От красного террора к мафиозному государству: спецслужбы России в борьбе за мировое господство

Нужно ли удивляться, что через две недели после приостановки военных действий и за пять дней до выборов, 11 июня 1996 года, в десятом часу вечера на Серпуховской линии московского метро, станция «Тульская», прогремел взрыв в полупустом вагоне поезда. Четыре человека были убиты, двенадцать ранены.

Очевидно, что силовой вариант Коржакова и Сосковца не был сброшен окончательно со счетов, а вопрос об указе от 18 марта (об отсрочке выборов) был оставлен ими открытым до оглашения результатов выборов. Как оказалось, предстоял второй тур: никто из кандидатов не набрал больше требуемых 50 %.

Тем не менее для Ельцина результаты оказались обнадеживающими: 16 июня он набрал 35,28 % голосов; а Зюганов — 32,03 %. Третий кандидат — генерал Александр Лебедь — собрал 14,52 %. Второй тур, в который вышли Ельцин и Зюганов, назначили на 3 июля 1996 года.

После первого тура тактика предвыборного штаба Ельцина легко определилась: необходимость создания политического блока Ельцина и Лебедя против Зюганова. Лебедь пошел на этот союз, призвал своих избирателей голосовать за Ельцина и 18 июня получил за это посты секретаря Совета безопасности России «с особыми полномочиями» и советника президента Ельцина по национальной безопасности.

Простые арифметические расчеты показывали, что во втором туре Ельцин может теперь победить. У Коржакова, Барсукова и Сосковца оставалось совсем немного времени, чтобы перехватить инициативу. 19 июня 1996 года, на следующий день после назначения Лебедя, они предприняли последнюю отчаянную попытку переломить ситуацию и заставить Ельцина вернуться к силовому варианту президентского правления: вечером 19 июня сотрудниками Коржакова (по линии СБП) и Барсукова (по линии ФСБ) были задержаны выходившие из Белого Дома с картонной коробкой из-под бумаги члены предвыборного штаба Ельцина — Евстафьев, Лисовский и Борис Лавров, являвшийся сотрудником Национального резервного банка, главой которого был член группы Питовранова —­ Бобкова А. Е. Лебедев, вовлеченный вместе со своим банком в финансирование избирательной кампании президента401.

В коробке были обнаружены 538 тысяч долларов. Задержанные были возвращены в Белый Дом, помещены в специально оборудованные для этой цели комнаты 306 и 310, где их подвергли допросу, во время которого Лавров показал, что принес деньги в Белый Дом из департамента иностранных кредитов Министерства финансов.

Несколько ранее, в ночь на 19 июня, СБП Коржакова сумела проникнуть в кабинет заместителя министра финансов Германа Кузнецова, бывшего партнера Бирштейна в киргизском проекте, и тайно вскрыть его сейф. В сейфе были обнаружены 1,5 млн долларов (но об этом «улове» Коржакова известно тогда никому, кроме заговорщиков из СБП, не было).

Березовский, Гусинский и прочие члены предвыборного штаба Ельцина, находившиеся в эти часы в особняке по адресу Новокузнецкая, 40 (Чубайс был с ними на связи), восприняли происходившее как начало очередного государственного переворота. Не исключалось, что задержание Евстафьева, Лисовского и Лаврова только начало, и Коржаков — Барсуков — Сосковец предпримут попытку ареста всех членов избирательного штаба Ельцина, оправдывая свои действия фактами «расхищения» денег из предвыборной кампании. На самом деле наличные деньги предназначались для различных проплат, связанных с избирательной кампанией Ельцина. Хищением этих денег члены избирательного штаба не занимались, о чем Коржаков, конечно же, знал. Это была очередная демонстрация силы, провокация «Мордой в снег — 2».

20 июня Ельцин выслушал доводы всех участников драматических событий 19–20 июня и принял сторону Чубайса. Заговор Коржакова — Барсукова — Сосковца провалился. В тот же день, 20 июня, кадровый переворот произвел сам Ельцин: всех троих заговорщиков отправили в отставку. Руководителем президентской администрации стал Чубайс402. Бобков одержал над Коржаковым окончательную победу. Это была своеобразная месть Бобкова за операцию «Мордой в снег — 1».

