От магов древности до иллюзионистов наших дней

Подражание Гудини не ограничивалось репертуаром, представляющим собой апологию воровства, бандитизма или сыска. Самое имя его служило приманкой для посетителей кафешантанов. И в 1914 году на эстраде появляется «Салонный иллюзионный акт мисс Кенти Гудини. Пять перемен шикарных костюмов!..»

Иностранные гастролеры-иллюзионисты во многом определяли репертуар русской эстрады той поры. Немецкий иллюзионист Генрих Мортон, приехавший к нам в 1910 году, откровенно копировал Гарри Гудини. Закованный, он спрыгнул с моста в воду. Варшавская полиция выдала ему скрепленный печатью документ:

Удостоверение полиции

Дано сие Генриху Кайзеру Нортону в том, что 9 июня 1910 г. в присутствии начальника Варшавского сыскного отделения, помощника начальника резерва Варшавской полиции, членов Варшавского охранного отделения проявил изумительную ловкость, освобождаясь от надетой на него крепко завязанной горячечной рубашки, от стальных, запертых на замок наручников и от стальных цепей, которыми он был связан членами сыскного отделения. Подписано: начальник отделения.

Иллюзионист Мурдини (Альфред Вольфзеггер, род. 1869), закованный в цепи, нырял в огромный аквариум, освещенный снизу, и освобождался от оков под водой. В 1913 году Том Джек (Брей), или, как его называли у нас, «Том Жак, ледяной король», показывает «моментальное освобождение от цепей на глазах у публики».

Особым покровительством пользовались у буржуазного зрителя факиры. В подавляющем большинстве случаев их выступления были бессмысленной и антиэстетической демонстрацией жестокости.

«Европейская знаменитость, чудодей Аммос! Поразительное вращение монет силой глаз, чтение чужих мыслей. Заглушение сердца! Кровавые разрезы тела!..» — рекламирует себя этот артист в журнале «Орган» за 1912 год.

«Индийский» факир Бен-Бай лежал с обнаженной грудью в центре манежа на подставке. Его ассистентка с трехаршинной высоты бросала в него остро отточенную шашку, которую факир отбрасывал рукой. Но вот в Верхнеудинске «факир улегся. В воздухе сверкнула сталь, и… шашка вонзилась в грудь несчастного артиста…».

Эта заметка в журнале «Сцена и арена» за 1916 год изображает типичный для того времени номер. Демонстрацией изощренного мучительства было выступление в варшавском «Аквариуме» Цань Вень-шаня, «артиста Небесной империи, настоящего китайца», который показывал «воздушный полет на природной косе и упражнения в висячем положении на косе с трансформацией, эквилибристикой и престидижитацией».

Каспарди ложился в стеклянный ящик, его закапывали в яму на целых пятнадцать минут и потом долго приводили в чувство.

Однако подобные номера нравились завсегдатаям кафешантанов и увеселительных садов. Недаром одно из объявлений в «Артистическом справочном бюро» за 1910 год гласит: «Кто хочет иметь всегда полные сборы, тот должен ангажировать Пачкусси Фра-Диаволо. Танец апашей босыми ногами на битом стекле. Тайны индийских факиров!»

Отличным мастером факирских трюков, подготовленных в результате многолетней тренировки, был «загадочный и таинственный факир и дервиш Димитриус Лонго» (Дмитрий Иванович Лонго, доживший до наших дней ^[66]. Несколько раз переодеваясь в эффектные восточные костюмы, Лонго взаправду глотал шпаги, всаживая клинок в свой пищевод до самой рукоятки. Он откусывал зубами кусок раскаленной металлической пластинки, вливал в рот расплавленное олово, ложился на доску, утыканную гвоздями, ходил босиком по горячим угольям…

Коронным трюком Лонго была «лестница». Ее ступенями служили сабли, положенные остро отточенными гранями кверху. Выдергивая из лестницы сабли одну за другой, Лонго рассекал ими в воздухе листы бумаги и давал зрителям возможность самим удостовериться в том, насколько остры клинки. И тогда начиналось самое удивительное. Лонго брал в руки лук и стрелу. Ему завязывали глаза. Балансируя на голове зажженную керосиновую лампу, Лонго, босой, поднимался по остриям сабель. Дойдя до верхней ступеньки-сабли, он накладывал на лук стрелу, загоравшуюся у него в руках, и цедился в обруч, заклеенный бумагой. Спускал стрелу — и неизменно попадал точно в цель. А затем так же медленно, как и при восхождении, спускался по лестнице вниз. Зрители придирчиво осматривали его босые ноги. На них не было ни одного пореза.

