Отчаянная

Впрочем, моя помощь и не понадобилась бы. Несмотря на все заботы, через неделю отца не стало. Такой свирепой оказалась лихорадка. Мать провожала отца уже серьезно больной. Буквально несколько дней спустя она последовала за ним.

Вот тут уж я сама сделала для себя грустное открытие: я абсолютно одинока. Открытия финансового характера оказались не более утешительными.

Визиты к адвокатам отца показали, что наша довольно благополучная жизнь исчерпала все сбережения. Выяснилось, также, что дом уже не принадлежал нам, лишь арендовали его. В доме остались кое-какие вещи и обстановка, но большую часть всего этого мне пришлось продать, чтобы выдать слугам жалованье и расплатиться с кредиторами.

Я осталась без гроша. И вот в то время, когда я очень серьезно задумалась о своем будущем, пришло письмо с лондонским штемпелем, написанное незнакомым мне почерком. Обратный адрес был также незнаком. Я вскрыла конверт и впервые узнала о существовании миссис Мэдкрофт.

Она писала, что прочла в газете сообщение о смерти моих родителей. Ссылаясь на старую и глубокую дружбу, которая связывала ее в молодости с матерью, она выражала глубокое соболезнование. При чтении последних строк мое сердце забилось. Изящным, округлым почерком миссис Мэдкрофт писала:

«Я отдаю себе отчет в том, что мы с вами никогда не встречались. Возможно, по этой причине мое приглашение может показаться дерзким и самонадеянным, но я очень желаю познакомится с вами, если вы найдете в своем сердце отклик на прихоть безрассудной женщины, которая любила вашу дорогую мать так глубоко, как можно любить только сестру. Тогда я прошу вас приехать в Лондон и остаться у меня жить».

К листочку был приколот железнодорожный билет.

Я внимательно прочитала письмо несколько раз, удивляясь с каждым разом все больше и больше. Кто такая эта миссис Мэдкрофт? Почему я не слышала о ней? Я думала, что родители не держали от меня никаких секретов, но, выяснилось, что ошиблась.

Адвокаты отца знали об авторе письма не больше, чем я. Вместе с тем, они полагали, что спешить в Лондон, в дом к женщине, чье имя и личность были мне незнакомы, не имеет смысла. И все же я решила принять предложение.

В самом деле, что мне оставалось делать? Едва ли я могла бы жить в доме без слуг, без денег на питание, без угля. Викарий и его жена не могли позволить себе взять меня в дом, хотя и выражали такую готовность. А у моих соседей хватало собственных детей, которых они содержали с трудом.

И я решила, что не стану ни для кого обузой. Короткий визит к давнишней подруге моей матери даст мне пристанище на несколько дней или недель и возможность подыскать место. Это ничего, что миссис Мэдкрофт мне незнакома. Какие у меня причины не доверять ей или подозревать в каких-то дьявольских намерениях? Нищая, я не представляла собой никакой ценности.

Из прошлого в настоящее меня вернула служанка Чайтра. Она тихо подошла к открытой двери, застыла на пороге и спросила своим мелодичным голосом:

— Вам что-нибудь нужно?

— Мне ничего не приходит в голову. Благодарю тебя за то, что принесла мои вещи.

— Это было нетрудно… Вам будет здесь удобно.

Утвердительный тон ее слов вызвал у меня любопытство. Я доброжелательно улыбнулась служанке. Между тем она вошла в комнату, закрыла за собой дверь. Чувствовалось, ей хотелось о чем-то спросить меня.

— Думаю, вы заметили, что в доме есть что-то особенное?

— Только то, что в нем довольно странная атмосфера.

— Это привидения. Они приходят, но не уходят совсем. Я говорила миссис Мэдкрофт, чтобы она не принимала их в своем доме, но она смеется надо мной. Привидения знают тех, кто знает их. А к другим они не всегда добрые. И вы тоже будьте осторожны.

— А к этой комнате у них какое отношение?

— Эту комнату и свою я защитила. Вот посмотрите на эту бархатную сумочку в гардеробе. Не выносите ее из вашей комнаты, и привидения не осмелятся войти сюда.

