От пращуров моих (Часть 1)
Шрифт:
Дневниковая записочка М.Т. на половинке листа из учеб
ной тетради в линейку, черными чернилами
"1920 г.
Теперь мне ясно___ вижу___ вижу___, что смешна___ я___
с моими___ чувствами___ и переживаниями. Неужели не хватит___
сил___ не смогу я___ похоронить___ все что было___ для меня
жизнью___ и не создам нового___ Господи___ похоронить___ так
трудно___ведь оно живет___ и сейчас во мне___ это чувство___
Была его судьба___, были люди___,бьет, а он___ и оно___все___
живет___
Весна 1920г.
"Я плакала.
– Мама пусти!Мам,ну пусти-ж-ж-ж...
381
– Нет, Леля, и не проси, и не мучь меня. Грязь, распути
ца, ноги промочишь, что я с вами делать буду?....
Я рыдала.
– О-риф-метика у нас...Десятичное умножение у нас...
– И не мучь меня.... Подожди, вот скоро сапоги выдавать
будут...
Я выла как труба.
– Я... по камешкам, я у дяденьки на заду уеду. Орифмети
ка.... десятичная....
Мать уходила на работу.
Проснулась сестра и высунула из-под груды одежд голову,
расстрепанную со сна.
– Что? Ревешь? Опять мама в школу не пускает?Вот и учись
тут!
Она опять полезла в пещеру постели.
Мать ушла,поручив нас хозяйке"
("Углич",стр.3)
"И уже лежа в постелях под грудой платья все еще толкова
ли о политике и еде, а мать снимала крупных вшей с наших ноч
ных кофточек; вши щелкали как выстрел, и каждый выстрел сопр
овождался ужасом матери.
– Нет, здесь жить нельзя, - сказала она.
– Надежда Васи
льевна опять выбросила нашу конину из печки... Придется пере
езжать в монастырь." ("Углич"стр.21-22)
"... Мы жили то на одной, то на другой улице в разных до
мах, но дольше всего по ордеру горкоммуны в келье Богоявленс
кого девичьего монастыря, это было наше последнее жилье в Уг
личе. Наш корпус был самым дальним, угловым, он стоял в конце
монастырской стены, близ дремучего садика, над глубоким, при
таившимся под огромными липами прудом, а в школу мы иногда
ходили не по улице, а по темному коридору в толстой каменной
монастырской стене. Ходить по этому коридору было страшно,за
то в оттепель не промокали валенки. А школа помещалась в том
же монастыре, на другом конце, в красном кирпичном здании,ко
торое раньше называлось "покоями" и стояло прямо напротив вы
сокого белого собора с пятью синими главами, и главы были ус
ыпаны крупными золотыми звездами.
Мы прожили в келье лето, осень и зиму, - главное, зиму
двадцатого года... Ух, какие это были медленные, ледяные веч
ера, с вонючей слепой коптилкой, с грозным ревом близких мон
астырских колоколов,... А мама по вечерам уходила в нашу шко
лу на работу, в ликбез,где старухи учились читать,как малень
кие"
(О.Берггольц,"Дневные
звезды",стр.153-154)Из детского "Альбома"
Сон Олюньки
382
Как только Олюнька в кроватке
уснет
К ней Ангел хранитель слетает,
И дивную, райскую песнь ей поет,
И Олюньку он усыпляет
И видит она; что в небе живет,
И что перед богом стоит,
И что ей Спаситель в лицо,
Так кротко, с любовью глядит
И шепчет Олюнька: "О Боже, мой Боже
Верни моей маме здоровье опять,
Она исхудала, она побледнела, .....
соч.Ляли Бергольц 1920
Рабоче-Крест.Правление Удостоверение
г.Углич от Мобилизационного отдела
Уездный комиссар Берггольц Марии Тимофеевне
по военным делам в том,что ее муж Берггольц
Августа 6 дня 1920 г. Федор Христофорович состоит
N 5816 на действительной службе в
г.Углич.Ярославской Красной Армии Старшим врачом
губернии 5-го врачебного санитарного
поезда и состоит на учете
349
Круглая гербовая продовольственного отпуска в
печать РСФСР Уездном военном снабжении.
Военный комиссар /подпись/
Начальник мобилизационного
отдела /подпись/
Если исходить из сути содержания этого удостоверения, то
получается, что Федор Христофорович навещал семью и в конце
лета 1920 г. Возможно после выздоровления от последнего тифа.
Но взять семью с собой в Питер он не смог т. к. еще продолжа
лась гражданская война и он после отпуска уезжал опять на
фронт.
"Я все помню - и голод на Волге, где жили мы с мамой, и
как отец приехал с фронта, после тифа, худой и бритый.....
Сколько труда мамы чтоб не отдать нас. Отец - тиф, кон
тузия".(Из воспоминаний М.Ф. Берггольц, включенных ею в очерк
"Москва-южный город", написанный осенью 1942 г.)
По смыслу именно сюда относится следующая дневниковая
383
запись М.Т.Берггольц(полстраницы большого белого листа, про
стым карандашом):
"1920 г.
Углич
Федюк, Федюк, нет не поймешь меня ты___отчего___замирая
болью___тоскует и плачет моя___душа___ Ночь___все опять гор
ит лампадка___ Сегодня особенная непогода, ветер воет и буш
ует__ Я думаю___о тебе___и мое воображение ярко, ярко предс
тавляет тебя___ Ты___ около меня, вот я руками провожу по___
твоему лицу, вижу твои глаза и хочу видеть этот взгляд дол
го___ долго___, хочу прижаться к тебе___ и мне будет так____
спокойно___хорошо___хорошо___
Ветер___ гудит, мысли несутся, слезы льются
Федюк, мой Федька, светик моей жизни___постоянная моя мечта,
мои желания ты,...."