Во втором туре президентских выборов Ельцин, благодаря поддержке Лебедя, получил 53,82 % голосов. Зюганов — 40,31 %.

К этому времени вой­на в Чечне фактически завершилась. Но ­кто-то упрямо пытался сорвать подписание формального мира терактами. 11 июля был взорван троллейбус 12-го маршрута на Пушкинской площади. Шесть человек получили ранения. На следующий день взрывом был уничтожен троллейбус 48-го маршрута на проспекте Мира — ранения разной тяжести получили 28 человек. По Москве упорно поползли слухи о «чеченском следе» терактов, и мэр города Лужков прямо на месте взрыва последнего троллейбуса объявил, что выселит из Москвы всю чеченскую диаспору, хотя террористов не обнаружили, а «чеченцы», только что одержавшие фактическую победу над Россией, не могли быть заинтересованы в возобновлении военных действий и в саботаже готовившегося подписания мирного договора, выгодного Чечне.

Очевидно, что информацию о «чеченском следе» терактов Лужков мог получить только от входивших в его окружение силовиков: Степашина и Савостьянова. Или от старого своего знакомого Бобкова.

Однако вторая волна террора, как и первая, не привела к росту античеченских настроений в России. 31 августа секретарь Совета безопасности Лебедь и новый президент Чечни Аслан Масхадов (прежнего — Джохара Дудаева — российские спецслужбы убили 21 апреля 1996 года ракетой) подписали Хасавюртовские мирные соглашения. Сторонники вой­ны проиграли, а террористические акты прекратились (до начала новой операции ФСБ по разжиганию очередной чеченской вой­ны перед президентскими выборами 2000 года).

Сделавший свое дело Лебедь, обеспечивший победу Ельцина на президентских выборах, поддержавший Чубайса во время столкновения с Коржаковым, подписавший неоднозначный для России мирный договор с Чеченской Республикой, завершивший кровопролитную вой­ну, Ельцину был больше не нужен. 17 декабря неблагодарный Ельцин отправил Лебедя в отставку, заподозрив его в подготовке государственного переворота (обвинения, как показало последовавшее расследование, оказались вымыслом).

С точки зрения госбезопасности очередной раунд борьбы за власть в России, если иметь в виду отставку силовиков — Коржакова и Барсукова — и возвращение в Кремль Чубайса, был проигран. Но в целом ситуация для ФСБ была далеко не безнадежной. За предшествовавший период госбезопасностью были заняты настолько прочные позиции, что формальный захват власти в государстве был теперь только вопросом ближайшего будущего.

Проигравшая очередную схватку, уже в третий раз (1991, 1993, 1996) компартия окончательно ушла с политической арены как претендент на власть. Конкурентов у госбезопасности теперь не было. Но роли перераспределялись. Коржаков, отстраненный Ельциным, ушел в ОДР и получил новую должность: главного критика президента. При этом бывший руководитель СБП, как и прежде, оставался неприкасаемым. Он мог говорить о Ельцине и его окружении, включая семью президента, и даже обо всех будущих президентах, любые гадости, перемешивая правду с небылицами, и никто, в том числе Ельцин и его силовые руководители, не осмеливались Коржакову возразить, не говоря уже о том, чтобы «заткнуть» ему рот. В 1997 году Коржаков стал депутатом Думы и оставался в ней до 2011 года. По причинам, необъяснимым для обывателя, Коржаков получил пожизненную индульгенцию403.

Со стороны могло казаться, что беспрецедентная критика Коржакова должна была теперь быть направлена не только против Ельцина и окружающих его «демократов», но и против Бобкова и его структур, с которыми в 1991–1996 годы соперничала СБП Коржакова. На самом деле Коржаков и Бобков были партнерами в общем деле — борьбе за победу гос­безопасности. Личной ненависти и неприязни никогда между ними не было и не могло быть. Оба беззаветно служили ведомству и отечеству в меру своего понимания, возможностей и таланта.