшвыривает свою сумочку на пол.

Настроение у Алки такое, что впору ей метать молнии.

— Тебя хоть раз бросали? — с порога задает вопрос недовольным тоном.

— Представь себе, да, — киваю и невольно опускаю взгляд на ее живот. — Нам поговорить нужно…

Но Алла, будто не слышит, раздраженно стягивает куртку и снимает сапожки.

— Нет, чтобы ты организовала свидание в ресторане за свой счет, между прочим! Собиралась поделиться радостной новостью, звонила любимому, ожидая его на свидании, а в ответ получила лишь сухое сообщение с кратким содержанием «отвали»!

Алка, топая пятками по полу, входит в комнату.

Сняв с себя мягкий кардиган, комком бросает его на диван и замечает выписку, принесенную Толгатовым. Она так осталась лежать на диване Аллы.

— Что это? — наклонившись, Алка берет лист.

— Артур приезжал, сказал, долг за меня погасил.

Лицо подруги, как по щелчку меняется. Она мрачнеет, смотрит на меня исподлобья. Пальцами медленно начинает сминать бумагу.

— Когда он здесь был?

— Час назад или чуть больше.

— Ненавижу, — прошипев, Алла вдруг кидает в меня скомканный листок. — Артур типа совершил для тебя благородный поступок, и ты его простила? Ты снова хочешь у меня его отнять?