От Крыма до Рима(Во славу земли русской)

Вызвав Ушакова, досконально пояснил ему задачу, возможные нюансы.

— До Английского канала пойдем все вместе. Там по моему сигналу разделимся. Ты с «Констанцией» от­правишься на рейд Кале. Отыщешь сию особу, переве­зешь ее со всем скарбом на свой фрегат и присоеди­нишься ко мне. На Доверском рейде буду вас поджи­дать. Там разберемся, что к чему. Подробную инструк­цию получишь от меня на Гибралтарском рейде.

На следующий день эскадра Козлянинова снялась с якоря. На пристани толпились ливорнцы, махали ру­ками, шляпами с лентами. Больше среди провожав­ших явно просматривалось женское сословие, дамы и девицы…

* * *

В Петербурге снег еще не сошел, Нева местами нача­ла вздуваться. В Адмиралтейств-коллегий вице-прези­дент и генерал по флоту Чернышев принимал контр-ад­мирала Хметевского. Опытный, пятидесятилетний мо­ряк, герой Чесмы, бывший в том бою командиром Коз­лянинова, просился в отставку. У вице-президента на­мерения были совсем иные. Кроме Хметевского некому было возглавить экспедицию в предполагаемом даль­нем вояже. Екатерина одобрила выбор Чернышева.

— Болезни одолели, ваше сиятельство, поясницу часто ломит. Ногами слаб стал, ноют к непогоде, — ви­новато объяснял Хметевский, смущенно улыба­ясь, — откровенно потянуло меня в последнее время к отчим местам в деревеньку на Переславщине…

— Будет, Степан Петрович, — укоризненно отве­тил Чернышев, прохаживаясь по кабинету. — Дере­венька потерпит годик-другой. Бери пример с началь­ника своего прежнего, Спиридова Григорья Андреича. Он тебя на полтора десятка годков старше, на палубах

кораблей, почитай, полсотни кампаний протопал, хво­рал частенько, ан в отставку запросился токмо три го­дика тому назад.

Хметевский смущенно опустил глаза, а Чернышев, меняя тон, продолжал:

— Ее императорское величество вручает тебе эска­дру в пять вымпелов для пресечения каперских напа­дений на суда наши купецкие. В Северном море крей­сировать предписывается от Норд-Капа до Кильдина и далее к осту. Эскадра твоя нынче в Ревеле зиму­ет. — Чернышев добродушно ухмыльнулся. — Возвернешься, тогда и о деревеньке потолкуем, а быть может, и сам передумаешь.

* * *

Эскадра Козлянинова стала на якоря на рейде Гиб­ралтара в день весеннего равноденствия. Вечером шлюпка доставила Ушакову ордер от капитана 1-го ранга Козлянинова. «21 марта 1779 года на Гибралтар­ском рейде, на якоре, — сообщал Козлянинов по всей форме. — Я, имея высочайшее повеление чрез его высо­кографское сиятельство графа Ивана Григорьевича Чернышева, чтобы обретающуюся в Кале госпожу дю-кес Кингстон, как оная оттуда изволит ехать в Россию морем, принять на врученную мне эскадру, того ради соблаговолите ваше высокоблагородие, с порученным вам фрегатом и с фрегатом «Констанциею» в продолже­нии нашего отсель путеплавания до Довера следовать вместе с эскадрою, а от Довера, или когда будет у меня на фрегате сигнал, на фор-брам-стеньге синий с крас­ным в девяти штуках шахматный флаг, тогда следо­вать вам в Кале, а буде противные ветры идти вам к французским берегам не дозволяет, то имея вы лоц­манов можете зайти в Доунс и там, проводя дурные по­годы, следовать в Кале. Подходя к тому месту будут от­туда высланы к вам лоцманы, по прибытии ж вашем в Кале, явясь к госпоже дюкес с пристойною учтивос­тью донести, что вы приехали для нее, изъявив при том, что по неспособности тамошнего рейда, стоять весьма опасно и не должны вы пробыть там не более, как три дня, так как возвращение ваше к эскадре весь­ма нужно; ежели оная госпожа дюкес на ваши фрегаты изволит сесть, то принять ее со всяким почтением и уч­тивостью, а если на ваших фрегатах ехать не пожелае­те, то испрося повеление, не мешкая следовать оттуда за мною; имеющихся у вас аглинских лоцманов сса­дить по способности на аглинский берег с заплатою, сколько им следовать будет, я ж с эскадрою, пройдя Аг­линский канал, буду вас поджидать, а ежели вы прохо­дя Аглинский канал, меня около сих мест не найдете, то соблаговолите следовать в Ельсинор, где назначен генеральный рандеву всей эскадре, а ежели во время следования вашего до Довера в пути разлучимся, то со­благоволите для соединения со мной в прежде назна­ченный рандеву в Доуне, откуда вы имеете отправить­ся в Кале, о чем от меня господину командующему фре­гата «Констанция» предписано».

Английский канал, как тогда именовали Ла-Манш, встретил эскадру Козлянинова неприветливо, встреч­ным ветром и штормом. В середине апреля фрегаты отдали якоря у английских берегов, на рейде Дувра.

