От нуля до плюс бесконечности

– Я хочу встретиться с тобой сегодня вечером.

– Если я освобожусь, я дам тебе об этом знать,- он берёт меня за руку и смотрит в глаза.

– Не могу оторваться от тебя.

– Прекрати, нас же может увидеть мой отец..

– Самое время, чтобы он знал, что у тебя теперь есть я.

– Сайман мы не..

– Я знаю о твоих чувствах ко мне..

– ..тогда они ошибочные,- я вырываюсь из его «объятий» и убегаю к школьным воротам. После его признания у меня до сих пор ходит холодок по спине. Он следит за мной.. одна только эта мысль заставляет уже дрожать тело. А что, если он когда-нибудь убьёт меня? Мои мысли прерывает сигнал машины. Это отец и тётя Мей.

– Кэрл, садись в машину, быстро.

Я усаживаюсь, но всё также продолжаю не разговаривать с ними. Мне до сих пор больно и обидно.

– Как дела в школе?

Молчу.

– Кэрл, ты оглохла?

– Лучше бы было так, а ещё лучше, если бы я ослепла или вообще не родилась!

– Этот твой подростковый период ни к чему хорошему не приведёт. Тебе срочно нужно найти хорошего психолога.

– Только этого мне ещё не хватало. Кстати, папочка, к нам в четверг нагрянут гости из соц.службы.

– Какой службы?

– Храйпери тебя неоднократно вызывала в школу, обсудить мои успеваемости, но ты был где-то настолько занят, а я даже знаю где, поэтому я всегда врала о том, что ты на работе. Но теперь, я не стану врать никому, я же не ты. Поэтому готовься.

– Кэрл, что за шуточки?

– Это не шутки! Если ты не веришь мне, позвони директрисе, пусть она тебе вправит мозги!!

– ПОЧЕМУ ТЫ СТОЛЬКО МОЛЧАЛА ОБ ЭТОМ? Это же нам теперь стоит подготавливать весь дом к этой проверке.

– Мне всё равно, делайте что хотите, но меня в это дело даже не смейте впутывать…- я надеваю наушники и погружаюсь в свои мысли. Так, молодец Кэрл! Я начинаю тобой гордиться! Такими темпами я постепенно решу все свои проблемы. Завтра я решу ещё одну проблему: признание Деми. Это для меня крайне важно, ведь от этого зависит моя с ней дружба, а я не хочу терять её из-за какого-то мерзкого подонка по имени Ронди.

– Слушай, ехать ещё очень долго,- обратился ко мне отец,- поэтому, я жду, когда ты мне объяснишь всё по порядку что с тобой происходит и почему Храйпери так недовольна твоими успехами?

В ответ ему я как всегда молчу. Я знаю, что это его бесит, и если бы не сейчас сидящая тётя Мей на заднем сидении, не миновать было бы беды. Он всячески сдерживается, а меня это бросает только в смех. Я не желаю разговаривать с тем человеком, который скрывал от меня родную мать все эти три года, а затем так нагло врал в лицо. От всей этой ситуации мне хочется поскорее избавится, хочется поскорее увидеть маму и посмотреть в её глаза. Я всматриваюсь в каждый листочек, мимо которого мы проезжаем, чтобы в случае чего, знать, куда можно бежать. В машине ощущается дискомфорт, но его периодически перебивают охи и ахи тёти Мей. Сейчас ей точно плохо.

Я закрываю глаза и отказываюсь впитывать весь негатив, который сейчас происходит между нами. Я всем сердцем ненавижу отца и желаю ему всего самого плохого. Отвлечься от всего негативного мне помогает музыка. Включаю её настолько громко, насколько только можно. В голове представляю какие-нибудь вымышленные моменты, где мне было бы очень хорошо, и где я никогда бы не подумала о суициде.

Пока мы добирались до дома, в котором живёт моя мама, меня успело пару раз стошнить, вырвать всё содержимое наружу, а затем и вовсе скрючить так, что больно было двигаться.

– Приехали,- раздался долгожданный голос отца.

– Наконец-то.

Я выхожу из машины. Место просто жуть. Вдалеке я вижу обшарпанную автобусную остановку.

– Отлично,- доносится у меня в голове,- значит автобусы сюда редко, но ходят.

– Кэрл, ты должна сейчас меня послушать.

– С каких пор?

– Просто пойми то, что мама тебя не видела три года. За это время и с такой болезнью она могла запросто тебя забыть.

– Она не могла так сделать… она моя мама. Так можешь сделать только ты!

Отец выдыхает.

– Главное не делай при ней резких движений и не говори слишком громко- это её пугает. А ещё, не стоит сразу набрасываться на неё со словами «это твоя дочь!», она может не так всё понять и это даст сбой.

Мы направляемся к серому, как этот город дому. На вид он настолько ветхий и старый, что, если бы прошёл ещё один ураган в Оклахоме, его бы снесло напрочь. Сердце с каждым шагом начинает биться сильнее, ладони потеют, а в ногах и по всему телу появляется дрожь. Как будто я иду по красной дорожке прямо в дом к президенту.

– Кэрл,-обратилась ко мне тётя Мей,- ты готова?

– Стучите!

Она покорно подходит к двери и стучит определённую мелодию. Это что, код у них такой? В кого они её превратили??

– Кто там?- послышался голос мамы и моё сердце забилось в два или сотни раз быстрее. Кажется, что оно вот-вот разорвётся.

– Люси, это мы, открывай,- все натянули фальшивые улыбки на свои лица, а я стою как вкопанная и совершенно не знаю что мне делать. Открывается дверь и из этого дома ко мне в нос ударяется запах гнили. Самый ужасный запах на Земле. Внутри меня всё скручивается с неимоверной скоростью и силой, но я сдерживаю себя, чтобы не напугать маму любой своей мимикой. Передо мной стоит не мама, а какая-то непонятная мне женщина с кучей комплексов, поникшим взглядом и «мешком несчастья».

– Привет,- говорит папа, а затем обнимает её.

– Я так рада, что ты пришёл,- говорит моя мать. Похоже, что она совсем забыла моего имени и даже не знает, кто это стоит перед ней. Мы проходим в дом, и наступает тот самый момент, когда мне хочется разорваться на мелкие атомы от боли, которая сейчас внутри, хочется закричать так, чтобы услышал весь земной шар, что я сейчас чувствую.

– Привет,- робко проронила. Она обратила внимание на меня. Внутри всё сжалось. Почему, почему мне страшно при виде собственной матери?!? Она медленно подходит ко мне и начинает пристально смотреть в глаза. Я чувствую связь между нами. Она чуть наклоняет голову влево, а затем левой рукой дотрагивается до моей щеки. Все замерли.

– Здравствуй,- сказала она,- ты такая молодая и красивая. Что тебя привело сюда? Это твоя мама?- указывала она на Мей.

– Здравствуй, Люси. Я рада тебя видеть,- говорила сквозь слёзы Мей.

– Так странно. Вы все помните моё имя, а я вас, к сожалению, не знаю.

Всё. Это крах. Внутри меня разорвались все органы. Теперь я по-настоящему одна. Моя душа и сердце плачут. Три года я жила с той мыслью, что моя мама давно уже «живёт» лучшей жизнью и в лучших условиях, но мои мысли не оправдались. Я, безусловно, рада тому, что она осталась среди нас, людей. Я люблю её всем своим сердцем, но то, что она меня не помнит, делает мне больно в тысячу раз сильнее, по сравнению с тем, что делал отец.