От всего сердца

По крайней мере, я имела дело не со всей Ассамблеей, а только с семью членами совета Североамериканского прихода.

– Вы заранее одобрили это «дерьмовое шоу», - указала я.
– Цитата: «Приложите все разумные усилия, чтобы удовлетворить желания Суверена».

– Разумные!
– указал Дон.
– Как в разумные усилия вписываются в два мертвых гостя?

– В этот раз, - вставил свои пять копеек Брайан Родригес, - никто не умер. Все живы. Никто не получил серьезных травм.

– И мы просто должны в это верить?
– потребовал Фрэнк.

– Да.
– Я вложила немного стали в свой голос.

– Я хранительница. Моего слова достаточно.

– Это еще предстоит выяснить, - сказал Фрэнк.

– Как насчет моего слова?

Я почувствовала, что позади меня расцветает холодная магия. Краем глаза я заметила, как колыхнуло красную мантию Тони, словно ее коснулся ветер.

Фрэнк крепко сжал рот. Это только разозлило меня еще больше. Я была хранительницей уже много лет, и, по-видимому, мое слово имело значение только в том случае, если у меня был помощник, который мог бы меня поддержать.

– Помоги, - прошептал Шон мне на ухо. Он был внизу, в секции умбол.

– Срочно?

– В некоторой степени.

– Сейчас буду.

– Что я хочу знать, так это...
– начал Дон.

– Достаточно. Это моя гостиница. Я определяю, что здесь разумно. Мне не нужно, чтобы вы держали меня за руку. Мне не нужно, чтобы вы рассказывали мне, как бы вы справились с этим. Не лезьте не в свое дело.

На мгновение воцарилась потрясенная тишина. Айо Ивата захлопала в ладоши.

– Наконец-то.

Мануэль Ордоньес тоже захлопал в ладоши и что-то пробормотал себе под нос по-испански. Прозвучало очень похоже на est'upido.

– Наконец-то, что?
– потребовал Фрэнк.

– Наконец-то кто-то заткнул вас двоих, - сказала Айо.
– Это ее гостиница. Ты не являешься ее начальником.

– Мы все знаем, зачем мы проводим эту встречу, - сказал Брайан Родригес.
– Доминион связывался с вами обоими с предложением провести этот выбор, и вы отказались.

– На что ты намекаешь?
– спросил Дон.

Брайан наклонился к экрану.

– Я не намекаю, я это говорю. В этом вся соль.

– Вам предложили шанс заняться выбором, вы отказались, она сделала это, и она сделала это хорошо.
– Магдалина Брасвелл скрестила руки на груди. – Вам нечего тут ей предъявлять. Она провела неделю в своей гостинице с двадцатью душегубами, и все они ушли живыми.

– О, они могут предъявлять, - сказала Айо, - но это не значит, что остальные из нас должны тратить на это время.

– У меня есть законная точка зрения!
– Фрэнк стукнул кулаком по столу.

Магдалина фыркнула.

– Благослови твое сердце.

– Напомни мне, Фрэнк, - сказал Тайрон Брайтуэлл.
– Кто сделал тебя главным? Я не голосовал за тебя.

– Ахахаха!
– Айо рассмеялась.
– Я вижу, что ты там сделал!

Я посмотрела на Тони, который снова переоделся в свою обычную одежду. Он кивнул. Мы тихо поменялись местами, и я поспешила через гостиницу к умболам. Я была по уши сыта Ассамблеей Хранителей и его филиалами.

Мы смоделировали отделение умбол по образцу массивных аквариумов-витрин. Стенки их соединенных резервуаров были прозрачными, а сами резервуары простирались на пятьдесят футов в высоту. Идти между ними было все равно, что прогуливаться по дну моря.

Вся делегация умбол плавала внутри самого большого резервуара, размером с олимпийский бассейн. Я нашла Шона сбоку у одного из меньших резервуаров, соединенных с большим узким каналом. Он наблюдал за Оундом. Кандидат описывал небольшие круги против часовой стрелки.

Ой-ой-ой.

Я подошла к прозрачной стене. Оунд проигнорировал меня.

– Как долго он в таком состоянии?
– пробормотала я.

– Сорок пять минут, - ответил Шон.
– Он продолжает нарезать круги, выделяя феромоны стресса и мочась.

Все в этом было плохо. Умболы не были одиночками. Они не уходили сами по себе и не плавали маленькими кругами. Они были фуражирами, вот почему нам пришлось сделать для них гигантский аквариум. Оунд был в острой фазе расстройства. У гостя нашей гостиницы был нервный срыв. Мои родители были бы в ужасе. Я опозорила семью.

– Почему он плавает в собственной моче?
– спросил Шон.

Умболы были чрезвычайно привередливы в отношении своих привычек в ванной. Нам пришлось трижды переделывать их уборную, просто чтобы убедиться, что она эстетична и достаточно уединенна.

– Это заставляет его чувствовать себя в большей безопасности. Это его эквивалент сворачивания в форму эмбриона. Ты вообще добился от него ответа?

– Нет.

Я запечатала маленький бассейн.

– Давай попробуем более низкую температуру и успокаивающий свет.

Мощные насосы «Гертруды Хант», регулирующие температуру, включились, подавая в резервуар прохладную воду. Я приглушила свет. Водные растения внутри резервуара мягко флуоресцировали.

– Давай подождем, - сказала я.
– Ты уже позавтракал?

– Не-а.

Я сунула руку в карман мантии, вытащила печенье в обертке, которое ранее стащила с кухни, и дала ему. Он проглотил его с жадностью.

Оунд продолжал нарезать круги.

Люди испытывали инстинктивный страх перед морскими глубинами. Даже если мы знаем, что водоем совершенно безопасен и в нем нет хищников, плавание в темной воде, где до дна не достать, пробуждает в большинстве из нас примитивную тревогу. У умбол же инстинктивный страх перед земными хищниками. На определенном этапе своего развития они становились добычей огромных рептилий и ужасающих птиц, которые ныряли в воду с большой высоты. Их терпимость к земному насилию очень мала. Она пугает их сверх всякой причины.

– У тебя была возможность поговорить с Миралитт?

Он кивнул.

– Ей понравилась запись. Она в деле. Я отвел ее к Деррил, та пока думает.

– Пойдет ли она на это?

– Если она захочет, то предложение у нее есть. Она примет его или нет.

Оунд стал замедляться. Холодная вода подействовала.

– Я перечитал договор, - сказал Шон.

Прошлой ночью, перед тем как лечь спать, я показала ему запись моего разговора с леди Вексин, записанный гостиницей. Она считала, что отбор будет аннулирован, а я была слишком увлечена ее рассказом, чтобы спросить почему. Шон решил перечитать наш договор с Доминионом, как только мы немного поспим.