От нуля до плюс бесконечности

– С-спасибо, - еле отвечаю я. Медленно поднимаюсь по ступенькам, в свою комнату. Открываю дверь. Спёртый запах чего-то очень неприятного ударяет в нос. Прохожу дальше. Мой комод зарос пылью. На столе даже фоторамка с пылью.

– Прости, что тут так пыльно и грязно, - говорит только что вошедшая Нэлли.

– Ничего. Я даже рада, что ты ничего тут не трогала.

– Кэрл, я прошу тебя, относись к своему отцу с терпением и любовью.

– Нэлли, уйди. Всё равно уже ничего не исправить..

Она выходит из комнаты.

Сжимаю кулаки со всей силы, чтобы не сорваться.

– Как меня тут всё раздражает!! – кричу я. – Эти стены, эти обои, - я автопилоте начинаю всё бить, крушить и ронять, - раздражают эти игрушки, эти занавески и даже эта фотография!! – я задеваю рукой фоторамку, она трескается ещё до того, как упасть на пол. Торчащий осколок разрезает мне небольшой участок кожи. Начинает капать кровь. На шум и крики прибегает Нэлли.

– Боже мой, детка, что ты опять натворила? – она замечает мою пораненную руку и валит меня на кровать.

– Отпусти меня!!

– Нет, Кэрл..

– Отпусти!!! – я пытаюсь вырваться.

– Нет, Кэрл, тише.. это я… всё хорошо, - она сжимает меня сильнее и прижимает к своей груди. Я начинаю успокаиваться.

– Почему?.. Почему мы оставили её там?...

– Кого?

– Торри, - я начинаю рыдать, - она умерла…

– Господи, сколько же ты всего пережила.

– Она осталась с ним…!! Не захотела ехать!! Почему!??

– Я пока ничего не понимаю, Кэрл.

– Он застрелил её!!! Будь он проклят!! – начинаю рыдать Нэлли в плечо. Он нежно проводит ладонью по моим волосам, по голове.

– Тише, успокойся, я прошу тебя…

Я даже не намерена успокаиваться, на мой рёв приходит отец.

– Что у вас тут произошло?

– Мичарт, Кэрл очень плохо, выйди из комнаты.

– Что это зна..?

– Выйди! – впервые в жизни, она повысила на него голос и тот, как послушная собачка молча вышел и даже закрыл дверь. С моей руки продолжает капать кровь и стекать по ноге Нэлли.

– Ты ранена! Боже, что у тебя ещё болит?

Я молчу.

– Бедная, бедная детка…

Она прикладывает к моей руке простынь. Она моментально пропитывается алой кровью. Через несколько секунд Нэлли уже стоит с аптечкой в руках.

– Нэлли, не надо. Разве тебе хуже станет от того, что меня нет? Мне кажется, что вы продолжите жить обычной жизнью…

– Что же ты такое говоришь? – на глазах Нэлли выступают слёзы. – Разве ты не видишь, что мы тебя любим, Кэрл? Ты стала мне как дочь, я очень полюбила тебя. Да, пускай у нас между собой были какие-то неполадки, но это всё легко забывается.

Я смотрю на Нэлли. Она бережно обрабатывает мой порез.

– Больно? – спрашивает она и нежно начинает дуть на щиплющую рану.

– Терпимо.

– Вот так, - она полностью заливает рану йодом и наклеивает водонепроницаемый пластырь, - и ничего не было..

– Спасибо.

Нэлли улыбается мне.

– Жду тебя через двадцать минут внизу, будем ужинать.

Она уходит, а я остаюсь лежать на кровати среди своего бардака, который навела же я сама.

Достаю чистые вещи из шкафа и направляюсь в ванну. Тут по-прежнему спрятаны все лезвия и другие острые предметы. Тёплый душ расслабляет мои мышцы. Смотрю на свои руки, они всё в засохшей бордовой крови. Ноги – это просто что-то. Все в мелких ссадинах, синяках, ушибах. Впрочем, ничего не поменялось. Как я уже говорила ранее – всё возвращается на круги своя.

Выхожу из душевой и по приказу Нэлли отправляюсь вниз. Мой глаз опять царапает эта картина расставленных по всему дому искусственных цветов. В каждом букете по шесть цветков. Кажется, они напрямую говорят мне о том, что «хей, мы как бы тебя не ждали, но уже готовились к твоей смерти..» Закатываю глаза и прохожу на кухню. За столом сидит отец.

– Охрана уже прибыла, - говорит он всей кухни.

– То есть?

– То есть ты теперь будешь под жёстким контролем.

Я бросаю взгляд на окно и вижу, как несколько полицейских стоят возле входа в мой дом.

– Присаживайся, - говорит мне Нэлли и ставит на стол тарелку с запечённым картофелем и куриной грудкой.

– М-м-м, как аппетитно пахнет, - папа влюблёнными глазами смотрит на Нэлли. Я сажусь за стол. Пододвигаю к себе тарелку с ужином.

– Тебе положить салата?

– Нет.

– Не хочешь поговорить о своём побеге? – спрашивает папа.

– Нет.

– Что ж, тогда начну я.

Я просто хочу спокойно отужинать и отжить ещё один день и уснуть с надеждой, что я скоро встречусь с Ричем и Кевином, а не слушать его сопли, которые он сейчас будет мне говорить.

– Мичарт, ты думаешь, что сейчас подходящее время?

– Да, к тому же, мне нечего тебе рассказывать. Разве что, в двух словах могу сказать: было превосходно.

– Что ж, тогда осмелюсь тебя огорчить, твоего «превосходно» больше не будет. Завтра я иду в адвокатскую контору и временно пристраиваю тебя в школу. Так что с понедельника, ты вернёшься к обычной, рутинной и скучной жизни, как было раньше..

– Что? Ходить опять в школу?!

– А ты как думала? Кэрл, ты должна показать всем, что ты встаёшь на правильный путь. Кстати говоря, я слышала, что если за обвиняемым нет раннее никаких уголовных преступлений, то ему могут смягчить срок.

– Для неё это бесполезно, - говорит папа.

Я резко вскакиваю изо стола. Они уставились на меня.

– Знаете, я не нуждаюсь в вашей помощи и более того, я никому ничего не обязана показывать… - бросаю салфетку на стул и убегаю к себе в комнату. Не доходя до коридора на второй этаж я слышу разговор Нэлли и отца.