От океана до степи

Через 7 часов.

Кондрат внезапнопроснулся среди ночи, и проснулся он не от желания поссать, посрать или попить, а от знакомого, хотя и давно не посещавшего его чувства. Несмотря на то что в Серединном мире Кондрат-Элеммакил испытал его в первый раз, а в реальном теле на Земле не испытывал почти 20 лет, он сразу его узнал. Чувство шагало с ним по жизни с двенадцати лет и не возникало в моменты банальной опасности в бою или под бомбежками. Нет, чувство посещало всегда внезапно и только тогда, когда дела шли как надо, и Кондрат на 110 % был уверен, что учел все. Но вот незадача, на те же 110 % он знал, что если его посетило это чувство, совсем скоро ВСЕ пойдет наперекосяк и судьба попытается его испытать, причем с самой неожиданной стороны. Исключений не бывало — за всю его долгую жизнь чувство ни разу не подвело, а после пары случаев он НАМЕРТВО зарекся его игнорировать.

Элеммакил плавно, но в тоже время собрано сел на своем лежаке внутри трехместного командирского шатра. Синьагил не спала, а читала какую-то книгу и затуманенными глазами посмотрела на него. Октарона не было — видимо проверял посты.

— Ты чего, Улис? — удивленно спросила Синьагил. И ее удивление можно было понять — только что Элеммакил сладко спал, а меньше чем через минуту он уже одет и облачается в доспехи. Командир не стал ей отвечать — он приказывал:

— Одевайся! Найдешь Октарона, пусть поднимает лагерь, поднимает всех, только тихо: не бегать, не орать, вообще не шуметь — одеть доспехи, оружие держать под рукой и ждать. —

— Ясно, — Маска не стала задавать глупых вопросов, мгновенно отложила книгу, толкнула пяткой пригревшегося у нее в ногах кота-питомца и, совершенно не смущаясь мужчины в двух метрах от себя, начала в темпе одеваться.

Беляш — здоровенный в черно-желтую полоску крылатый кот, возмущенно зашипел, выпустил блеснувшие металлом когти, раздул шерсть, по которой пробежала яркая голубоватая искра, но под взглядом хозяйки умолк и первым из обитателей шатра скользнул за полог.

— Я на холме, — бросил почти догнавшей его магичке Элеммакил и вслед за котом покинул шатер.

Ночь встретила командира бригады прохладной тишиной и негой вкушавшего заслуженный отдых лагеря, а еще внимательными взглядами двух охранявших вход спецназовцев. Как и все спецназовцы бригады караульные прошли многое и сразу напряглись, чутьем опытных воинов почувствовав настроение игрока. Одного из спецназовцев он примерно с теми же инструкциями что дал Синьагил отправил оповестить конкретно его собратьев, другого — эльфов-стрелков (Октарону будет легче). Элеммакил кивнул выходившей из шатра эльфийке и короткими перебежками направился к небольшому холму на самом краю, но все же внутри охраняемого периметра лагеря. По давней еще земной привычке он старался надолго не задерживаться на открытом месте и всегда находиться под прикрытием палаток хотя бы с трех сторон. Путь до холма не занял много времени, Элеммакил стремительно взлетел по пологому склону, взглянул на подобравшихся дозорных (два эльфа-стрелка) и, используя прекрасное ночное зрение свой расы, вгляделся во тьму.

Тишина и спокойствие за пределами лагеря могли кого-нибудь обмануть, да и непременно обманули бы даже Кондрата, но благодаря не раз и не два, и не три выручавшему его чувству он знал, ЗНАЛ, что что-то не то — темнота врет и скрывает угрозу. Хотя вокруг охраняемого периметра действительно пока было спокойно: в небе не очень ярко горели луны, помогая ночному зрению полуэльфа хорошо рассмотреть поле недавней битвы — нигде ни огонька, ни движения; соседние холмы за пределами лагеря застыли неподвижными мертвыми громадами — тут тоже все спокойно на первый взгляд; чернеет стена леса, но оттуда к лагерю не подойти — с одной стороны забитый трупами овраг, в который придется спуститься и весело прогуляться по месиву, за ним почти сразу периметр, с другой — хорошо освещенное небесным светом поле, с третьей — еще два небольших, но узких и глубоких оврага.

