Отавало идет по экватору

– Живопись - мое призвание, моя жизнь, - сказал Освальдо. Он умолк, в который раз закурил и после долгой паузы продолжал: - Когда я работаю над очередной картиной, я выражаю себя прежде всего как эквадорец. Вместе с тем я знаю, что Эквадор - это лишь часть Латинской Америки. Теперь, спустя десятилетия, я отчетливо вижу, что творческим счастьем я обязан тому, что вовремя понял простую истину: художник не должен замыкаться ни в личных, ни даже в национальных рамках, он обязан своими произведениями выражать неразрывную связь национального и интернационального.

У Гуаясамина особая манера вести беседу - он говорит страстно, выразительно жестикулирует и все время порывается сорваться с места, "взлететь". Наконец он так и делает - прерывает разговор о своем творческом кредо и ведет меня в мастерскую смотреть его панно (высота каждой из двух частей - четыре метра, длина - пятнадцать) для международного аэропорта "Барахас" в Мадриде - заказ правительства Испании. К тому времени, когда состоялась наша встреча (шел май 1982 года), Освальдо почти все завершил.

Я знал, что Гуаясамин работает быстро, даже стремительно, и потому задал вопрос скорее из вежливости, чем из любопытства.

– Сколько времени ушло на это панно?

– Полтора года, - ответил Освальдо.
– Принимая во внимание характер помещения, для которого предназначается мураль, - а это зал вылета пассажиров за границу, - пришлось остановиться на акриловых красках да еще прибегнуть к помощи мраморной крошки. И писать пришлось не на холстах, а на щитах из бальсового дерева. Потом они будут смонтированы в Мадриде на алюминиевой структуре.

– Похоже, что мастерская создана специально для таких масштабных работ, - я обвел взглядом просторную студию и кивнул на высоченный стеклянный потолок, сквозь который лились потоки солнечного света.

– Да, работается здесь легко, - согласился Освальдо.
– Много света и воздуха...

Мы подошли к стоявшему возле стены длинному столу, на котором лежали деревянные щиты с нанесенными на них контурами будущих фигур. Худощавый чернобородый человек в джинсах и клетчатой рубашке закрашивал один из щитов красно-оранжевой краской невероятно резкого тона. Встретив его внимательный взгляд, я спросил, что будет изображено на этой части панно. Бородач в джинсах вопросительно посмотрел на Гуаясамина, на меня, опять перевел взгляд на Освальдо. Тот жестом показал, чтобы он продолжал работать, и, обращаясь ко мне, пояснил:

– Он глухонемой. Художник. Не мог найти работу. Я и пригласил его в помощники.

Работая над панно, Гуаясамин, по его словам, стремился выразить мечту двух выдающихся лидеров освободительного движения латиноамериканских народов - Боливара и Сан-Мартина - о равноправном единении народов, говорящих на испанском языке.

– Новый международный аэропорт Мадрида должен нести на себе печать нового времени и новых идей, - говорил Освальдо.
– Обе части панно представляют собой призыв к единству Испании и народов Латинской Америки.

Первая часть посвящена Испании: изображены испанский танец, символическое пожатие рук конкистадора и индейца, четыре портрета, на них Бартоломе де Лас Касас, Сервантес, Унамуно и Пикассо, олицетворяющие важное влияние испанской культуры на духовную жизнь народов Латинской Америки.

Сердцевина второй части - испано-американской - доколумбова Америка с ее мистерией индейских ритуальных масок, что призвано привлечь внимание к наследию древних цивилизаций и культур наших народов. Что касается портретов - их тоже четыре. Это Руминьяуи, Симон Боливар, Хосе Марти и Пабло Неруда. В них я стремился показать преемственность и неразрывную связь идей независимости и свободы, которые и сегодня вдохновляют латиноамериканцев на борьбу за демократию и социальный прогресс.

Освальдо настоял на том, чтобы я остался у него обедать.

