Отчаянные

– Нет, ничего хорошего! Я хотела девочку!

Анна мелькнула в поле моего зрения, и я проводила ее взглядом. Она подлетела к столику и поставила туда свой сок с таким ожесточением, что расплескала его. За ней следовал Гриффин – тоже в плавках, как Келлан. Он был хорош собой и явно мог рассчитывать на внимание, однако сложением изрядно уступал солисту своей группы.

– Ну а мне так и нормально, если мальчик! По-моему, круто. Назовем не Миртл, а Миртом или Мортом… Мортимусом!

Он помедлил, сестра же состроила гримасу. Я тоже. Мортимус? У меня не получалось даже представить это имя применительно к младенцу. Гриффин вдруг поднял палец и воскликнул:

– Максимус!

Я глянула на Келлана. Мы одновременно улыбнулись и пожали плечами. Максимус, что и говорить, был куда лучше Мортимуса. Сестра фыркнула, криво улыбнулась и толкнула Гриффина в плечо:

– Значит, Максимус… Как гладиатор?

– Ну, будет головорезом, – ухмыльнулся Гриффин и упер руки в боки.

Он повел бедрами, и я перестала улыбаться. Анна расхохоталась и погладила его по груди. Уцепив Гриффина за плавки, она подтянула его к своему голому животу. Гриффин незамедлительно прилип губами к ее шее, а его руки метнулись ниже спины моей сестры. Я повернулась к Келлану, искренне надеясь, что эта парочка не попытается сделать еще одного ребенка в десяти шагах от меня.

Келлан наблюдал за ними еще с минуту, а потом закрыл глаза и откинулся в шезлонге. Рядом нарисовались загорелые ноги Сиенны. Сбросив прозрачный халатик, она нахмурилась при виде басиста «Чудил», окучивавшего мою сестрицу:

– У них и вправду любовь? Он клеился ко мне раз десять…

Сиенну, казалось, не меньше моего смутили отношения Анны и Гриффина. Я старалась не глазеть на ее идеальные формы, а Келлан поднял взгляд и усмехнулся:

– Зависит от того, что ты называешь любовью. – Вновь посмотрев на мою сестру, он добавил: – Мы до сих пор пытаемся разобраться, в чем тут дело.

Сиенна улыбнулась, едва не ослепив меня белизной зубов:

– Они не такие моногамные, как вы, да?

Она глянула на татуировку Келлана, потом – на мое обручальное кольцо.

Улыбнувшись ей, тот поднес его к губам:

– Это уж точно.

Сиенна ответила учтивой улыбкой. Если она и была разочарована преданностью Келлана мне, то не показывала этого. Все-таки она была актрисой и знала свое дело. Свита Сиенны разбрелась вокруг бассейна, сама же она улеглась на живот. Ее вид со спины был откровенно вызывающим, и я украдкой поправила свой скромный закрытый купальник.

Отведя с плеч гриву темных волос, Сиенна расстегнула лифчик, положила голову на руки и произнесла:

– Утром я лечу в Лондон. Поужинаем напоследок?

Келлан промолчал, предоставив отвечать мне. Не будучи в силах отказаться от совместной трапезы с десятым номером в списке самых влиятельных в мире людей, я пожала плечами и кивнула:

– Да, конечно… Отличная мысль.

– Замечательно, – пробормотала Сиенна, смежив веки.

Мне хотелось согласиться, но я сомневалась, не совершила ли только что чудовищную ошибку.

Анна расстроилась: ее не пригласили отужинать с новой лучшей подругой. Гриффин – тоже. Сиенна принимала солнечные ванны, а он не сводил с нее глаз. Его пристальное внимание нисколько не волновало мою сестру. Ей, похоже, было наплевать, чем занимался Гриффин, покуда он интересовался ею и уважал меня. Говоря откровенно, я не представляла эту парочку в роли родителей.

Позднее, стоя перед огромным зеркалом в ванной, я прикидывала, достаточно ли хороша для общества Сиенны Секстон. Собираясь в Лос-Анджелес, я не думала о званых обедах, и единственным более или менее подходящим моим нарядом было простое длинное черное платье из хлопка, доходившее мне до лодыжек. Широкие лямки, треугольный вырез, высокая талия – оно было скорее удобным, чем сексуальным, но другого я не захватила. Вздохнув, я провела пальцами по волнистой пряди: мне хотелось компенсировать простоту наряда пышными кудрями, но получились лишь волны.

