От маминой звездочки в государственные преступницы

– А если попробовать моральный вред с Колынцевой получить? – спросила София, - Или маловероятно?

– Твоя задача – Колынцевой лично за моральный вред ничего не выплачивать, я же говорю, у нее больше аргументов, чтобы с тебя денег получить, - сказала Мария, - Иск на моральный вред подать можно, но его не удовлетворят.

Вернувшись домой, София сказала мужу:

– Васенька, о чем суд будем просить, штраф дать или в централе отсидеть?

– Соня, ты сейчас серьезно говоришь? – спросил жену Василий, - Конечно, если могут штраф дать – пусть присуждают. А в централ – ты и обо мне подумай, мне же туда ездить, свидания просить, передачки отправлять… И тебе там, беременной, находиться, подумай об этом.

Примерно через неделю начался суд. София, по совету Марии Гуляевой, заявила о своей беременности, подала встречный гражданский иск на Алену и заявление с требованием возбудить уголовное дело. Как девушка и думала, суд отклонил гражданский иск к Алене, пришел отказ в возбуждении уголовного дела, но и все материальные претензии Алены к Софии были отклонены.

От признания своей вины София отказалась, хотя Мария Игоревна настаивала на том, что это может снизить размер штрафа.

– Мария, приговор все равно ожидается обвинительный, от пятидесяти рублей мне легче не станет, - сказала София.

– Юдину Софию Львовну признать виновной… - вскоре услышала девушка, - … штраф в размере двухсот рублей… четырех недель заключения в централе…две недели взять из времени предварительного заключения … взять подсудимую под стражу в зале суда… - услышала София.

От приговора София впала в полный шок. Да, сумма штрафа была далеко не самая большая, но дополнительных двух недель в централе девушка не ждала.

На Софию в зале суда надели наручники и увели в полицейскую карету. Снова очутившись в одиночной камере – ввиду беременности осужденной, жандармы решили, что сталкивать с другими заключенными Софию нельзя, девушка долго плакала.

«Пустозвончик вечно мне жизнь портит», - подумала София, - «Понятно, что я отсижу, сколько надо, не сдохну, но не из-за Алены же…»

Вечером Софию увели на свидание с Марией.

– Соня, прости, что так вышло, но ты же понимаешь, от меня вообще ничего не зависело, - сказала женщина.

– Мария, я понимаю, ты вообще ни при чем здесь. Я брала консультацию – ты ее провела. Просила помочь оформить документы – ты оформила. Зато хотя бы сумма не слишком большая, я за месяц работы над шитьем больше заработаю, жаль, что здесь работать не разрешат, - сказала София.

– Почему, Сонь, я попрошу, тебя в швейный цех определят, - сказала Мария, - Как раз, за две недели если не всю сумму, то хотя бы часть соберешь. Ты только не перетруждайся, пожалей себя.

Василий приходил на свидания к жене каждый день.

– Ладно, Сонь, переживем как-нибудь, - сказал он, - С моей зарплаты отдадим половину штрафа, а вторую половину со следующей.

– Вась, я же тут тоже работаю, конечно, за количеством сшитых рубашек не гонюсь, но рублей пятьдесят уж точно должно накапать к концу срока, - сказала София, - Знаешь, я вообще в таком шоке от нашей системы правосудия, у меня даже слов нет… Сидит, наверное, сейчас Пустозвончик дома и хихикает мерзко надо мной.

– Забудь, - сказал Василий, - Вычеркни этого человека из своей жизни.

Через неделю заключения, которое проходило довольно легко – в голове у Софии все было нормально, крыша не ехала, к девушке на свидание снова пришла Мария.

– Соня, пиши прошение об установлении конкретного срока ссылки. Сколько можно вот так с бессрочной ходить, уже полгода прошло, как-никак, - сказала женщина.

София написала прошение об установлении конкретного срока ссылки, но особенно ни на что не надеялась. Каково же было удивление девушки, когда через дней пять к ней снова пришла Мария.

– Сонь, все, можешь радоваться. Ссылку тебе сделали срочной, пять лет. Те полгода в зачет срока пошли, так что к сентябрю 1896 года будешь полностью свободной, - сказала женщина.

София от всей души поблагодарила Марию и сказала:

– Мария, спасибо тебе большое, вот правда, хоть какие-то плюсы в моей ситуации.

К началу февраля София освободилась из централа. Девушка забрала восемьдесят рублей, которые заработала во время заключения, взяла из дома оставшиеся сто двадцать рублей и пошла в полицейский участок.

– Вот сумма штрафа, который я выплачиваю, - сказала София, - На адвоката за все про все ушло пятьдесят рублей. Дороговатое удовольствие, однако, вышло, мадемуазельку головой о батарею стукнуть. Четыре недели, которые я бы могла отработать в университете, я даже считать не буду. И как после такого царскую власть любить?

– София Львовна, знаете, это дело не политическое было, а чисто уголовное. Даже при вашем проклятом новом обществе, которого никогда не будет, уголовников никто не будет любить, - сказал жандарм.

Вскоре девушка разговаривала с Петром Васильевичем:

– София Львовна, суд ваше прошение удовлетворил, срок ссылки ограничен пятью годами. Не портите себе будущее, отбудьте уже ссылку нормально, тихо, мирно и в Москве. Я режим вам менять не буду, все так же, визиты наших сотрудников раз в месяц, но помните, ни в одном документе не прописано, что вас не могут из Москвы отправить куда-нибудь на Север или на Восток. Да и со штрафом вам повезло, могли и сумму больше определить, и в централ на полгода отправить. Так что вам очень повезло.

– Хорошо, я с этой дамочкой постараюсь никогда больше не пересекаться, - сказала София.

Девушка вышла на улицу, села на лавочку и заплакала: у нее появилась вторая уголовная судимость.

«Какой стыд, какой позор», - думала София, - «Бедный тятенька, как хорошо, что ты этого уже никогда не узнаешь… А вот помру я, встретимся на том свете, как у буду тебе в глаза смотреть…»

С некоторым трудом успокоившись, София пошла домой. В обнимку с мужем девушка успокоилась окончательно и решила принять этот эпизод как свидетельство бардака в судебной системе и напоминание о том, что нельзя уходить из борьбы, а все только впереди.