Отбор для ректора академии

Бенедикт усмехнулся. Он говорил с улыбкой, как будто рассказывал не историю своей жизни, а сказку на ночь.

— Они попытались все изменить, но я насквозь видел их фальш. Я ненавижу двуличие, Эльза. И не потерплю рядом с собой такого человека. Поэтому помоги мне этого избежать, или я выберу тебя. — Ректор приблизился, говоря почти в губы, а девушка оцепенела. То ли алкоголь, то ли что-то необъяснимое заставило ее сердце стучать, а дыхание ускоренно вырываться из легких.

«Страх и страсть похожи — они вызывают помутнение, адреналин в крови и желание бежать без оглядки. Своеобразное опьянение. Но если одновременно бояться и желать, к чему это приведет?» — возникла поразительно ясная мысль в голове девушки.

— И тогда ты накличешь беду… — прошептала девушка.

Бенедикт широко ухмыльнулся, оскалив зубы и на мгновение отведя взгляд

— Но она хотя бы будет настоящей, — прошептал он, стремительно сокращая расстояние.

Властно, с отчаянным желанием он поцеловал Эльзу. Она ответила, почти сразу и не раздумывая. Бенедикт, словно в зеркале, видел отражение своих эмоций в ней. За исключением одного — мужчина понимал, насколько их поцелуй неправилен, а его действия постыдны.

«Она пьяна», — промелькнула мысль, когда его руки уже обвили ее талию, притягивая девушку к себе. И она гулким эхом раздавалась в его голове, пока его губы прижимались к губам Эльзы, а поцелуй прерывался лишь краткими вздохами.

«А ты глуп, раз, так долго наблюдая за ней, полагал, что она тебя совсем не интересует, — вторил внутренний голос. — Сможешь ли теперь исполнить данное тобою обещание?»

Бенедикт отстранился, моргая, будто оказался в тумане и надеялся его прогнать. Ошеломление. Изумление. Растерянность. Он никогда не полагал, что чувства способны взять верх над разумом.

Глубокое дыхание Эльзы и то, как вздымалась ее грудная клетка, не давало забыть о ней ни на секунду. Лицо девушки было все таким же красным, а вот губы опухли.

— Нет, так нельзя, — прошептал Бенедикт, бережно и осторожно, словно боясь, накрывая ее щеку ладонью.

Сердце бешено билось в его груди, будто только теперь осознало, для чего существует на самом деле. Мгновение превратилось в вечность, и реальность словно перестала существовать, когда красная вспышка от кольца мужчины неожиданно озарила пространство, забирая сознание девушки с собой.

Глава 9. Воздушный корабль

— Где ты была, непослушная девчонка?! — Лицо смотрительницы искажает гримаса.

Я сжимаю ладони, пряча руки за спину, и опускаю взгляд.

— Что у тебя там? — Она стремительно обходит меня, хватает за руку и выворачивает запястье, оставляя на нем красные следы своих пальцев. — Откуда она у тебя? Украла?

Ведьма отнимает цветную фигурку из обожженной глины — птицу с распущенными крыльями, выкрашенными в белую краску. Прекрасная работа, но поспешная, лишенная точных деталей. Я помогла мастеру на рынке разложить товар и взамен получила награду.

Мне всего семь лет и для меня птичка сродни сокровищу.

Только без разрешения уходить из приюта нельзя, но мне так скучно в четырех стенах, что я все равно раз за разом выбираюсь наружу. И в этот раз меня поймали…

— Отдайте! Мне ее подарили! — подпрыгиваю, пытаясь отобрать птичку, но ведьма слишком высока.

Она смотрит на меня с пренебрежением. Смотрительница любит послушных детей, молча следующих любому ее указанию, ничего не желающих, не играющих, не смеющихся и, наверное, вообще не живых… Но я не такая и постоянно за это расплачиваюсь.

— Нет. Ты ее украла. — Она говорит медленно, с какой-то садисткой улыбкой на устах.

— Нет-нет-нет, не надо, — молю я, понимая, что она собирается сделать, но уже поздно.

Я слышу треск, и кусочки керамики падают на пол. Несколько секунд я смотрю на жалкие остатки фигурки. Слезы подступают к глазам, но я упрямо смаргиваю их, решая, что ни за что не стану плакать.

— Убери здесь все, — удовлетворенным голосом говорит ведьма. — И отправляйся на кухню, там нужна помощь. Это будет твое наказание.

Открыв глаза, я сразу узнала помещение лекарского крыла. На стенах, потолке и даже на полу — повсюду красное дерево, что создавало уют и разительно отличало это место от любого другого в замке.

Я медленно подняла руку, касаясь головы. Кровать подо мной тихо скрипнула.

Почему мне приснился приют?

В первые годы я старательно работала над собой, чтобы не вспоминать его и не жить прошлым. И мне это удалось, но вот опять…

Опустив ладонь, я потрясенно коснулось губ. Несколько секунд прострации сменились бурей чувств, и я порывисто поднялась, сев на кровати.

Мой взгляд бегал по пустой комнате, будто не знал на чем остановиться.

Поцелуй, поцелуй, поцелуй…

Мысли крутились как юла вокруг одного крайне странного, поражающего и будоражащего кровь факта — Бенедикт Карр поцеловал меня. Я целовалась с ректором академии… Холодный аристократишка покусился на мои губы!

Как ни переиначивай, а суть не менялась.

А я ответила, и мне даже понравилось, если таким блеклым словом можно выразить мои ощущения в тот момент.

Так, о какую стену мне убиться?

Теперь я вполне осознанно рассматривала комнату, выбирая подходящий участок.

Дверь скрипнула, впуская целительницу. План самоубийства пришлось отложить.

— Вы вовремя очнулись. — Она подошла ко мне и приложила руку ко лбу, шепча заклинание. По моему телу прошла волна тепла, что вскоре сменилась мурашками. — Состояние хорошее, но в ближайшие сутки постарайтесь больше не принимать никаких магических веществ.

— Как я здесь оказалась? — Пусть и глупо было задавать этот вопрос, но я все же спросила.

— Вас доставили из кабинета ректора. Он дал вам редкий эликсир, что снимает свойства большинства слабых зелий. Можно сказать, вам повезло, что вы так быстро пришли в себя. Если будет возможность, обязательно поблагодарите господина Карра, — монотонным голосом ответила женщина. — Занятия недавно закончились — можете идти домой. Меня просили напомнить вам, что вас ждут вечером на Крылатой станции.

— Да, спасибо. Подождите, а насчет моего отравления… Я ведь не сама выпила Синюшное зелье, возможно, оно было в бутыле в раздевалке девушек. Может, кто-то еще выпил его по ошибке? — Мысли роем кружились в голове — я желала найти виновного.