От сердца к сердцу

– Джулия? Зачем?

– В прошлое воскресенье Мерри привезли в саутгемптонскую больницу с язвенным кровотечением.

– Господи! – воскликнул Джеффри, охваченный противоречивыми чувствами. – А как она сейчас?

– Кровотечение удалось остановить, и, похоже, язва зарубцуется без операции. Однако возникла еще одна серьезная проблема.

– Еще более серьезная?

– У Мерри анемия.

– Что это означает?

– Это означает, что показатели ее крови чрезвычайно низки и что она нуждается в постоянном переливании, пока ее костный мозг не начнет вырабатывать нужного количества красных и белых кровяных телец и тромбоцитов. Или пока он не будет пересажен. Я говорила с ее врачом, перед тем как идти сюда. Он считает, что девочке нужна пересадка костного мозга. Причем ее нужно провести как можно быстрее. Поскольку у Мерри нет братьев и сестер, следующими кандидатами в доноры становятся ее родители. Джулия может стать донором, но доктор хочет проверить и кровь отца девочки. Возможно, он окажется более подходящим кандидатом.

– Дайана!

– С твоих слов я поняла, что ты не можешь быть отцом Мерри, Джеффри. Но, дорогой, Джулия искренне считает именно тебя ее отцом.

– Она знает, что это невозможно.

– Нет, Джеффри, она не знает этого. Джулия – любящая мать, и она отчаянно борется за жизнь своего умирающего ребенка. Она верит, что твоя кровь может спасти девочку.

– Но почему она пришла к тебе, а не ко мне?

– Не знаю. Одно могу сказать: прийти ко мне ей было нелегко. Она была у меня, когда ты позвонил. Джулия поняла, что это ты, и, несомненно, от этого ей стало еще хуже.

– Но почему? Это же Джулия оставила меня!

– Знаю. На эти вопросы у меня нет ответов, Джеффри. Но есть важные вопросы, ответы на которые обязательно должны быть даны. Джулия верит, что ты – отец Мерри и что девочка тебе не нужна.

– Не нужна, – эхом отозвался Джеффри. В его голове вновь прозвучали слова Джулии: «Ты никогда не простишь меня за то, что я родила Мерри! Даже сейчас, когда прошло десять лет, ты жалеешь, что она появилась на свет! Ты хотел, чтобы я сделала аборт».

– Но это же неправда! – запротестовал Джеффри, но тут же осекся. Дайане не нужно слушать его доводы, потому что она знала правду. Его должна была выслушать Джулия. – И что же Джулия хотела от тебя, Дайана?

– Просила поговорить с тобой и узнать, не согласишься ли ты сдать свою кровь на анализ, – ответила она. – Мне показалось, она боялась сама просить тебя об этом, – добавила она.

– Боялась? – оторопев, переспросил Джеффри. Как Джулия могла бояться его? Хотя… Он помнил, что, когда требовал от нее сказать правду о Мерри, Джулия его боялась. Как же ненавистен ему был тот страх в любимых глазах! Как он хотел, чтобы она была уверена в его любви! Однако ее тайны, ее ложь больно ранили его. «Джулия верит в то, что ты – отец Мерри». Неудивительно, что она была так невинна, так смущена, так напугана…

– Есть другие важные вопросы, на которые должны быть получены ответы, – повторила Дайана. И когда его глаза встретились с ее глазами, она тихо добавила: – Ты должен знать еще кое-что, Джеффри.

– Что?

– Может, Джулия и ушла к кому-то другому, но она по-прежнему носит твое обручальное кольцо.

В половине девятого вечера Дайана позвонила в иммунологическую лабораторию, чтобы узнать результаты анализа крови Джеффри. До этого она успела просмотреть данные Джулии и Мерри. Занимаясь пересадкой сердец, Дайана отлично знала, какие показатели принимаются во внимание при трансплантации тканей.

– О, Джеффри, – покачав головой, прошептала она, – Мерри – твоя дочь, дорогой мой.

