От ненависти до любви путь труднее

Дети буквально окружили меня, все улыбались и галдели. Дежурная медсестра попросила всех успокоиться и сесть вокруг меня. Я последовала их примеру и тоже приземлилась на ковер. Все по очереди задавали вопросы: – А как ты поняла, что хочешь танцевать? И сложно тебе была стать той, кто ты есть? – спросил один из мальчиков.

Я не могла отвечать на их вопросы по-детски. Ведь, как раз в этом возрасте и не любят, чтобы с ними обращались, как с детьми, коими они и являются.

– Танцуя, я всегда освобождалась от реального мира. Согласитесь, что все на свете создают для себя мир, где бы они мечтали жить. Потому что реальность намного тяжелее, – и эти дети понимали это в сто раз острее, чем кто-либо другой. – В начале то было просто увлечением, а потом я осознала, что кроме этого мне ничего не надо. Что в танцах, в движениях вся я. Это то, что мне удается, то, где мне нравится быть, здесь я могу быть свободной. Я с детства мечтала стать танцовщицей. Но не из-за славы или чего-то подобного, а просто потому что это мое, эта моя мечта. А мечтам всегда нужно следовать и тогда, однажды, они станут явью! Но для этого нужно много трудиться, только тогда ты чего-то добьешься. Нас определяет не то, кем мы работаем или насколько мы известны. Мы – это наши действия и поступки, эмоции и чувства, мысли и мечты. Мы становимся собой – следуя зову своего сердца, – с теплотой во взгляде, ответила я, смотря на маленького мальчика.

После этого задавали кучу вопросов про тех, кого из знаменитостей я уже успела встретить и подружиться, многие спрашивали про нас Питом, но один вопрос выбил меня из колеи:

– А ты хочешь стать мамой? – задала девочка с белокурыми косами и большими голубыми глазами. Она очень напоминала Прим в детстве, и это отдалось где-то у меня в груди.

– Нет, я еще не готова. Я еще сама практически ребенок. Но когда-нибудь я ею обязательно стану, – немного смутившись такого вопроса, все же ответила. Я краем глаза заметила Пита, который, скрестив руки на груди, смотрел в окно.

– Но вы же уже женаты. А значит стали семьей. А что это семья без ребеночка? – нахмурившись и прищурившись, все не унималась девочка.

– Как тебя зовут? – мне очень понравилась эта девочка, и за весь день я искренне улыбалась.

– Амелия

– Амелия, то, что мы семья, не означает, – в какой-то миг, я задумалась над тем, чтобы открыть этим милым созданием всю правду, что никакая мы не семья! Но… разве сейчас не происходят перемены? И все же, что-то не так.

Пересилив себя, я продолжила:

– … Что мы готовы к таким решительным переменам. Дети – это ответственность, а пока я не уверена, что справлюсь с этим. Потом я все время работаю, а ребеночку нужно время, – с той же улыбкой ответила я.

– И все равно, если вы любите друг друга. Все хотят стать родителями! – у нее был боевой настрой, но в глазах уже блестели слезки. Видимо ее-то и оставили родители, вот почему ее было важно получить положительный ответ. Но я никогда не разбиралась в чувствах остальных, и не редко делала окружающим больно.

Однако мне на помощь пришел Пит:

– Амелия, на самом деле, мы с Китнисс думали об этом, – Мелларк всегда был прекрасным оратором и мог сгладить любую сложную ситуацию – его всегда слушали. Поэтому все и верили в искренность нашего брака, я бы все завалила – не сыграла, так правдоподобно, как Пит.

Он подошел к девочке и, улыбнувшись, наклонился к ней, шепча достаточно громко, чтобы я услышала:

– И думаю я смогу переубедить ее, и у нас появится, такая же прелестная девочка, как ты, – слова, которые он произносил с такой нежностью и любовью, тронули меня. Видимо, Амелию тоже, потому что она улыбнулась.

Месяц назад я бы не поверила в искренность, а приняла за игру на публику. И конечно, чтоб запугать меня, ведь по договору я могла быть свободна только с появлением сына.

Хотя, сомнения все же закрадывались даже сейчас. Он врал. Мы не обсуждали ничего из сказанного, не считая предъявление мне факта, моих обязанностей в этих фиктивных отношениях. Еще нет той уверенности, чтобы назвать наши отношения реальными, подлинными.

В конце все дети получили мои фотографии, где каждому я индивидуально что-то написала. Все выстроились в два ряда. Маленькие детки в первом, взрослые и дети постарше во втором. И медсестра, дежурившая в этой комнате, сделала групповой снимок.

Покидая здание и детское отделение, я еще раз взглянула на девочку, которая так яростно защищала свою позицию. Уверена, что с ней мы еще увидимся.

За окном самолета виднелось темное ночное небо. Подходит конец моего путешествия. Осталась последняя остановка – «Бостон». И уже с полной уверенностью могу сказать, что там я задержусь подольше. Я приму участие в открытии студии Гейла. Осталось только его об этом известить, а номер он написал в письме, которое приложил к своему подарку, так что дозвониться не составит труда.

За последние две недели произошло много всего. В Атланте мне присудили победу в номинации «Прорыв Года», что не могло не радовать. Недавно, я, наконец-то, смогла позвонить семье, до сих пор помню визг Прим, когда она слышала о том или ином событии. А еще мне рассказали, что видели отрывок с моего выступления. Хеймитч поинтересовался по поводу нас с Питом, и я соврала, что все отлично. Если бы дядя позвонил раньше, то это не было бы ложью.

За неделю до разговора с семьей я созванивалась с матерью Пита. Как никак, а она милая женщина, мне она по душе. И этот разговор разбил все спокойствие и уверенность! Это произошло как раз в день отъезда в другой штат.

Flashback

– Миссис Мелларк! Здравствуйте, это…

– Китнисс! Рада слышать, как вы? – прервала меня женщина. Она явно была рада меня слышать.

– Все прекрасно. Мы недавно заходили в Центр помощи на Род-Айленде. Пит сказал, что там работает ваша знакомая, – мне хотелось уточнить этот факт с того момента, как Пит произнес его.

– О, дорогая. У меня нет никаких знакомых там. Есть знакомые врачи, но не в этом штате. Наверное, ты что-то путаешь, – только вот проблема и заключается, что я ничего не путаю.

– Наверное, неправильно поняла Пита. Я так устала в тот день, так что вполне возможно, – и снова ложь со стороны мужа. Раньше я бы не расстроилась, раньше мы были порознь. А сейчас… Я только начала чувствовать, что действительно любима, а потом, как гром среди ясного неба, на меня обрушивается вся правда происходящего.

– Милочка, тебе определенно нужен отдых. Как приедешь, мы с тобой вместе пойдем в спа-салон, заодно побольше расскажешь мне о своей поездке.

– Да. Конечно,– уже без энтузиазма ответила. В голове будто образовалась черная дыра, куда засасывало все мысли.

– Кстати, картину, что Пит привез с вашего домика, уже повешена в вашей спальне, – я усмехнулась. Неужели мы вернемся к старым отношениям? И слова «Вашей» будет только звуком, не больше.

Не в настроении я быстро закончила разговор и села по-турецки на кровать в своем номере, пять минут назад, он еще был «нашим». Может быть, в том, что Мелларк соврал, нет ничего страшного? Может сюрприз? Хотя, это очень глупая идея. Какой сюрприз можно готовить в больнице?!

Может спросить у Пита? Ведь для того, чтобы сохранить отношения, нужно выяснять все проблемы и вопросы. Но где гарантия, что в этот раз я получу правду? Нет, пусть разбирается сам с этим.