От Рима до Сицилии. Прогулки по Южной Италии

Его культ начался на Босфоре и в Малой Азии. Говорят, что император Константин Великий посетил обиталище оракула, где известны были случаи излечения во время сна. Там стояла статуя крылатого божества. Во сне императору явился крылатый человек и объявил, что он — архангел Михаил. Проснувшись, император повелел построить храм святого и убрал языческое божество. Это была первая из четырех церквей, посвященных святому Михаилу, которые были построены в Константинополе и его окрестностях. Святилища святого Михаила обычно имеют дело с исцелением, а потому связаны с водой — колодцем либо святым источником. Когда епископ Сипонта поспешил в грот, чтобы прояснить дело с пропавшим быком, история повторилась. Во время молитвы ему явился крылатый человек в алом плаще. Он назвался святым Михаилом. Этот святой — первый из семи архангелов, архистратиг небесного воинства и борец с дьяволом и беззакониями среди людей. Архангел объявил, что спустился с вершины, чтобы забрать у оракула священный грот и установить на этом месте христианский алтарь. Архангел распорядился, чтобы епископ посвятил этот грот ему и всем ангелам. Епископ, трясясь, вошел в мрачную пещеру и обнаружил, что вся она залита светом, а в углу стоит алтарь, только что освященный самим архангелом. Алтарь по византийским обычаям был накрыт пурпурной тканью. Вот так культ святого Михаила из Византии шагнул в византийскую Апулию, а святилище на горе Святого Ангела сделалось одним из главных мест паломничества христианского мира.

С горы Гарганус архангел совершил несколько важных полетов. В 590 году, во время чумы в Риме, его видел папа Григорий Великий. Архангел опустился на гробницу Адриана и вложил свой меч в ножны. По словам папы, этим жестом архангел Михаил дал понять, что эпидемии пришел конец. Следующий полет, на вершину горы в Нормандии, произошел в 708 году. Там был обнаружен колодец с исцеляющей водой. Основанное там святилище получило название Мон-Сен-Мишель. По распоряжению английского короля Эдуарда Исповедника гору Святого Михаила в Корнуэлле передали под юрисдикцию бенедиктинцев Нормандии.

Больше всех святого Михаила почитали норманны. Они видели в нем святого воителя, борющегося со злом. Его меч, как и у них, редко был зачехлен. Отдавая ему почести и испрашивая благословения на ратные подвиги, какими бы кровопролитными те ни были, они чувствовали, что обращаются к сверхъестественному существу, считающему себя в душе норманном. Неудивительно, что эти воины — в поклонении которых присутствовали воспоминания о богах, сражающихся с драконами, — посещали святилище, в которое архангел явился в первый раз.

С этими мыслями я поднялся по горной дороге к городу пилигримов — Сант-Анджело. Местность по-прежнему выглядела мрачной и безрадостной. На участках, где сохранилась хорошая земля, росли оливы и миндаль. Дорога совершила поворот, и на гребне горы Святого Ангела я увидел город. В наши дни почти не надеешься, что тебя очарует окраина обычного итальянского города, поскольку повсюду понастроили ужасные цементные дома, балконы которых увешаны сохнущим бельем. В тени домов, на разбитых улицах, играют дети. Таким было мое первое впечатление от Сант-Анджело. Затем я вышел на узкую главную улицу, в центре которой находится пещерный храм.

К нему ведут восемьдесят шесть ступеней (пуристы скажут — восемьдесят семь). Это — любопытный старый город. Несколько столетий назад здесь, должно быть, ютились пещерные жители. Даже на главной улице город сохраняет черты троглодита: такое впечатление производят размещенные в гротах таверны и магазины.

Благородный внутренний готический двор церкви обступили сувенирные лотки. Думаю, это одно из немногих мест, где можно купить настоящий посох пилигрима — странный предмет с сосновой шишкой на конце, доказывающей, что эта вещь из Сант-Анджело, хотя, насколько я мог увидеть, здесь теперь не растет ни единой сосны. Я оглядел собрание bondieuserie [10] среди которых больше всего было статуэток архангела, стоящего в воинственной позе — то ли с поднятым копьем, то ли с вынутым из ножен мечом. Часть фигурок была из гипса, другие, менее симпатичные, — из пластмассы, а некоторые из жести. Были и картинки с изображением святого — монохромные и цветные. Ларьки также торговали четками, шарфами, корзинами, чашечками для святой воды и прочими разнообразными дешевыми предметами, которые могли удовлетворить понятное желание людей унести домой частицу святости. Я слышал, что святилище специализируется на изготовлении съедобных лошадок — медовых и сырных. Этим бы и я соблазнился, однако в свой приход я их не увидел.

10

Дешевые предметы религиозного культа (ит.).

Двойной арочный вход готического стиля вел к длинному лестничному маршу. Над одной из арок были начертаны изречения на латыни: «Страшно это место. Здесь дом Бога и дверь в небо». Место и в самом деле страшное: более мрачных небесных врат и представить невозможно, когда начинаешь спускаться в темницу по сводчатой готической лестнице. Лестница привела в маленький атриум с обхватившей его галереей. На галерее стояли несколько старых крестьян. Они шептали молитвы и, перекрестившись, дотрагивались до перил.

