От межколониальных конфликтов к битве империй: англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII-начале XVIII в.

Особенно часто в различных пожалованиях фигурировали те или иные участки Атлантического региона Канады и Ньюфаундленда, где пересекались интересы различных участников колонизационного процесса, представлявших обе державы. При этом издание новых хартий и патентов далеко не всегда приводило к изменению конкретной обстановки.

Так, в 1616 г. полуостров Авалон (юго-восточная оконечность Ньюфаундленда) приобрел У. Воан, который вскоре уступил одну часть своих владений лорду Фолкленду, а другую — Дж. Кэлверту (впоследствии первому барону Балтимору), однако ни один, ни другой, ни третий практически не занимались колонизацией острова и не оказали заметного влияния на события, происходившие там в 10-20-е годы XVII в. [313]

313

См. подробно: Акимов Ю.Г.Очерки… С. 73-74.

Специалисты по-разному комментируют ситуацию с пожалованиями. Например, Ч.М. Эндрюс, говоря о путанице в английских хартиях и патентах, утверждает, что она была порождена безграмотностью и халатностью чиновников, готовивших эти документы: «Разве кто-то из королевских юристов или служителей канцелярии когда-нибудь просматривал старые патенты при составлении новых или хотя бы изучал географию региона, которым они так легко распоряжались». [314] Другой американский исследователь, У.И. Уошбёрн, считает, что это было связано, с одной стороны, со средневековой английской традицией раздачи спекулятивных пожалований, идущей еще от эпохи завоевания Уэльса и Ирландии, а с другой — с тем, что монархи и другие жалователи не ощущали ответственности за свои действия. По его словам, «королям ничего не стоило дать все, вот они и давали все». [315]

314

Andrews Ch. M.Op. cit. Vol. 1. P. 323.

315

Washburn W. E.The Moral and Legal Justifications for Dispossessing the Indians / Seventeenth-Century America: Essays in Colonial History / Ed. by J. M. Smith. Chapel HIII, 1959. P. 16, 18.

На наш взгляд, процитированные выше суждения несколько упрощают ситуацию, хотя и то и другое отчасти справедливо. Но также важно подчеркнуть, что хартии и патенты имели двойную направленность: внутреннюю и внешнюю. Внутренняя действительно отражала специфику колониальной экспансии той или иной державы. В данной связи издание в Англии множества пересекающихся друг с другом пожалований можно объяснить и аргументами Эндрюса и Уошбёрна, и спецификой английского права, и относительно большим числом участников колонизационного процесса, преследовавших свои собственные цели и оказывавших определенное давление на правительственных чиновников, которые, в свою очередь, шли им на уступки, не слишком задумываясь о последствиях. Кроме того, со временем сами колонисты (прежде всего в Новой Англии) стали «подправлять» хартии в свою пользу. В 1680 г. Эдвард Рэн-дольф заметил по поводу претензий бостонцев: «…они присвоили себе свободу провозглашать такие границы, которые им удобны или соответствуют их интересам, не переставая никогда претендовать на весь регион, который им подходит». [316]

316

Randolph's Report to the Council of Trade (1680) // Documents Relative to the Colonial History of the State of New York: In 15 vols / Ed. by E. B. O'Callaghan and B.Fernow. Vol. III. Albany, 1853-1887. P. 941.

Однако все хартии и патенты были рассчитаны еще и на внешнее употребление. Разрешая создание колонии на какой-либо территории и подтверждая законность действий подданных того или иного монарха в глазах как их соотечественников, так и представителей других стран, эти документы являлись свидетельством притязаний соответствующей державы на определенные (или неопределенные) пространства. Еще в Первой хартии Вирджинии (1606) Яков I разрешил создание двух колоний «в той части Америки, которую обычно называют Вирджиния и в других краях и территориях в Америке, также принадлежащих нам[курсив мой. — Ю.А.]». [317] Можно предположить, что, передавая своим подданным огромные территории, Лондон и Париж стремились заявить таким образом о своих притязаниях на них.

317

The Federal and State Constitutions. Pt. 2. P. 1889.

В то же время в дальнейшем и правительства обеих держав и их подданные зачастую весьма скептически относились к хартиям и патентам, издававшимся в других странах. Так, еще в середине XVII в. Э.Джонсон писал, что «голландцы, шведы и французы, находящиеся по разные стороны от них [жителей Новой Англии. — Ю. А.]также склонны выдвигать притязания на земли, на которые они не имеют никаких прав, за исключением тех, что содержатся в ими же составленных бумагах». [318]

318

Johnson's Wonder-Working Providence. P. 219.

В колониальных пожалованиях встречались и откровенные передергивания. Так, в патенте Совета Новой Англии говорилось, что королю «доподлинно было сообщено различными <…> добрыми подданными, которые в течение многих прошлых лет посещали те берега и земли между 40 и 48°, что там нет никаких других подданных какого-либо другого христианского монарха или государства, [имеющих] какие-либо полномочия от своих сюзеренов, лордов или государей [и] действительно владеющих какими-либо из упомянутых земель или краев в силу каких-либо прав, притязаний, интересов или полномочий». [319]

319

The Federal and State Constitutions. Pt. 1. P. 928-932.

Здесь Яков I откровенно грешил против истины. За время его царствования Франция неоднократно заявляла о своих притязаниях на территории Североамериканского континента, расположенные между 40 и 46° с.ш., в особенности на Акадию (см. раздел II), не говоря уже о том, что с 1608 г. существовало поселение Квебек, а на полуострове Новая Шотландия в районе мыса Нэгр в это время продолжали находиться французские поселенцы во главе с Ш. де Ля Туром. Однако это не помешало английскому королю включить в состав владений Компании Новой Англии все атлантическое побережье США к северу от Нью-Джерси и побережье Атлантических провинций Канады до бухты Шалёр со всеми прилегающими островами (Кейп-Бретон, Принца Эдуарда и др.), а также долину реки Св. Лаврентия и прилегающие территории.

