От «Кон-Тики» до «Ра»

Члены нашего многонационального экипажа отлично дружат и сотрудничают, а впереди — более теплая погода и более редкие волны в пассатной полосе, составляющей вторую половину нашего пути от Марокко до Вест-Индии.

Наша позиция сегодня в 8.00 местного времени: 17°35' северной широты, 25°32' западной долготы.

Борт «Ра», 25 июня.

«Ра» прошла больше 1600. миль, или около 300 километров, столько же, сколько отделяет Либерию в Африке от Натала в Бразилии.

Мы избрали путь из Марокко, начинающийся рядом с выходом из Средиземного моря, поэтому надо одолеть Атлантику в самом широком месте, а пройдена пока только половина пути до северных берегов Южной Америки или до Вест-Индии.

Огибая острова Зеленого Мыса, вторично встретились с сильнейшим волнением. В американской лоции для этого района говорится, что гористые острова часто окутаны такой густой мглой, что прибой видно раньше, чем 2000-метровые вершины, а местные течения настолько коварны, что пренебрежение ими погубило не одно судно.

«Поэтому необходима большая осторожность при плавании у этих островов» — подчеркивает лоция и добавляет, что в этом районе волнение обычно всего сильнее в новолуние.

Мы проходили острова Зеленого Мыса как раз в новолуние, ночи были темные, дни мглистые, частая волна непрестанно обрушивала тонны воды на папирусное судно.

Наши пострадавшие рулевые весла задолго до этого были надежно укреплены брусьями, которые мы держали в запасе для мачты. Но могучие волны сломали их как спички со страшным треском. Остались только тонкие гребные весла, чтобы держать курс кормой к ветру.

«Ра» миновала острова Зеленого Мыса, не увидев ничего, кроме полчищ птиц да мигающего сигнального огня какого-то француза, который справился, кто мы, и пожелал нам доброго пути, после чего огни утонули во тьме.

С тех пор мы одни в изрытом волнами море. Небо закрыто тучами, и хотя мы находимся в тропическом поясе, воздух подчас настолько холодный, что приходится надевать свитера и куртки.

Большие и маленькие летучие рыбы садятся на палубе каждую ночь; иногда вокруг «Ра» снуют косяки корифен. Раз мы поймали семь корифен от 6 до 8 фунтов каждая — они внесли приятное разнообразие в наш стол из сушеного мяса, сушеных овощей, орехов, фиников, меда и сухарей.

Отчетливо определяется второе после деревянных конструкций слабое место «Ра». Речь идет о корме.

У древних египетских судов такого вида нос и корма изящной дугой загибались кверху. Но современные строители папирусных лодок, которые приехали в Египет строить «Ра» из района озера Чад в Центральной Африке, привыкли к конструкции с одним загнутым носом. Озерные волны не требуют высокой кормы, поэтому на Чаде у всех папирусных лодок корма плоская и широкая с прямым срезом. Наши лодочные мастера из племени будума, Мусса и Умар ни за что не хотели поднимать корму «Ра». Они твердили, что так не положено и у них ничего не получится. Они так упорно стояли на своем, что нашему чадскому переводчику Абдулаю пришлось на два дня приостановить работы, прежде чем ему удалось убедить их, что это можно сделать, ведь в Древнем Египте так строили!

В конце концов они уступили, но толщина снопов на корме уже была уменьшена настолько, что эти снопы теперь оказались ахиллесовой пятой, корма волочится словно хвост, хотя в остальном судно превосходно держится на воде. Будь у нас запас папируса, мы без особого труда подняли бы корму. Но из того, что было доставлено в Египет с озера Тана в Эфиопии почти все ушло на «Ра» и на маленькую копию лодки для музея в Каире. Поэтому мы пытаемся решить проблему, подтягивая корму веревками.

Нам удалось еще раз собрать по кускам три сломанных рулевых весла, и снова парус день и ночь упорно влечет нас на запад.

Настроение команды отличное, сотрудничество — лучшего не пожелаешь. Каждый член экипажа со своими специальными знаниями вносит свой вклад в повседневную работу. Наша обезьянка и утка чувствуют себя хорошо и постоянно нас развлекают.

Дельфины и киты подходят так близко, что пугают обезьянку. Она ловко лазает по веревкам, норовит шлепнуть рукой гребень волны и даже иногда купается: Вчера вечером, когда несколько человек из команды сидели на ушедшей под воду корме, где из моря торчит только вертикальный хвост, целая стая дельфинов играла по соседству, подходя так близко, что можно было их чуть не погладить. Всякие мелкие рыбешки сопровождают судно ради крошек с нашего стола.

На днях, когда мы обгоняли дрейфующее в море бревно (тоже курсом на Америку, но помедленнее), маленькая пестрая рыбка приметила нас, бросила бревно на произвол судьбы и устремилась к нам. Еще раз убедились, как быстро идем, хотя тащим на хвосте не одну тонну воды.

Когда редкое затишье позволяет нам или утке поплавать за бортом на страховочном конце, пестрая рыбка вместе с отрядом полосатых рыб-лоцманов доверчиво и бесстрашно подходит вплотную.

Прошло больше месяца как наше папирусное судно начало свой океанский рейс: Теория, будто морская вода опасна для папирусной лодки, будто папирус через две недели начнет гнить и разрушаться, оказалась чистой: фантазией. На самом деле, хотя папирус может загнить в стоячей воде, морская вода явно способствует его сохранности. Наши подводные осмотры по-прежнему показывают, что постоянно находящиеся в воде стебли выглядят как свежие, а их крепость и упругость намного возросли с 17 мая, когда «Ра» спустили на воду в порту Сафи.

Относительно сухой папирус палубы и надводного левого борта далеко не так прочен на излом, как папирус, пять недель мокнущий в морской воде. Как предполагалось, сухой папирус впитывает воду, пока не восстановит объем своего стебля или пока набухание не будет остановлено веревками, туго связывающими снопы.

Абсорбция компенсируется увеличением объема, дающим дополнительную подъемную силу, как это можно видеть на примере левого борта «Ра», который почти не сел по сравнению с первыми днями.

Как я уже сообщал, лишняя нагрузка, не возмещаемая подъемной силой, возникает за счет влаги, впитываемой выше ватерлинии под действием непрерывно обрушивающихся на лодку волн.

Возможно, вес «Ра» за счет впитываемой воды теперь увеличился с 12 до 60 тонн, но этот факт мало повлиял на плавучесть и стабильность нашего судна. Единственная серьезная проблема — слабая конструкция кормы, на которую без конца обрушиваются тонны воды. Нижние связки в кормовой части разбухли так, что почти не пропускают сверху воду, и прежде чем настигающие нас сзади волны скатятся за борт, они своим огромным весом успевают прогнуть гибкий папирус.

Доказательством того, что древние египтяне выходили на папирусных судах в открытое море, могут служить веревки, которые крепят мачту с одной стороны к носу и с двух сторон к бортам, к корме же веревка не протянута. В тихих водах было бы логично и естественно крепить мачту и к носу, И к корме, но на большой волне в океане такая оснастка привела бы к поломке мачты, когда нос и корма на гребне опустятся в разные стороны. Практический опыт показал нам, что по той же причине было бы опасно поднимать отяжелевшую корму веревкой, привязанной к матче. Корма должна сама держаться на воде, чтобы папирусное судно могло переваливать через волны, извиваясь словно морской змей.