– Нет. – Глаза Джеффри наполнились слезами, он был не в состоянии говорить. На какое-то мгновение он отказывался верить очевидному, но потом правда в обезоруживающей прямоте встала перед его глазами. «Десять лет я отворачивался от родной дочери! Десять лет сомневался в любимой женщине!» – Дайана, ты уверена?

– Да, Джеффри, абсолютно уверена. Больше того, твоя кровь удивительно схожа по составу с ее кровью. Несомненно, из двоих родителей ты – наилучший кандидат на трансплантацию.

Слова Дайаны, оторвав Джеффри от воспоминаний о прошлом, перенесли в будущее.

– Итак, донором буду я.

– Да. Позвонить Филу Макгрегору? Он дал мне свой домашний телефон.

Узнав о результатах анализа Джеффри, Фил лишь заметил:

– Замечательно. Так вы согласны дать ребенку свой костный мозг, мистер Лоуренс? – спросил он, когда Дайана передала трубку Джеффри.

– Разумеется. – «Я отдал бы и свое сердце, если бы оно понадобилось Мерри».

– Хорошо. В таком случае назначим трансплантацию на послезавтра. Вам нужно прийти в больницу завтра утром. Необходимо сделать несколько подготовительных тестов. Дайана объяснила вам, в чем состоит процедура пересадки костного мозга?

– Нет.

– Я подробно опишу вам ее, когда мы увидимся, а пока скажу лишь несколько слов. Я извлеку костный мозг из вашей берцовой кости. Эта процедура проводится под общим наркозом. Обычно мы берем довольно большой кусок костного мозга, для чего придется немного расколоть кость. Вы будете какое-то время испытывать некоторый дискомфорт, но…

– А Мерри будет больно?

– Нет. Сама по себе трансплантация состоит во внутривенном вливании. Клетки вашего костного мозга попадут в ее кровоток и будут быстро доставлены в ее костный мозг.

– Каковы шансы на успех?

– С вашим костным мозгом? Я бы назвал их очень высокими.

– В этом и состоит лечение?

– Будем надеяться на это. Так что если завтра утром вы готовы сдать некоторые анализы, то я сейчас позвоню в лабораторию, вас будут там ждать в… скажем, в семь утра, идет?

– Отлично. Вы уже сообщили об этом Джулии?

– Нет еще. Но собирался.

– Да, пожалуйста.

– Хотите, чтобы я позвонил, или вы сами сделаете это?

– Почему бы вам не позвонить ей? – Джеффри понимал, что ему понадобится еще немало времени, чтобы совладать с охватившими его чувствами и найти нужные слова.

Немало времени. А Джулия должна узнать о планах на операцию сейчас же.

– Что я за человек? – покачав головой, проговорил Джеффри после долгого молчания.

Он стоял у окна гостиной в доме Дайаны. Шел снег. Он накрывал Манхэттен белым пушистым покрывалом.

– Ты очень хороший, любящий человек, Джеффри Лоуренс.

– Хороший? Любящий? – невесело усмехнулся Джеффри. – Что может быть хуже, чем упорное нежелание признавать собственного ребенка? Помнишь, мы говорили о родителях Сэма и Джулии? Мы с тобой сочли, что они причинили много вреда своим детям.

– Они знали, что поступают дурно, Джеффри! А ты не представлял, что Мерри – твоя дочь. Ты же сам говорил, что все эти десять лет Джулия старалась, чтобы вы с Мерри держались подальше друг от друга.

– Она делала это потому, что защищала Мерри! Она не хотела, чтобы девочка страдала из-за того, что родной отец ее не любит. Джулия, как никто другой, знала, что это за боль. Она надеялась, что в один прекрасный день я… – Джеффри не мог говорить. Он вдруг вспомнил, как терпеливо, любя, с какой надеждой Джулия ждала, чтобы он принял собственного ребенка! И наконец, когда ждать стало уже невмоготу, через десять лет она робко попросила его, чтобы, несмотря на занятость, он постарался влиться в семью. – Ты как-то раз назвала меня негодяем, Дайана. Знаешь, ты была абсолютно права.