От первого прокурора России до последнего прокурора Союза
Шрифт:
А. А. Волин, которому было предоставлено слово сразу же после выступления Руденко, пояснил, почему Верховный суд СССР, Министерство юстиции СССР да и многие ученые-юристы возражают против предложенного проекта статьи 30 Положения о прокурорском надзоре в СССР, считая ее порочной, не соответствующей Конституции СССР. Он подчеркнул, что принятие статьи в такой редакции означало бы, что правосудие в государстве не кончается в судебных органах и что Президиум Верховного Совета СССР наделяется судебными функциями. «Установить такое положение, чтобы законодатель издавал законы, следил за их исполнением и сам их исполнял, нельзя, — сказал Волин. — Функция законодателя более высокая, нежели функция правосудия».
После долгих дебатов в Положении о прокурорском надзоре в СССР записали, что, если Генеральный прокурор СССР находит постановление пленума Верховного суда СССР не соответствующим закону, он обязан
Во главе Прокуратуры Союза ССР Р. А. Руденко стоял дольше всех советских прокуроров — 27 лет. У него был классный чин действительного государственного советника юстиции, высокий авторитет среди руководителей партии и правительства. Там к его мнению всегда прислушивались.
После сталинских репрессий права и законные интересы граждан, о которых любили говорить во все времена, находились под пристальным вниманием Генерального прокурора СССР Р. А. Руденко. Когда речь шла о привлечении человека к уголовной ответственности, он был предельно требовательным. Он писал: «Всякое преступление во всех его обстоятельствах должно быть расследовано наиболее всесторонне и самым объективным образом, чтобы виновность лица была исчерпывающе доказана в результате самой тщательной проверки всех возможных версий совершенного преступления. Требования закона об оценке доказательств на основе всестороннего, полного, объективного расследования всех обстоятельств дела, в их совокупности, должны строго соблюдаться».
Конечно, оценивая сейчас те или иные высказывания Р. А. Руденко по вопросам соблюдения прав граждан, нельзя забывать, что он — человек своего времени — был все же проводником генеральной линии партии. Власти требовали преследования так называемых диссидентов, тунеядцев, и он это осуществлял, направляя против таких лиц всю мощь прокурорского аппарата. Судебные и внесудебные (административные) расправы с неугодными властям лицами происходили не без участия Генерального прокурора СССР. Об этом напоминают факты преследования А. Д. Сахарова и А. И. Солженицына, процессы Бродского, Синявского и Данелия, дело о событиях в Новочеркасске и многие другие.
Руденко всегда внимательно прислушивался к голосу партийных функционеров, чутко улавливая задачи, стоящие перед страной, своевременно вносил предложения по совершенствованию действующего законодательства. Ему приходилось решать множество проблем — больших и малых. В то же время это был исключительно осторожный политик, когда дело касалось его взаимоотношений с Правительством СССР или ЦК партии. Прежде чем войти к ним с каким-либо предложением, вопрос им долго изучался и согласовывался. Особенно это относилось к самому животрепещущему вопросу — материально-техническому обеспечению работников прокуратуры, которое долгое время было очень низким. Не проходило ни одного совещания, на котором прокуроры с мест не поднимали бы эти вопросы. Оклады помощников прокуроров и следователей составляли всего 100–120 рублей (после денежной реформы 1961 года), никаких доплат за классные чины или выслугу лет и вовсе не полагалось. В районных прокуратурах не было автомашин, не хватало пишущих машинок, канцелярских принадлежностей, помещения были тесными, расположенными, как правило, в старых зданиях. Все это создавало массу неудобств.
Писатель и юрист А. А. Безуглов вспоминал, что в 1960 году, работая в газете «Советская Россия», он опубликовал статью под названием «В защиту юриста», в которой впервые в печати обнажил проблему материального обеспечения прокуроров и следователей. Статья задела за живое — на нее пришло много откликов. В газету писали даже прокуроры областей. О них Безуглов доложил главному редактору М. Ф. Стрепухову, ранее работавшего в ЦК КПСС и хорошо знавшего секретаря ЦК Суслова. Редактор посоветовал молодому журналисту позвонить Генеральному прокурору СССР Р. А. Руденко и предложить совместно обобщить отклики на статью и войти с ходатайством в ЦК партии. Записку прокуратуры редактор обещал лично передать Суслову.
