От Мюнхена до Токийского залива: Взгляд с Запада на трагические страницы истории второй мировой войны

Было важно, чтобы это крупное наступление, которое меняло весь ход войны, осуществлялось в глазах немецкого народа преданными нацистами, что опровергло бы слухи о большом числе немцев, замешанных в попытке совершить покушение. Поэтому все отступало на второй план перед оснащением новой 6-й танковой армии СС. [96]

Прикрывать фланги и тыл 6-й армии СС и затем развивать прорыв дальше должна была 5-я танковая армия, скомплектованная из семи смешанных «фольксгренадерских» [97] и опытных танковых дивизий, сформированных из остатков прежней 5-й танковой армии, которая была разбита в Нормандии, а командующий ее был взят в плен.

96

Хотя так обычно именуют 6-ю танковую армию, почетное звание «СС» было дано ей Гитлером только после наступления в Арденнах.

97

Volksgrenadier (нем.) — буквально «народные гренадеры», или «народная пехота», — состав новых 35 дивизий, сформированных в 1944 году после мобилизации, снизившей до 16 лет призывной возраст. — Прим. перев.

Для его замены Гитлер послал за «боевым» генералом, находившимся на Восточном фронте, — одним из лучших тактиков танковой войны, генералом Хассо фон Мантейфелем, который как раз перед этим блестяще проявил себя, успешно контратаковав русских в Латвии.

Этот кадровый прусский офицер-аристократ относился к тем немногим, к которым Гитлер прислушивался, так как, в отличие от многих кадровых офицеров, он усвоил новые уроки танковой войны и блестяще их использовал. Фон Мантейфель не поддался гипнозу Гитлера и мог спокойно высказывать свою собственную точку зрения.

Но, к несчастью, реорганизованную 5-ю танковую армию посылали в наступление, как только она будет готова, в то время как 6-ю танковую армию СС оставляли в резерве. Едва успев принять командование, генерал Мантейфель получил приказ начать контратаку в Лотарингии с целью остановить генерала Паттона.

5-й танковой армии было выделено 400 новых «пантер» и Т-IV для вооружения новых танковых бригад, предназначенных для броска против южного фланга Паттона; но, прежде чем Мантейфель взял на себя инициативу, генерал Паттон неожиданно возобновил наступление. Три из новых дивизий Мантейфеля оказались скованными, и лишь через неделю он был в состоянии исполнить приказ Гитлера — перейти в наступление. Его танки стремительно ринулись на сильную 4-ю американскую бронетанковую дивизию, и в последующем яростном четырехдневном сражении Мантейфель потерял 150 новых танков. А так как еще до этого он потерял около сотни танков в боях против 2-й французской бронетанковой дивизии и еще 20 или 30 в других операциях, то «новую», «реорганизованную» 5-ю танковую армию пришлось отвести и вновь «реорганизовать», прежде чем использовать ее в контрнаступлении.

Третьей силой, выбранной для наступления, была 7-я немецкая армия, именуемая так же, как и армия, которая удерживала ту часть Нормандии, где высадились англичане. Эта армия была почти полностью уничтожена в длинной серии поражений и отступлений. Теперь она также слилась с дивизиями новых «фольксгренадеров» и воздушно-десантных войск, обученных как пехота. Перед ней была поставлена задача создать защитную стену вдоль внешнего фланга левого изгиба, образованного двумя танковыми армиями. Этой армией командовал генерал Эрих Бранденбергер, досконально выучивший военные учебники, но вряд ли способный совершить что-либо выдающееся; в то же время он мог выполнить поставленную перед ним задачу при условии, что будет располагать соответствующими силами и не встретит трудностей, не описанных в учебнике.

План Гитлера в отношении этих трех армий заключался в одновременной атаке вдоль 80-мильного сектора фронта, который удерживался лишь пятью американскими дивизиями, в том числе четырьмя пехотными и одной танковой. Этот план мог действовать до тех пор, пока разведка союзников не обнаружит его и не укрепит Арденны и если остальная часть Западного фронта могла бы быть как-нибудь стабилизирована по крайней мере в течение двух месяцев так, чтобы немцы могли полностью подготовиться.

Было еще много других важных факторов: людей, танки, вооружение, боеприпасы и горючее надо было не только найти, но и тайно доставить в нужные места. И наконец, погода должна была в критический момент удержать на земле грозные воздушные силы союзников. Гитлер так верил в свою счастливую звезду, что ничуть не сомневался в отношении погоды или чего-либо такого, что не подпадало под его контроль. Если же нельзя будет избежать ясной погоды, тогда люфтваффе, которые почти уже изгнаны из воздушного пространства, должны будут вновь господствовать в небе над полем сражения. Рейхсмаршал Геринг обещал, что по крайней мере 2 тысячи новых реактивных самолетов будут готовы поддержать это грандиозное наступление. Кстати, впервые за долгое время будет снова использован воздушно-десантный корпус, который опустится за американские линии, чтобы захватить жизненно важные мосты и пересечения дорог, удерживая их до тех пор, пока не подойдут быстроходные танковые дивизии СС. Эта когда-то грозная сила была почти уничтожена и состояла теперь из пехотинцев, из которых мало кто прыгал когда-либо с парашютом. Их все же удалось набрать не менее батальона.