Обоснование английских и французских притязаний на Северную Америку

Нарушая установления папских булл и Тордесильясского договора, английские и французские правители в то же время постоянно подчеркивали, что они ни в коем случае не собираются посягать (по крайней мере, открыто и официально) на те территории за пределами Европы, которые активно эксплуатировались пиренейцами и/или находились иод их непосредственным контролем (т. е. где существовали их поселения, фактории, форты, миссии, или где местное население в той или иной форме признавало их власть). Таким образом, постепенно стала получать распространение идея о том, что только «реальное владение», может дать европейской державе право на заморские земли.

Наиболее четко эта мысль была сформулирована в вышеупомянутом заявлении советников Елизаветы I испанскому послу, жаловавшемуся на проникновение английских «морских псов» во владения Мадрида. Там подчеркивалось, что единственным основанием для обладания заморскими землями служит факт основания там поселений и совершения открытий, зафиксированный в географических названиях: «Испанцы не имеют никакого права владеть им [Новым Светом. — Ю. А.],за исключением того, что они основали там несколько поселений и дали названия рекам и мысам». [320]

320

См.: CamdenOp. cit. P. 309.

И англичане, и французы всеми правдами и неправдами прежде всего стремились доказать, что именно им принадлежит приоритет в открытии восточного побережья Северной Америки. В многочисленных работах о путешествиях и исследованиях, выходивших по обе стороны Ла-Манша, реальные факты нередко переплетались с вымыслом, который, в свою очередь, с одной стороны, был связан с многочисленными легендами, окружавшими всю эпоху Великих географических открытий, а с другой — с явным политическим «заказом». В Англии это было характерно не только для авторов многочисленных памфлетов на заморские темы, активно выпускавшихся с конца XVI в., но и для таких авторитетных специалистов, как Хэклуйт, Ди и Пёрчес. В своих произведениях они не только пропагандировали реальные достижения английских мореплавателей (Дж. и С. Каботов, Дж. Рута, Р. Хора, М. Фробишера и др.),но и извлекли на свет Божий фантастическое средневековое предание об уэльском принце Мадоке, якобы совершавшем плавания в какую-то страну на запад еще в XII в. [321] В то же время английские историки и географы стремились по возможности умолчать о путешествиях, совершенных представителями других держав. Признавая приоритет французов в открытии залива и реки Св. Лаврентия, они часто не упоминали об экспедиции Веррацано, первой посетившей Атлантическое побережье нынешних США. [322] Так, капитан Эдвард Хейс, автор памфлета, увидевшего свет в начале 1600-х годов, убеждал своих соотечественников в том, что «французы лишь снова посетили те места, которые раньше были открыты английской нацией, узурпировав наши права и дав имена странам, рекам, бухтам, мысам и утесам, как будто они первыми нашли их». [323] В адресованном Ф. Сидни предисловии к своему трактату «Различные путешествия…» Р. Хэклуйт младший прямо писал, что «не нужно откладывать время овладения этими странами [Америкой. — Ю. А.],тем более, что они по праву принадлежат нам [англичанам. — Ю.Л.]». [324]

321

См., напр.: Dr. John Dee Lists English Claims in North America, 1578 // English Colonization of North America / Ed. by L.B.Wright and E. W. Fowler. New York, 1968. P. 15-16; Hakluyt R.The Principal Navigations, Voyages and Traffiques of Knglish Nation: In 12 vols / Ed. by W. Raliegh. Vol. III. Glasgow, 1903. P. 217.

322

См., напр.: English Historical Documents: In 12 vols / Gen. editor D. C. Douglas. Vol. IX: American Colonial Documents to 1776 / Ed. by M.Jensen. New York, 1969. P. 2'Л.

323

Haies E.A Narrative of the Expedition of Sir Hemphry Gylbert. London, [s. a.]. P. 4.

324

Hakluyt R.Divers Voyages… // The Original Writings and Correspondence of Two Richard Hakluyts. Vol. I. P. 175.

В свою очередь, французские авторы также стремились доказать, что честь открытия Североамериканского континента (и особенно его северной части, включая Ньюфаундленд и прилегающую к нему Большую банку) принадлежит их соотечественникам. При этом они также часто смешивали достоверные факты и сомнительные предположения. Первый хронист Новой Франции М. Лекабро в своей очень обстоятельной и в целом объективной работе, впервые увидевшей свет в 1609 г., утверждал, что «название Ньюфаундленд не ново, поскольку, по воспоминаниям многих людей, жители Сен-Мало, Ля-Рошели, Гавра, Онфлёра и других приморских городов в течение вот уже нескольких веков совершали путешествия в этот район для ловли трески». [325] П. Бержерон в 1630 г. так говорил об Атлантическом побережье Североамериканского континента: «Нормандцы и бретонцы первыми нашли эти земли, и с самых давних пор они торговали с дикарями». [326] В выпущенной в середине XVII в. книге Э. де Клейрака утверждалось, что острова Ньюфаундленд и Кейп-Бретон были открыты гасконцами еще за сто лет до плавания Колумба, т.е. где-то в конце XIV в. [327]

325

Lescarbot M.Histoire de la Nouvelle France. Paris, 1609. P. 209.

326

Bergeron P.Histoire de la navigation. Paris, 1630. P. 117.

327

Cleirac E., de.Us et coustumes de la Mer. Bordeaux, 1647. P. 151.