– Обед будет простой, деревенский, зато сытный, это я обещаю, - предупредил он.
– Я неприхотлив в еде, редко изменяю своему меню, а вину предпочитаю фруктовые соки или простую воду.

В столовой, где массивные деревянные балки высоко вознесли резной деревянный потолок, экономка подала густой суп с вермишелью и фасолью, "фритаду" - кусочки жаренной в масле свинины, овощи - салат, кукурузу, отварной картофель в мундире, а также свежий сыр и кувшин апельсинового сока; завершал трапезу крепкий черный кофе... с медом.

За обедом наша беседа вращалась в основном вокруг тем политического свойства, таких, как роль и место художника в обществе и в современном мире вообще, как актуальные проблемы, стоящие перед латиноамериканскими народами, политические взгляды и симпатии самого Гуаясамина, его общественная деятельность.

Меня всегда удивляла и поражала творческая одержимость художника, его работоспособность. Ежедневно, кроме воскресений, он поднимается в семь утра, а в восемь уже начинает свой рабочий день, который продолжается 12-14 часов. И при этом он находит время для дел общественных. А их у Гуаясамина немало. Он - глава Эквадорского комитета борьбы за гражданские права, один из сопредседателей Латино-американской ассоциации защиты прав человека, руководитель Национального комитета культурных связей между Эквадором и Кубой. Он успевает многое: принять участие в латиноамериканской конференции солидарности с сальвадорским народом, прочитать перуанским студентам лекцию о роли современной живописи в борьбе народов континента за экономическое, социальное и духовное освобождение, съездить на Кубу и потом выступить перед эквадорцами с рассказом о трудовом героизме кубинцев, строящих новую жизнь.

Гуаясамин - восторженный поклонник Кубинской революции.

– Я не раз бывал на Кубе, - говорил он, вспоминая свои поездки в Гавану, - и восхищаюсь героическим народом острова Свободы, его усилиями и особенно опытом строительства новой жизни. Кубинцы созидают социалистическое общество, исходя из своих специфических условий и особенностей, их методы отличаются от тех, какие применялись в других странах. Я имею в виду, что они созидают новое общество на наш, латиноамериканский, я бы даже сказал, на карибский манер. И они добились успехов, которые кажутся просто невероятными, прежде всего в области просвещения, здравоохранения, решения социальных вопросов. Такое общество впервые родилось в Латинской Америке, и я не скрываю своего большого уважения к кубинскому народу.

– В моих дружеских связях с кубинцами однажды произошел такой эпизод, - оживился Освальдо.
– Когда я приехал в Гавану, меня попросили написать портрет Фиделя Кастро. Но предупредили, что "команданте" сможет позировать не больше часа. Я согласился. Работал с упоением и, как всегда, быстро. А когда кончил писать, Кастро был поражен достигнутым сходством и, как мне показалось, еще больше скоростью работы.

Освальдо Гуаясамин не принадлежит ни к одной из существующих в Эквадоре политических партий. Но его прогрессивные взгляды, его симпатии к социализму известны далеко за пределами его страны. С позиций патриота и демократа он выступает за избавление народов Латинской Америки от гнета американских монополий, решительно разоблачает на международных форумах империалистическую политику США в отношении развивающихся стран.

– Влияние США на наши страны отчаянно сильно, - говорил Гуаясамин.
– Но империалисты недолго будут глумиться над нашими народами, латиноамериканцы подымаются на борьбу за свои национальные интересы, за право на самостоятельную жизнь и одержат победу. Я в этом убежден.

Передовые взгляды Гуаясамина завоевали ему уважение прогрессивных людей, видных деятелей латиноамериканского освободительного и революционного движения. Но одновременно они создали ему как активному поборнику демократических прав и свобод немало сложностей и в самом Эквадоре, и в других странах "его Америки". Несмотря ни на что, он продолжает всем своим творчеством пропагандировать идеи антиимпериалистической борьбы, национального освобождения и социального прогресса.