И наконец, Гитлером владела одна из его неординарных идей: одним из преимуществ атакующих будут хаос, ужас и дезорганизация, которые вызовет внезапное появление немецких танков, орудий и солдат далеко позади американских линий. Если начнется абсолютная паника, обороняющиеся не смогут удержать свои позиции. Гитлер думал, что он знает, как это осуществить. И он вызвал другого своего любимца — Отто Скорцени.

Примерно за 18 месяцев до этого 35-летний австрийский инженер, вернувшийся по состоянию здоровья из России домой после двух лет тяжелых боев в войсках СС, был вызван к телефону в Берлин, и там ему предложили немедленно отправиться туда, где его ожидал самолет, чтобы доставить в ставку Гитлера.

Он был удивлен, так как был только капитаном и никогда не встречался с кем-либо из больших людей; но, не страдая ложной скромностью, считал себя исключительно способным человеком.

Его звали Отто Скорцени, и ему было 24 года, когда в своей родной Вене он попал на политическое собрание, на котором с речью выступал Йозеф Геббельс, возбужденно рассказывавший австрийской аудитории о новом учении национал-социалистов. Подобно многим молодым людям, Скорцени был обращен этим пылким малорослым агитатором в новую веру и вступил в австрийскую нацистскую партию. Когда же несколько лет спустя она была запрещена, он стал членом аналогичной тайной организации «Австрийское гимнастическое общество», которое организовало так называемые оборонительные части. Последние вступили в действие, когда немцы вошли в Австрию.

Впервые Скорцени обратил на себя внимание руководителей нацистской партии, когда он, облеченный лишь устными полномочиями, один отправился в Президентский дворец в Вене и предотвратил стычку между старой гвардией и новым формированием — эсэсовцами. Это был крупный, красивый мужчина с властным видом, он производил впечатление человека отчаянной храбрости, что заставляло многих хорошенько подумать, прежде чем приставать к нему.

Он вступил в войска СС в самом начале войны и упорно старался участвовать в боях, но победы Германии были столь молниеносны, что единственный противник которого он увидел, были длинные вереницы военнопленных. Так было до вторжения в Югославию в 1941 году, когда он в чине младшего лейтенанта принял наконец участие в сражении. К большому его неудовольствию, бой продолжался всего два часа. После этого началось непрерывное наступление немцев, пока вся Югославия не сдалась. Германская армия одержала еще одну молниеносную победу.

Через несколько недель он участвовал во вторжении в Россию, и опять все показалось слишком легким — основная проблема заключалась в том, чтобы не отстать от быстро продвигавшихся впереди головных войск. Казалось, что Россия вот-вот падет под ударами все сметающей молниеносной войны.

Но мало-помалу положение стало меняться, и русские начали давать отпор, применяя массированно артиллерию, стремительные атаки пехоты и танки, более крупные и лучшие, чем были у Германии. Впервые Германия оказалась перед лицом противника, вооруженного лучше ее. Немецкие противотанковые снаряды отлетали рикошетом от наклонной лобовой брони русских танков Т-34, которые могли поэтому продвигаться впереди, поддерживаемые массированной пехотой. Если бы русская армия обладала достаточным количеством таких танков, Германия потерпела бы поражение еще до конца 1941 года.

Скорцени отличился в тяжелом бою и был награжден Железным крестом. Он дошел уже до окрестностей Москвы, но болезнь спасла его от страшной мясорубки последующего отступления.

Его выздоровление потребовало несколько месяцев, и как только он посчитал себя здоровым (врачи не были согласны с этим), он вновь попытался вернуться на фронт. Вместо этого главный штаб войск СС предложил ему работу в Шестом отделе секретных служб (подготовка специалистов по шпионажу и саботажу). Именно этот опыт Скорцени в указанной области привел его к неожиданному вызову в «Вольфшанце» в июле 1943 года.

Посылая за Скорцени, Гитлер надеялся найти в нем смелого и находчивого человека, способного справиться с трудной задачей спасения Муссолини, который только что был арестован. Но Гитлер был твердо намерен найти его и привезти в Германию. После беседы с шестью немецкими офицерами-кандидатами он выбрал Скорцени, который тут же подпал под его чары.

Через несколько недель Скорцени принял команду из эсэсовцев и на планерах приземлился около отеля на высоте 1500 футов в горах Абруцци, где дуче содержался как пленный. С охраной справились без единого выстрела, и Скорцени лично доставил Муссолини к Гитлеру. За эту операцию он получил орден и повышение. С этого времени он стал одним из фаворитов Гитлера и ему часто давали необычные, рискованные задания, в том числе похищение в сентябре 1944 года венгерского диктатора адмирала Хорти.