Элеммакил упрямо и раз за разом оглядывал одно и тоже, пытаясь увидеть, понять, почувствовать откуда идет угроза и что она из себя представляет, а за спиной у насиловавшего глаза командира пробуждался лагерь.

— По прежнему никого, — напряженно размышлял Элеммакил, продолжая внимательно смотреть. — Где, где опасность? Может с воздуха? — Быстрый взгляд на небо. — Нет — чем хороши пять лун, так это тем, что незаметно не подобраться — хоть на одной, все равно будут видны силуэты. Тогда где? Поле по прежнему спокойно, если бы шли со стороны леса, то было бы видно, сигналки и мины периметра никто не беспокоит, даже удивительно — обычно за ночь несколько десятков раз пытаются лезть разные голодные ''гости'' и часовым приходится их ''угощать'', а тут тишина… -

Догадка мелькнула как молния, и Элеммакил подобрался, чувствуя что он на верном пути:

— Стоп! Вот оно! — Овраг был полон трупов, а поле залито засохшей кровью, мозгами, выпущенными кишками, отрубленными пальцами и прочей мелочью — все это воняло на весь лес. По идее тут должно было быть великое множество как обычного зверья, так и различных монстров — они должны были устроить шумный пир: рычать, визжать, драться между собой, рвать мясо, случайно влетать в сигналки и мины периметра, просто носиться по полю и лезть в овраг — вместо этого всюду тишина.

Элеммакил повернулся к дозорным, краем глаза увидев как на холм поднимается Октарон, Синьагил и неразлучная четверка выпускников.

— Вы видели падальщиков на поле или в овраге? — простой вопрос дозорным заготовкам и такой же простой, но породивший множество других вопросов ответ:

— Да: вечером много появилось, но как зашло солнце, сразу все ушли. Потом из леса выходили несколько раз, но быстро возвращались обратно в лес. —

Игроку понадобилось совсем немного времени чтобы выяснить у заготовки, с каких сторон твари все же иногда появлялись, а с какой пропали с концами, и Элеммакил, а заодно успевшие услышать о чем говорили командир и дозорный остальные игроки более внимательно, в семь пар острых глаз уставились на превращенный в братскую могилу овраг.

— Как волны ходят, — первой заметила что-то непонятное Карамелька, дроу традиционно превосходили эльфов в способности видеть во тьме.

— Сейчас, — Синьагил, лучший из присутствующих на холме магов, напряглась, напрягся и висевший у нее над головой Беляш, усиливая способности хозяйки.

— А я тоже вижу, — поделилась Лауриндиэ. — Вроде как как колыхается вода или скорей трясина. —

И тут Элеммакил и сам увидел о чем говорят — едва заметное движение, будто двигается, живет и дышит сама тьма.

— Там нежить! Очень сильная нежить, я с такой не встречалась! — под испуганное мявконье кота-питомца проинформировала всех побледневшая Маска. — Сотни, тысячи — они жрут трупы, но уже собираются лезть наверх к нам! И по-моему они почувствовали меня!
–

Октарон матерно выругался, Храванон присвистнул, дроу предвкушающе ухмыльнулась, сверкнув белыми как снег клыками на черном лице.

— Как они так близко подобрались?! — Нарамакил возмущенно уставился на дозорных и видимо собирался еще что-то сказать, но остановился, услышав голос командира:

— Неважно! — наконец нашедший причину своего беспокойства Элеммакил взорвался вихрем приказов, мгновенно припахав всех, кто в данный момент был на холме — перенесенное с Земли чувство вновь не подвело старого воина в молодом эльфийском теле.

Нежить не теряла времени зря: считанные минуты и красноглазые твари уже ломятся сквозь периметр, подобно черной, грязной волне захлестывают край оврага, на дне которого дожирают последние трупы коней и слишком сильно поврежденных в бою и неспособных стать нежитью разбойников.