От Земли к Андромеде

Сегодня к Степанычу пожаловал Малик, один из его авторитетов, попавший в ИВС, но усилиями адвокатов освобожденный. Тот самый зэк, который жался в угол и не был тронут Ковалевым. Он поведал вору историю немного в своей аранжировке.

– Я не понял, Малик, на хрена ты мне это все рассказываешь? Опустил он Кудрявого и что?

– Не, Степаныч, ты не понял, он Кудрявому зад пинком порвал. Надо бы ему предъяву выкатить.

– И че не выкатил в камере?
– удивился Степаныч.

– Без пера к нему не подлезть, сильный бычара до ужаса, троих словно пушинок разметал по камере. Разреши на перо его посадить?

– Че то ты темнишь, Малик, - задумчиво произнес Степаныч, - на перо успеется, ты мне его сюда приведи - сам поговорить хочу.

Картина у него не складывалась - четверо бывалых и не обиженных здоровьем зэков не смогли справиться с молодым парнем...

Малик сразу же взял с собой трех бойцов и отправился к Ковалеву. Адрес и фамилию он у ментов еще прежде узнал. Подошли к квартире, Малик позвонил.

– А-а, трусишка зайка серенький, че надо?
– спросил Ковалев, открыв дверь.

– Степаныч тебя приглашает, поехали, - ответил Малик.

– Степаныч? Не знаю такого.

– Пошли - узнаешь.

– Если ему надо - пусть сам едет, - ответил Ковалев и захлопнул дверь.

Малик забарабанил в дверь, Ковалев открыл ее снова.

– Ты че шумишь, трус поганый, хочешь, чтобы и тебе жопу порвали?

Малик отпрянул в испуге в сторону, один из его бойцов выхватил пистолет.

– Не дергайся и никто тебя не тронет, пошли, - предложил он, - когда приглашает Степаныч - никто не отказывается.

Ковалев обвел угрюмым взглядом четверых мужиков на лестничной площадке, произнес мрачно:

– Если достал оружие и направил его на человека, то надо стрелять, а не понты гнуть. Я, кажется, догадываюсь кто такой Степаныч и зачем меня приглашает. Этот вот в камере со мной сидел, - он ткнул пальцем в Малика, - там и обосрался со страху, а с обосранными я в гости не езжу. Так и передайте Степанычу - мне все едино, что обосранный, что опущенный. Надо ему - пусть сам приезжает.

Ковалев захлопнул дверь, но в нее снова забарабанили, он открыл. Мужики направили на него уже три ствола.

– За такие слова ответить придется, выходи и поехали.

Ковалев усмехнулся.

– Здесь прямо и отвечу - этот в камере понты гнул и трех мужиков на меня натравил без дела, а сам обосрался со страху. Так два дня и просидел в углу обосранный. Не так что ли было?
– рявкнул он на Малика.

– Об-б-б-б осрался, - подтвердил тот.

– Все, вопрос закрыт.

Ковалев снова захлопнул дверь. Бойцы остались на площадке, соображая, что делать дальше. Один из них заводил носом:

– Че-то говном запахло, - он посмотрел на Малика, - фу, опять обосрался... пошли мужики.

Они сели в машину, не пустив в нее Малика, по приезду рассказали Степанычу подробности переговоров. Тот хохотал до упаду, потом переспросил:

– Прямо на площадке и обгадился?

Бойцы подтвердили сказанное кивком головы. Степаныч отпустил их и вызвал к себе Корнея, который отвечал у него за безопасность. В свое время Корнеев служил в ФСБ, но был уволен за взятку, отсидел три года и теперь выполнял особые поручения вора в законе Степаныча.

– С Маликом мы не можем больше общаться и знает он много...

– Понял, сделаем, - ответил Корней.

– Про этого Ковалева узнай все с роддома до сегодняшнего дня.

Корней кивнул головой и ушел. Через три дня он уже докладывал:

– Родители неизвестны, Ковалев с пеленок в детдоме вырос, образование девять классов, работал разнорабочим, потом на водителя выучился. Год назад пропал без вести, объявлен в розыск. Где целый год находился - непонятно, говорит, что ничего не помнит. В полицию его таксист сдал за неуплату проезда, там его мариновали двое суток, розыскное дело закрыли и отпустили. Вечером к нему, вернее ночью, воры залезли - одному он ручонку оторвал, второго зашиб насмерть, но, якобы, он сам о дверной косяк вмазался. Его за это закрыли, в камере он с Маликом и познакомился. Малик тоже непонятным образом куда-то исчез бессрочно.

– Год где-то болтался, - задумчиво произнес Степаныч, - может на агента тайного учился?

– Это вряд ли, - уверенно ответил Корней, - девять классов образование - его бы даже рядовым ментом на службу не взяли. В армии не служил и молод еще. Два непонятных момента у него - где целый год был и каким образом он в камере смог с троими разобраться? В спортивные секции не ходил, а Кудрявый не лох, рукопашным боем владеет неплохо. С виду Ковалев не накаченный, не боксер, не каратист, не борец. Тебе он зачем, Степаныч?

– Не люблю непонятки... ты организуй мне с ним встречу. Домой я к нему не поеду, сам понимаешь, в ресторан пригласи или сюда привези. Сюда - лучше.

– Сделаю, - ответил Корней, - когда организовать встречу?

– Чем быстрее, тем лучше.

– Понял, тогда сразу и поеду, надеюсь, что привезу вам собеседника.

Он вышел и прямиком отправился к Ковалеву, позвонил в квартиру. Хозяин открыл дверь, не спрашивая.

– Николай? Мы можем поговорить, не побоитесь впустить в дом незнакомца? Я - Корней, так меня все называют, выходит, что мы уже и знакомы.

Ковалев пожал плечами, ответил кратко:

– Заходи.

Корней прошел внутрь однокомнатной квартиры. Видавший виды диван, стол, несколько стареньких стульев. Он сел на один из них.

– Я приехал по двум причинам, - начал он без прелюдий, - извиниться за тех мужиков, что побеспокоили тебя несколько дней назад и пригласить в гости к Степанычу. Сам понимаешь, он по статусу к тебе приехать не может. Можно в ресторане пообщаться, если не желаешь к нему домой поехать.

– Если пальцы не гнут и приглашают нормально, то почему бы и не поехать, - ответил Ковалев, - когда?

– Если не против, то прямо сейчас.

– Поехали.

Машина выехала за город и направилась в коттеджному поселку. Степаныч принял его сразу же, оглядел с ног до головы, указал рукой на кресло напротив себя, Корнею показал на место чуть сбоку. Обыкновенный парень чуть выше среднего роста, не накаченный и сила в нем с первого взгляда не чувствовалась.

– Скажи, Коля, как ты смог с мужиками в камере разобраться? Нет, я не в претензии, может ты боксом занимался, каратэ?