На «Северном Орле» затрепетал на ветру синий флаг с красными, в шахматном порядке, квадратами.

— Отрепетовать сигнал, — распорядился Ушаков и скомандовал тут же: — По местам стоять, с якоря сниматься! Паруса ставить!

Закрутился шпиль на баке, наматывая на барабан якорный канат. Забегали матросы, карабкаясь по ван­там, расходясь проворно по реям, начали распускаться паруса.

— Якорь встал! — донесся с бака зычный бас боц­мана. Это означало, что якорь оторвался от грунта и те­перь судно свободно держится на воде.

— Лево на борт! — раздался голос команди­ра. — На румб зюйд держать!

С правого, подветренного, борта выходила на ветер и заходила на корму «Святого Павла» «Констанция».

Пока переходили к Кале, море несколько успокои­лось, шторм поутих. Отдав якорь, на «Святом Павле» спустили шлюпку. Принарядившись в парадный мун­дир, Ушаков отправился на берег. Затруднений в розы­ске дюкесы испытать не довелось. Знатную по роскоши и богатству англичанку знало полгорода. Да и сама дю-кеса, получив уведомление от графа Чернышева, не первый день прогуливалась неподалеку от приста­ни. Представившись, Ушаков доложил о прибытии, вежливо спросил о здоровье, и когда дюкеса пригласи­ла к себе, галантно предложил руку.

По пути и беседуя в своем шикарном особняке, гер­цогиня без какого-либо стеснения, во все глаза, чуть ли не в упор разглядывала русского моряка. Любуясь его довольно привлекательной внешностью, дюкеса с разо­чарованием для себя отметила холодность командира фрегата и явное нежелание принимать какие-нибудь от нее знаки внимания и расположения. Казалось, что он пропускает мимо ушей все ее комплименты и с полным безразличием относится к ее персоне. Такое невнима­ние к себе дюкеса испытывала впервые.

Ушаков же только и расспрашивал герцогиню о ее планах, какой багаж предстоит принять на борт фрега­та, какие есть просьбы.

Когда дюкеса сообщила, что не намерена отправ­ляться в Петербург на фрегате, а только отошлет ба­гаж, Ушаков обрадовался: «Слава тебе Господи! Баба с возу, кобыле легче».

Тут же она показала свою поклажу, несколько доб­ротных ящиков, заколоченных наглухо. Дюкеса пояс­нила, что в них весьма ценное содержимое.

На следующий день не один рейс совершила шлюп­ка к пристани, пока не перевезли и не погрузили на фрегат несколько ящиков.

Из рапорта Козлянинова графу Чернышеву от 9 апре­ля 1779 года: «По отправлениям моем из Гибралтара про­шедшего марта 22 числа со всею эскадрою прибыл я бла­гополучно в Англию сего апреля 9 числа, и будучи близ Довера и в виду Кале, два малые фрегата «Св. Павел» и «Констанция» отправил для принятия дюкесы Кинг­стон, я ж с прочими фрегатами остановлюся у Довера для взятия лоцмана к прохождению банок в выходе канала и для обождания фрегатов «Павла» и «Констанции» по исполнении чего немедленно отправляюсь в путь».

Козлянинов внимательно просматривал в подзор­ную трубу дальний горизонт под французским берегом. На море вновь штормило, и Козлянинов снялся с якоря и перешел на видимость рейда Кале. Дальнейшие собы­тия он изложил в очередном рапорте Чернышеву: «По отправлении моем от Диля 21 числа апреля, подошед к Кале на вид онаго, я остановился на якоре для приня­тия дюкесы Кингстон, которая за продолжавшимися крепкими ветрами непрестанно, приехать на мой фре­гат не могла. По утешении ж несколько сих ветров, она переехала на фрегат «Св. Павел» и с оным подошед к нам на близость, со всеми находящимися при нем грузами перешла на мой фрегат и ныне находится на оном. Имевшиеся некоторые вещи ее погрузив, как на мой фрегат, так и на фрегат «Св. Павел», немедленно в путь отправился, а сего мая 3 числа пришли в Копен­гаген, на рейд, где соединилися с фрегатами «Григо­рий», «Наталия» и «Констанция», которые пришли сюда прошлого месяца 27 числа».

По пути в Кронштадт, на подходе «острова Борн­хольма встретились с идущею для крейсерства нашею эскадрою под командою контр-адмирала Хметевско-го», — делился своими новостями Козлянинов в оче­редном донесении в Петербург. Обе эскадры подобрали паруса, легли в дрейф.

Нечасто выпадают такие встречи в безлюдном море. Пересеклись курсы боевых товарищей, сослуживцев. Десяток лет тому назад испытали огнем и водой, а по­том и медными трубами братское единение Хметевскии и Козлянинов на одном корабле в Чесменском бою. Как не сойтись, не пропустить чарку-другую? Доведется ли свидеться еще раз? Море, стихия своенравная, санти­менты для нее пустой звук…