В нескольких шагах отсюда был вход в церковь. Я увидел двери, которые смело можно назвать одними из самых прекрасных дверей античности. В то время, когда Вильгельм Завоеватель завершал завоевание Англии, глава амальфийской общины в Константинополе, богатый купец по имени Панталоне, решил подарить святилищу Архангела Михаила серебряные двери работы дамасских мастеров. И эти двери по сию пору встречают всех, входящих в священный грот. Две створки разделены на двадцать четыре панели — чудо византийской ковки. Каждая панель изображает библейскую сцену, заканчивающуюся явлением святого Михаила епископу Сипонта. Фигуры, лица и складки одежды по большей части остались в неприкосновенности, а ведь византийские купцы ковали это серебро почти четырнадцать веков назад. На дверях проставлена дата — 1076 год, и обращение к посетителям — молиться за душу спонсора, Панталоне. В самом низу добавлено интересное обращение изготовителей дверей к священникам. Их просили по меньшей мере раз в год чистить двери, чтобы они ярко сияли. Увы, они давно уже не блестят, но зато, словно старая монета, покрылись красивой патиной.

На входе в церковь сразу можешь отличить постороннего от местных жителей, крестьянина Южной Италии от посетителей из более цивилизованных регионов. Посторонний человек сразу проходит в церковь, крестьяне же берутся за бронзовые кольца на дверях, свисающие из львиных пастей, и громко стучат ими. Затем целуют собственные руки, касавшиеся бронзы, и лишь после этого входят в церковь. Войдя внутрь, я увидел теплое сияние свечей, зажженных перед высоким алтарем под покатым потолком пещеры. Сама пещера огромных размеров. За прошедшие столетия она не слишком изменилась: это по-прежнему грубый и холодный грот, в котором те, кто приходил посоветоваться с духом прорицателя Калхаса, спали, завернувшись в шкуры черного барана. Обращение в христианство не изменило суровую крышу и стены из грубого камня: по ним по-прежнему стекает вода, так что на полу собирается липкая грязь. Набожные пилигримы не обращают на нее внимания и встают в это месиво на колени.

В темном углу, рядом с одним из боковых алтарей, я увидел странную и печальную картину — двух крестьян, ползающих по полу на коленях. Последний раз я видел такое проявление раскаяния в испанской церкви. Хотя это уже не поощряется, но на юге Италии во время религиозных праздников часто можно увидеть, как кающиеся грешники лижут церковный пол, пока язык не распухнет. Я смотрел на эти фигуры с интересом, поскольку такое зрелище все-таки редкость, за исключением Скалы Санты в Риме, имеющей первоначальную форму, то есть идущие вверх ступени. (Не один Цезарь поднимался в Капитолий таким образом.) За высоким алтарем — первым, что освятил архангел четырнадцать веков назад, — находится колодец с целебной водой. Это — обычный атрибут в святилищах архангела Михаила. В колодец опущен серебряный бочонок, из него пилигримам наливают воду — увы! — в пластиковые чашки.

Возле алтаря стоит знаменитая статуя архангела. Она воспроизведена во всех видах и продается в Сант-Анджело на каждом углу. На юге Италии повсюду видишь картины с изображением архангела. Первоначальная скульптура, должно быть, была хорошей, однако сгорела во время одного из многочисленных нападений на святилище. Нынешнюю статую XVII века приписывают Сансовино или — что еще смехотворнее — Микеланджело. Статуя совсем не похожа на воинственного архангела. Это — индифферентный персонаж, который мог бы быть изготовлен из марципана. Поблизости, в темноте, я разглядел интересный объект — мраморный трон епископа, стоящий на двух львах. С одной стороны трона была вырезана сцена, на которой архангел поражает дракона, а с тыльной стороны — типичный арабский узор из переплетенных колец и прочих геометрических фигур. В то, что этот трон — как заверяли меня служащие — относится к античным временам, я, разумеется, не поверил. Скорее всего это было произведение норманнской Сицилии, дар одного из первых норманнских королей.

В 1016 году в этой таинственной пещере произошло событие, которое нетрудно было восстановить, — приезд группы из сорока норманнских рыцарей. Возвращаясь домой из Святой Земли, они заглянули сюда по пути. Вполне возможно, что это были те же рыцари, которые, высадившись в Салерно, обнаружили, что город захвачен сарацинами. Рыцари взялись за оружие и повели на цитадель такую яростную атаку, что сарацины спешно уселись в свои корабли и убрались восвояси. Это событие так поразило правителя Салерно, что он попросил чужеземцев остаться и воевать за него. При этом пообещал высокое вознаграждение. Рыцарям же не терпелось домой, поэтому они отклонили его предложение. Уезжали они с подарками — редкими фруктами, шелками и другими предметами, способными соблазнить друзей, оставшихся дома, на поездку в Италию. То же повторилось в Сант-Анджело. К норманнам обратился сосланный на Бари аристократ, некий Ломбард. Он попросил их присоединиться к нему и изгнать византийцев, но получил тот же ответ: они посоветуют друзьям из Нормандии приехать и помочь в его предприятии. Все так и произошло, что доказала история. Вскоре после возвращения рыцарей домой норманнские наемники стали эмигрировать в Апулию. Так началось норманнское вторжение и захват Южной Италии.