Отбор

— Да.

Эту часть, как бы солидно она ни звучала, осознать было проще всего.

— Очень хорошо. Будьте добры, распишитесь в том, что вы ознакомлены с официальными правилами, а вы, миссис Сингер, будьте добры поставить свою подпись в расписке о том, что получили чек.

Размера суммы я не увидела, но мама даже прослезилась. Отчаянно не хотелось уезжать из дома, но я была уверена, что, даже если меня отправят обратно на следующий же день, безбедное существование на год нам обеспечено. А когда я вернусь, от желающих услышать мое пение не будет отбоя. Так что без работы не останусь. Вот только разрешат ли мне петь, ведь я теперь Тройка? Наверное, если придется выбирать из разрешенных Тройкам профессий, я стану учителем. Смогу, по крайней мере, учить музыке других.

Тощий собрал бумаги, поднялся и поблагодарил нас за уделенное время и за чай. Теперь до отъезда мне осталось пообщаться всего с одним чиновником, выделенным мне в помощь. Ему предстояло сопровождать меня из дома в аэропорт. А дальше… Дальше мне придется справляться самостоятельно.

Гость спросил, нельзя ли, чтобы я проводила его до дверей, и мама согласилась: ей не терпелось взяться за приготовление ужина. Мне не хотелось оставаться с ним наедине. Благо хоть идти было недалеко.

— И еще один момент, — сказал чиновник, уже положив пальцы на дверную ручку. — Вообще-то, это не совсем правило, но с вашей стороны было бы неразумно его игнорировать. Получив приглашение от принца Максона, не следует отказываться. Что бы он вам ни предложил. Ужин, свидание, поцелуй, нечто большее — что угодно. Не противоречьте ему.

— Прошу прощения?

Не ослышалась ли я? Этот человек, который только что взял с меня расписку в непорочности, намекал на то, что я должна расстаться с ней, едва Максону стоит об этом заикнуться?

— Я отдаю себе отчет в том, что это звучит… неподобающе. Но вам не следует отказывать принцу ни при каких обстоятельствах. Доброго вечера, мисс Сингер.

Меня затошнило. Закон, один из тех, о которых он только что тут толковал, предписывал ждать до брака. Это был действенный способ держать в узде болезни, к тому же он препятствовал смешению каст. Незаконнорожденных выбрасывали на улицы, где они становились Восьмерками. А наказание для тех, чья незаконная связь вскрывалась, — тюремное заключение. Даже если у кого-то возникало просто подозрение, можно было провести несколько ночей в камере. Да, это помешало мне пойти на близость с тем, кого я любила, и тогда я переживала из-за этого. Но теперь, когда между мной и Аспеном все кончено, оставалось радоваться, что я вынуждена была блюсти себя.

Я была вне себя от ярости. Разве не стоит моя подпись под документом, где говорилось о неизбежности наказания в случае нарушения закона? Статус участницы Отбора не освобождает от ответственности, вот как он это сформулировал. Зато статус принца, видимо, освобождает. Я вдруг почувствовала себя грязной, ничтожнее любой Восьмерки.

— Америка, милая, это к тебе, — пропела мама.

Я тоже слышала звонок, но открывать не пошла. Окажись это очередной желающий получить автограф — не выдержала бы.

Пройдя по коридору, я завернула за угол и замерла. На пороге с охапкой полевых цветов стоял Аспен.

— Америка, привет, — сдержанным, почти деловым тоном поздоровался он.

— Привет, — слабым голосом отозвалась я.

— Это от Камбер с Селией. Они желают тебе удачи.

Он приблизился и протянул цветы. Букет от его сестер, не от него.

— Как мило с их стороны! — воскликнула мама.

Я почти и забыла, что она тоже в комнате.

— Аспен, ты очень кстати. — Я пыталась говорить так же отчужденно, как и он. — С этими сборами у меня в комнате все вверх дном. Ты не мог бы помочь прибрать?

В присутствии моей матери он не мог не согласиться. Как правило, Шестерки не отказывались от предложенной работы. Мы в этом смысле вели себя точно так же.

У него дернулись желваки, но он кивнул.

Мы пошли по коридору в комнату. Сколько раз я воображала, как Аспен переступит порог моего прибежища! Могла ли я представить, при каких обстоятельствах суждено сбыться этой мечте?

Я толкнула дверь в комнату, и Аспен расхохотался.

— Ты что, собаку подрядила заниматься сборами?

— Заткнись! Я не могла найти одну вещь. — Но я невольно улыбнулась.

Он принялся наводить порядок и складывать футболки. Я, разумеется, помогала.

— Ты что, ничего из этого не берешь? — прошептал он.

— Нет. С завтрашнего дня я смогу одеваться только в то, что мне будут выдавать во дворце.

— Ого!

— Сестры расстроились?

— Вообще-то, нет. — Он изумленно покачал головой. — Как только они увидели на экране твое лицо, все в доме словно помешались. Они без ума от тебя. Особенно моя мать.

— Твоя мама мне нравится. Она у тебя такая добрая.

Мы молча прибирались дальше. Комната мало-помалу приобретала свой обычный вид.

— Фотография… — начал он. — Ты на ней такая красивая.

Мне больно было слышать это от него. Это нечестно с его стороны. После того, как он так со мной обошелся.

— Это все из-за тебя.

— Что?

— Просто я думала, что ты вот-вот сделаешь мне предложение, — севшим голосом произнесла я.

Аспен немного помолчал, подбирая слова.

— Я хотел, но теперь это уже не имеет значения.

— Нет, имеет. Почему ты мне не сказал?

Он потер шею, очевидно что-то решая.

— Я ждал.

— Чего?

Чего он мог ждать?

— Призыва.

Это действительно проблема. Призыв мог обернуться как благом, так и наоборот. В Иллеа призыву подлежали все лица мужского пола, достигшие установленного законом возраста. Солдат выбирали случайным образом дважды в год, чтобы охватить всех, кому исполнилось девятнадцать за последние полгода. Повинность отбывали на протяжении четырех лет, демобилизовывались в двадцать три. Скоро настанет черед Аспена.

Мы, разумеется, говорили о службе, но всерьез никогда ее в расчет не брали. Наверное, нам обоим казалось, если мы не будем обращать внимание на призыв, то и он нас проигнорирует.

Плюс мобилизации был в том, что, становясь военным, ты автоматически получал статус Двойки. Правительство обучало тебя и потом платило пенсию до конца жизни. Оборотной стороной медали являлась непредсказуемость: никто не мог знать заранее, куда его пошлют. Но от родной провинции всегда отправляли подальше. Видимо, считалось, что со знакомыми людьми ты будешь более снисходительным. Можно было очутиться во дворце или в полицейском управлении другого штата. Или в армии, в боевых частях. Из тех, кто попал на войну, домой возвращались очень немногие.

Если мужчина не женился до призыва, он почти всегда старался с этим повременить. Иначе в лучшем случае он обрекал свою жену на четырехлетнюю разлуку, в худшем — на раннее вдовство.

— Я не хотел так с тобой поступать, — прошептал он.

— Понимаю.

Он распрямил плечи и попытался сменить тему:

— И что же тогда ты берешь во дворец?

— Минимум одежды, чтобы было что надеть, когда меня наконец попросят на выход. Кое-какие фотографии и книги. Музыкальные инструменты, сказали, есть во дворце. Так что все уместилось вот в этот рюкзак.