Келлан подошел сзади и поцеловал меня в голое плечо:

– Ослепительно выглядишь!

Я посмотрела на его отражение. Он надел голубую сорочку навыпуск и темно-синие джинсы. Цвет рубашки подчеркивал глубину его глаз. Потрясающе – как всегда.

Часть моего «я» хотела признаться ему, что рядом с секс-бомбой Сиенной во мне не останется ничего ослепительного, но он, конечно, не согласился бы с этим, и я промолчала. Вновь обратившись к своему отражению, я постаралась смотреть глазами Келлана. Мои собственные были «выразительными», то есть большими, цвета буроватых водорослей, но при имевшемся освещении зеленый оттенок становился чуть ярче. Слегка подкрашенные, они казались даже красивыми. У меня были изящные скулы и нос, пухлые губы. Возможно, подбородок чуточку выступал, но в остальном я была сложена пропорционально. Не королева красоты, но, пожалуй, симпатичная.

Улыбнувшись Келлану, я чуть подкрасила губы.

– Спасибо.

– Даже спорить не будешь? – удивленно моргнул Келлан. – Неужели я тебя убедил?

Я помотала головой, и его губы изогнулись в легкой одобрительной улыбке.

– Это что-то новенькое! Мне нравится. Уверенность тебе к лицу! – Он коварно ухмыльнулся.

К моим щекам прихлынул жар, когда его страстные глаза встретились в зеркале с моими. Черт, если он будет так смотреть, нам не видать никакого ужина. Я развернула его и вытолкнула за порог. Келлан посмеивался, пока я собирала вещи, а затем мы вернулись в гостиную, где нас уже ждала вся группа.

Эван приобнял меня татуированной лапищей:

– Кира, ты просто куколка!

Я улыбнулась ему и вспомнила об услуге, которую несколько дней назад меня просила оказать Дженни. Устыдившись того, что забыла об этом, я поспешила в свою комнату и стала копаться в сумке, в итоге отыскав сплющенный конфетный пакетик.

– Дженни передает, что скучает, хочет к тебе, и шлет вот это, – вручила я его Эвану.

Ударник взял подарок и зарделся – клянусь!

– А что это, она не сказала? – спросил он, глянув на меня исподлобья теплыми карими глазами. Я помотала головой, и он со смехом сунул пакетик в задний карман. – Спасибо, Кира.

Достав из другого кармана мобильник, Эван направился в свою спальню. Он так и смеялся, уже притворив дверь. Ишь ты! Похоже, он не собирался объяснять мне эту шутку.

Когда Келлан потянул меня к двери, я передала Мэтту послание Рейчел. Он улыбнулся, кивнул и помахал на прощание. Гриффин и Анна впали в уныние. Придется мне как-то улаживать это дело с сестрой. За басиста я не сильно переживала – пусть дуется сколько влезет.

Сиенна приволокла на ужин Номера Первого. Меня немного удивило, когда массивный охранник втиснулся за руль черной «эскалады». Может быть, Сиенна опасалась, что в ресторане к ней кто-нибудь подойдет? Или пристанет на входе и выходе? Я никогда не общалась со звездами такого уровня и не знала, чего ожидать. Перспектива очутиться в ее обществе у всех на виду нервировала меня больше, чем маловажные разговоры за столом.

Заметив, что я нервничаю, Келлан украдкой сунул мне что-то. Это был бледный лепесток розы. Мои мысли мгновенно вернулись к красно-белому узору, который он выложил для меня на постели. Погладив шелковистый лепесток, я улыбнулась словам, начертанным на нем тончайшим пером. Точнее, там были не слова. Келлан аккуратнейшим образом нарисовал глаз, сердце и животное, в котором я могла лишь заподозрить овечку, – «я люблю тебя» [6] . Чуть прыснув при взгляде на его развеселое лицо, я сунула лепесток в сумочку. Келлан всегда умел развеять мои тревоги.

6

Непереводимая игра слов. «Глаз» – англ. «eye» – читается так же, как «я» – англ. «I», в то время как звучание слова «овца» – англ. «ewe» – напоминает местоимение «тебя» – англ. «you».