Отцеубийца
Шрифт:
– У кого? За что? – сурово глянул на него князь.
– Сперва у тебя, пресветлый князь, за глупость свою чрезмерную. Затем у отрока сего, за то, что не разглядел я в нем светлой души, которая у него, несомненно, имеется! – пролепетал тысяцкий.
– В том-то и беда, Сергий, что душа человеческая для тебя тем светлее кажется, чем богаче одежда на теле его, – жестко ответил Александр. – И не верю я поклонам твоим и мольбам. Ошибся я, когда назначил тебя тысяцким, но ошибку эту свою я исправлю. С сегодняшнего дня ты, Сергий, будешь простым гриднем, и находиться
– Понял, пресветлый князь!
– Да благодари Бога, что пожалел я тебя, червя никчемного, и не приказал голову рубить! – добавил Александр для острастки.
– Милость твоя безгранична, пресветлый князь! – Сергий упал на колени и пытался поцеловать кончик сафьянового сапога. Александр отпихнул его.
– Убирайся вон. И мой тебе совет – не попадайся мне на глаза, не доводи до зла!
Тысяцкий встал и, не переставая кланяться, покинул палату.
Осень 1241 года.
Роман как раз был зван князем Александром за каким-то поручением, когда возле ворот послышался топот многих коней и шум необычный. Александр кликнул слугу и просил узнать, кто пожаловал. Не было слуги короткое время, и вернулся он с лицом удивленным, встал на пороге и слова вымолвить не может.
– Что это с тобой? Уж не проглотил ли ты язык? – усмехнулся князь. – Али случилось что?
– Ой случилось, князь! – пролепетал несчастный слуга. – Там во дворе повозок дюже много, а них люди богато да справно одетые, а с ними сам архиепископ!
– Откуда же такое диво? – вновь ухмыльнулся князь.
– Говорят, что из Новгорода, и приехали к тебе, князь-батюшка, челом бить.
– Вот как! – прищурил свои кошачьи глаза Александр. – Значит, теперь я им нужен стал, как беда нагрянула! Да уж пусть подождут! Мне тоже немало ждать пришлось!
– Так ведь сам архиепископ с ними – владыка Спиридон! – совсем смутился слуга.
– Ну и что мне архиепископ? Скажи, что нездоров я, и принять нынче никак не могу. Вот как поправлюсь, так обязательно выслушаю, а пока нет! Понял ли? Так и передай: болен, никого не принимаю!
– Слушаюсь, княже, на все воля твоя! – и на негнущихся ногах слуга вышел за дверь, видать, раздумывая про себя, как ему справнее выполнить княжью волю, чтобы и Александру услужить, и под гнев архиепископский не попасть.
Александр обернулся тем временем к Роману, который также стоял чуть ли не с разинутым ртом.
– Что, брат, – ты тоже считаешь, что не в своем я уме, коли самого архиепископа со двора гоню? – лукаво улыбнулся князь, обнажив белые, крепкие зубы.
– Не по чину мне в княжьих помыслах разбираться, – ответил Роман.
– Оно, по правде говоря, действительно нехорошо получается. – Продолжал тем временем Александр, вроде как с самим собой разговаривая, – а с другой стороны, я слишком долго ждал этого момента, чтобы теперь им не насладиться сполна!
– За что же гневаешься ты на них, княже?
– А за то, что люди они неблагодарные! Я Новгород от шведских ворогов спас, а они власть решили у меня отнять!
Так я и сам им
эту власть отдал, только не подумали глупые людишки о том, что с этой властию делать!Роман слушал, затаив дыхание. Шутка ли – сам князь с ним разговаривает, да не приказы отдает, а беседу ведет, как с равным!
– Так вот и перебрался я с семейством сюда, в Переяславль, и пропадайте пропадом, думаю, глупые новгородцы. Вот и дождались они своей беды – немцы, покорив Псков, вступили и на земли Новгородские, обложили народ данью и даже крепость свою на берегу залива, в Копорье, построили. Но и на этом не остановились – взяли тамошний русский городок Тесов, что на границах с Эстонией, и начали грабить новгородских купцов на тридцать верст вокруг. А чиновники тамошние и ухом не ведут – все никак мзду между собою поделить не могут!
Дошли до меня слухи, что народ тамошний возмущен зело и даже просил себе защитника у отца моего, Ярослава Всеволодовича. Прислал отец к ним Андрея, брата моего, и приняли его новгородцы на княжение. Да только легче от этого не стало – разбой не прекратился.
Признаться, ожидал я, что прибудут ко мне новгородцы челом бить, да не думал, что так скоро. Что ж, покуражусь немного и соглашусь...
– И неужто не обидно тебе, пресветлый князь, неблагодарным людям на подмогу идти? – удивился Роман.
– Защищать землю русскую – дело святое, – гордо ответил Александр. – А на обиженных, знаешь ли, воду возят... Ладно, слушай теперь мою волю.
И князь начал рассказывать, куда следует ехать Роману и по какой надобности.
Отрочество и юность великий князь Александр большей частью провел в Новгороде. Отец его Ярослав Всеволодович княжил там долгие годы, то ссорясь с непокорными, гордыми новгородцами, то живя с ними в согласии. Последнее, однако, случалось гораздо реже.
Несколько раз новгородцы гнали князя Ярослава, объясняя сие решение жестокостью его и крутым нравом. Но, проходило время, и новгородцы звали Ярослава обратно на княжение, так как обойтись без него не могли.
Юному князю Александру Ярославичу приходилось нести тяжкий крест вместе с отцом. Так однажды, оставленный в Новгороде вместе со своим братом Федором, Александр был вынужден бежать, поскольку междоусобная война захлестнула город сразу после отъезда великого князя, и у Александра были все основания опасаться за жизнь свою.
Но вскоре Александр уже снова вернулся в Новгород вместе с отцом своим, и на этот раз надолго. Годы юности, проведенные в Великом Новгороде, имели большое влияние на развитие ума Александра и его характера. Деятельная, кипучая жизнь торгового города, постоянное присутствие западных иноземцев и почти непрерывная борьба веча с княжеской властью производили на него большое впечатление и немало способствовали развитию той выдержанности характера и той гибкости, соединенной с твердою волею, которой отличался князь Александр. Внутренним качествам соответствовала и сама наружность Александра, красивая и величественная.