Чайтра открыла гардероб и показала бархатную сумочку, висевшую на крючке с внутренней стороны дверцы. Трудно было поверить, что эта маленькая сумочка, кто знает с чем, может остановить таинственных духов у порога комнаты. Но что мне оставалось делать? По крайней мере, обстановка несколько прояснилась, это уже хорошо. А Чайтра не такая простая, как может показаться с первого взгляда. Ее необычные познания могут еще пригодиться. Я с теплой улыбкой посмотрела на служанку. Ее лицо излучало доброжелательность и гордость. Я искренне поблагодарила ее и отпустила. Но прежде чем служанка ушла, у меня возникла неожиданная мысль.

— Скажи мне, Чайтра, как долго ты работаешь у миссис Мэдкрофт?

— Более пятнадцати лет, мисс.

— Ты знала мою мать?

— Нет, мисс, хотя я слышала о ней от своей хозяйки. После ее слов я почему-то облегченно вздохнула, и мое волнение улеглось.

Из того, что моя мать рассказывала мне о своем прошлом, я знала только, что она ребенком осталась сиротой и воспитывалась у бабушки, строгой и религиозной старухи. Фанатичная бабка пыталась сделать внучку такой же, как сама, но это у нее плохо получалось. В результате, жизнь внучки стала невыносимой. Понятно, что подрастающая девушка сделала все возможное, чтобы как можно раньше вырваться на свободу. Наконец, это ей удалось. Вот тогда-то при каких-то обстоятельствах моя мать встретилась, а потом и подружилась с миссис Мэдкрофт.

— Хотела бы я знать, как они встретились? — произнесла я вслух.

Чайтра подняла брови и произнесла с нескрываемым удивлением:

— А вы разве не знаете, мисс? Ваша мать в течение пяти лет работала ассистенткой у миссис Мэдкрофт.

Я изумилась. Моя мать — ассистентка медиума? Невозможно поверить! У меня в голове пронеслись десятки вопросов, но я не произнесла вслух ни одного. Я их задам, конечно, но не сейчас.

Вдруг снизу послышался громкий стук и звон разбитого стекла. Чайтра выскочила из спальни и бросилась в гостиную. Ее длинная коса болталась и колотила ее по спине. Я тоже вскочила, чтобы последовать за ней, но меня остановил истерический женский вопль в фойе. Минуту спустя парадная дверь гулко хлопнула. Я подбежала к окну и увидела, как миссис Бродерик стремительно шла по каменной дорожке, придерживая одной рукой юбки, другой шляпку на голове.

Глава 2

Я не стала задерживаться у окна, а поспешила вниз выяснить, что могло вызвать такую суматоху? Нашла Чайтру и миссис Мэдкрофт в гостиной. Склонившись над опрокинутым столиком, они собирали остатки разбитой хрустальной вазы.

— С вами все в порядке? — спросила я, поднимая осколок, отлетевший далеко в сторону. Хотелось помочь женщинам, в то же время меня терзало любопытство. Что тут, интересно, стряслось?

Миссис Мэдкрофт устало поправила упавший ей на брови седой завиток волос. «Этот день из ряда вон выходящий по количеству неприятностей, — сокрушенно произнесла она. — Абсолютный чемпион неприятностей. Сначала этот ужасный мистер Ллевелин, а теперь глупенькая миссис Бродерик. Как мне быть? Я начинаю сомневаться в том, что переживу этот день. Нет, конечно, я его не переживу».

— Переживете, мэм, — спокойным тоном заверила ее Чайтра.

— А я не уверена, — заметно раздражалась хозяйка. — Мои нервы уже не те, что были раньше. И я уже не такая молодая, какой была прежде. Хотя, конечно, не так уж и стара. Да, да. Но я не могу сказать, что получаю удовольствие от волнений теперь, когда мне не двадцать.

— И не тридцать, — сказала служанка. Миссис Мэдкрофт укоризненно посмотрела на нее и уточнила: «Не так уж далеко за тридцать».

— Что расстроило женщину, которая только что выбежала отсюда? — спросила я миссис Мэдкрофт, сделав попытку отвлечь ее от начавшейся перепалки, где преимущества были явно на стороне служанки. Я считала себя обязанной помочь хозяйке сохранить чуство собственно достоинства.