Роман Андреевич, когда ему позвонил Безуглов, сказал: «Да, это интересно. Да, это серьезно. Надо подумать». И попросил позвонить через неделю. После вторичного звонка Безуглова Руденко почти дословно повторил все ранее сказанное. Он так и не решился воспользоваться услугами главного редактора газеты, чтобы поставить перед ЦК партии вопрос об улучшении условий работы прокуроров. Конечно, об этой
проблеме он не забывал, но и не выделял ее в число главных. Условия жизни и труда работников прокуратуры при Р. А. Руденко все же улучшались: появились машины, стали строить новые здания прокуратур, подросли оклады, ввели доплату за классные чины и т. п. Но делалось все постепенно, не торопясь, маленькими шажками.При Романе Андреевиче Руденко прокурорский надзор наполнился новым содержанием. Важное значение приобрели вопросы укрепления законности и государственной дисциплины, усилилась борьба с правонарушениями и преступностью, при этом основной упор делался на предупреждение преступлений и искоренение причин, их порождающих, а также таких сопутствующих им социальных зол, как пьянство и наркомания. Мощный импульс получила борьба с преступностью несовершеннолетних и особенно с теми, кто подстрекает и вовлекает их в преступную деятельность. Более активно стала вестись борьба с местничеством, ведомственной ограниченностью, бюрократизмом и взяточничеством. Прокуратура повернулась лицом и к таким важнейшим проблемам, как охрана природы и окружающей среды. Расширились и укрепились связи прокуратуры с общественностью и средствами массовой информации, появились новые формы и методы пропаганды права. Прокуратура одной из первых заговорила о необходимости правового воспитания граждан и, прежде всего, молодого поколения.
Генеральному прокурору СССР пришлось по существу отстаивать процессуальную самостоятельность прокуроров и следователей, в буквальном смысле слова «биться» за следствие, когда в 1970-е годы всесильным тогда министром внутренних дел СССР Н. А. Щелоковым был поставлен вопрос об изъятии всего следствия из органов прокуратуры и передаче его в органы внутренних дел. По мере своих возможностей он противился и так называемому директивному праву, попыткам вмешательства в деятельность органов прокуратуры, что вызывало раздражение в административном отделе ЦК КПСС.
При Романе Андреевиче усилилась борьба и с таким злом, как сокрытие преступлений от учета и регистрации. В одном из своих приказов (1974 год) он потребовал от прокуроров «принципиально реагировать на каждый факт сокрытия преступлений от учета… давать острую оценку бездеятельности лиц, ответственных за организацию и осуществление прокурорского надзора за следствием и дознанием в органах внутренних дел».
Р. А. Руденко был непримирим, когда дело касалось очищения органов прокуратуры от нечистоплотных работников, лиц, злоупотребляющих своим высоким положением. В этом отношении характерно дело, возбужденное в начале 1960-х годов в отношении большой группы работников прокуратуры и министерства внутренних дел Киргизской ССР. На скамье подсудимых оказались прокуроры, занимавшие ответственные должности в аппарате республиканской прокуратуры и прокуратуре г. Фрунзе, которые совместно с оперативными работниками республиканского министерства внутренних дел за взятки освобождали преступников от заслуженного наказания, а иногда обирали невиновных граждан, необоснованно привлеченных к уголовной ответственности. Были установлены факты пьянок отдельных прокуроров, следователей и работников милиции с «преступным элементом», семейственности и панибратства во взаимоотношениях между работниками республиканского аппарата прокуратуры и милиции и их нижестоящих органов и т. п. По делу было привлечено к уголовной ответственности 30 человек, из них 17 работников прокуратуры и органов внутренних дел. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда СССР, рассмотрев это дело, приговорила 7 человек к высшей мере наказания — расстрелу, а остальных — к длительным срокам лишения свободы и иным мерам.
Роман Андреевич многократно выступал с докладами и сообщениями на сессиях Верховного Совета СССР и заседаниях его Президиума, а также на многочисленных форумах юристов по самым разнообразным вопросам. Не чуждался он и судебной трибуны, поддержав государственное обвинение по ряду громких дел. В частности, в августе 1960 года выступил на заседании военной коллегии Верховного суда СССР, рассматривавшей в Москве, в Колонном зале Дома союзов дело американского летчика-шпиона Ф. Г. Пауэрса.
После Нюрнбергского процесса вопросы справедливого наказания нацистских преступников, на которых не распространялись сроки давности, всегда были в поле зрения Руденко. Он посвятил этим вопросам немало ярких выступлений в различных аудиториях. В марте 1969 года он был одним из организаторов и генеральным докладчиком на Московской международной конференции по преследованию нацистских преступников. Помимо министров юстиции, генеральных прокуроров и ученых европейских социалистических стран на этом представительном форуме выступили видные общественные деятели Австрии, Англии, Бельгии, Греции, Дании, Италии, Нидерландов, Норвегии, ФРГ, Франции и Швеции.