Секрет этого номера — в специальной подготовке сабель. Их натачивают и направляют особым образом, так что опытный исполнитель может пройти по ним без риска порезаться. Повязка на глазах не мешает иллюзионистам видеть благодаря особому способу ее наложения.

С аналогичным репертуаром выступал в те времена «египетский дервиш, огненный человек Бен Могамед», старавшийся придать оригинальность своему номеру жирной надписью на афише: «Не имеет ничего общего с факирами и работает только с огнем». «Настоящий индиец, первый факир мира Нэн Саиб» (русский крестьянин Карпинский) тоже просит в афише «не смешивать его номер с разными проходимцами, называющими себя факирами, — они даже не стесняются ставить на афишах честное имя Нэн Саиб; подобные шантажисты будут преследоваться мной по закону». Но и Бен Могамед и Нэн Саиб, как и многие другие артисты, исполняли традиционные факирские трюки.

Особую ветвь факирского «искусства», ныне почти исчезнувшую, представляют так называемые «фонтанщики». Первоклассным мастером-«фонтанщиком» был «таинственный египтянин, человек-аквариум Али».

На глазах у публики Али выпивал около сорока стаканов воды. Доставал из аквариума лягушек и золотых рыбок и проглатывал их живыми. Извергая затем изо рта фонтан воды длиной около двух метров, он по требованию публики «выдавал» то рыб, то лягушек. После этого изо рта Али били разноцветные водяные фонтаны — цвета заказывала публика. В конце выступления факир пил керосин; когда очередной фонтан появлялся у него изо рта, ассистент подносил к струе зажженный факел, и фонтан вспыхивал. В том же духе выступали и «человек-аквариум» Бортон и Бен-Сулейман (Александр Иванович Полянский, род. 1897).

Как мы видим, изобретательность русских иллюзионистов начала века была направлена главным образом на то, чтобы вызвать у зрителя острые ощущения. Одни каждый вечер безрассудно рисковали своей жизнью, другие стремились поразить публику неожиданностью происходящего. Только это и могло дать артисту кусок хлеба.

И дореволюционные русские журналы пестрят объявлениями в таком роде: «Мировой аттракцион! Чудо XX века! Мисс Мэри и Грета Электра. Живой электрический аккумулятор! Работает при высоком напряжении свыше 500 000 вольт! От их рук, ног, спины загораются лампы, факелы, сигары и т. п. Мы живем в век электричества, и поэтому электрочудеса — не сказка».

Карро (Станислав Адольфович Минейко, род. 1888), партнер Соньки Золотой Ручки, выступал в цирке, строя свой номер так: ему сковывали цепями руки и ноги и сажали в мешок. Привязав мешок к хвосту лошади, пускали ее галопом по манежу. Мешок бился о барьер. Так проходило несколько мучительных минут, пока Карро, освободившись от цепей, не выскакивал из мешка.

В погоне за сенсацией некоторые иллюзионисты выдавали за новинки основательно забытые старинные трюки своих западных коллег. Так, некий артист, воспользовавшись все еще известным в России именем «великого Германна», демонстрировал «поражающую весь мир говорящую голову „Оккультус“, загадку XX века». Говорящая голова, отвечающая на вопросы зрителей, была загадкой еще в конце XVI века — она описана в «Дон Кихоте» Сервантесом. Тем не менее афиша восклицает: «Последняя новость! Голова помещается на обыкновенной подставке, устанавливается на глазах зрителей… Однако „Оккультус“ — дело рук человеческих, потребовавшее три года для своего осуществления».