Отчаянный шантаж

"…Куин, я устала от твоего жмотничества. Если тебе так сильно нужен пацан, заплати за него… Сто пятьдесят тысяч – небольшая цена за такого красивого мальчишку, как Сет».

О боже! Боже милостивый!… Второе письмо оказалось не лучше.

«…мы с Рэем заключили договор. Думаю, вы не захотите разорвать его… Мне понадобятся деньги…»

Сибил с трудом сдержала дрожь.

– Она взяла деньги?

– Профессор Куин выписал на имя Глории Делотер два чека по десять тысяч долларов и один – на пять. В конце прошлого года он привез Сета в Сент-Кристофер. Письмо, которое вы держите в руках, датировано десятым марта. На следующий день профессор Куин снял все деньги со своих банковских счетов, обналичил все депозитные сертификаты, продал ценные бумаги. Двенадцатого марта он сказал Этану, что едет по делам в Балтимор. Возвращаясь, он погиб в автокатастрофе. В его бумажнике было чуть больше сорока долларов. Остальные деньги не обнаружены.

– Рэй обещал, что я к ней не вернусь, – уныло сказал Сет. – Он был порядочный. Он обещал ей деньги, и она знала, что он заплатит.

– Она снова потребовала деньги у вас. У вас всех.

– И просчиталась. – Филип откинулся на спинку, испытующе глядя на Сибил, поражаясь ее невозмутимости… разве что побледнела немного… – Она не получит от нас ни цента, доктор Гриффин. Пусть угрожает, сколько ее душе угодно, но она не получит ни цента, и она не получит Сета.

– Вот копия письма, которое я послала Глории Делотер, – продолжала Анна. – Я сообщила ей, что Сет находится под защитой социальной службы и проводится расследование обвинений в жестоком обращении с ребенком. Если Глория появится в округе, будет выписан ордер на ее арест.

– Получив это письмо, она позвонила Куинам. Трубку случайно сняла я, – заговорила Грейс. – Глория была в ярости, требовала денег, угрожала забрать Сета. Я сказала ей, что она глубоко заблуждается. – Грейс посмотрела прямо в глаза Сета. – Он теперь наш.

"Глория продала своего сына, – с ужасом думала Сибил. – Все было именно так, как сказал Филип. Все, что он сказал, правда».

– У вас временная опека, – уточнила она.

– Скоро будет постоянной, – сообщил Филип. – Мы добьемся постоянной опеки.

Сибил положила бумаги на стол Анны. Ей казалось, что все в ней заледенело: тело, сердце, душа… но голос прозвучал ровно:

– Сет, она тебя била?

– А вам какое дело?

– Отвечай на вопрос. Сет, – приказал Филип. – Расскажи своей тете, как тебе жилось с ее сестрой.

– Ладно. Хорошо. – Сет закусил губу, явно сдерживая презрительную усмешку. – Да, она лупила меня. Если везло, она была слишком пьяна или обкурена, было не очень больно. В общем, чаще мне удавалось удрать. – Он пожал плечами, как будто все это не имело ни малейшего значения. – Ей редко удавалось застать меня врасплох, поэтому она будила меня и колотила. Или обнимала и рыдала.

Сибил хотелось отвернуться от нарисованной мальчиком картины, как она отвернулась от отчаявшихся людей в приемной, но она не сводила глаз с лица Сета.

– Почему ты никому не рассказывал об этом, почему ни к кому не обратился за помощью?

"Эта Сибил совсем дура, что ли?» – подумал Сет.

– К кому? К копам? Глория объяснила, что сделают копы. Я бы оказался в тюряге для малолетних и какой-нибудь парень использовал меня, как хотели некоторые ее клиенты. А пока я был на воле, я мог выпутаться.

– Глория лгала тебе, – тихо сказала Анна, пока Сибил мучительно подыскивала слова. – Полиция помогла бы.

– Глория знала, – наконец выдавила Сибил, – о мужчинах, которые пытались… трогать тебя?

– Конечно. Она думала, что это смешно. Черт, когда она нанюхается, ей все кажется смешным, а вот когда напьется, тогда по-настоящему звереет.

Неужели чудовище, о котором так безразлично говорит мальчик, ее сестра? Так не хотелось верить в это.

– Ты знаешь, почему она решила обратиться к профессору Куину?

– Нет. Как-то она накачалась и начала болтать, что нашла золотую жилу. А потом исчезла на несколько дней.

– Она оставила тебя одного?

Сибил не смогла бы объяснить, почему – после всего услышанного – именно это так ужаснуло ее.

– А что такого? Я могу о себе позаботиться. Она вернулась в отличном настроении, сказала, что наконец и от меня будет какая-то польза. У нее были деньги. Ей не пришлось спать с клиентами, чтобы купить наркотики, и несколько дней она была счастлива. Потом приехал Рэй и сказал, что я могу поехать с ним. Сначала я подумал, что он такой же, как ее мужики, но он был не такой. Он был грустный и усталый…

Его голос изменился, смягчился. Сет тоже скорбит, поняла Сибил. Затем глаза мальчика загорелись отвращением.

– Она набросилась на него, и он совсем расстроился. Он не кричал, ничего такого, он просто велел ей уйти. Он сказал, что, если она хочет получить деньги, пусть уйдет. Она забрала деньги и ушла. Рэй сказал, что у него есть дом у залива и собака и что я могу там жить, если хочу. И никто меня не обидит.

– Ты поехал с ним. Сет пожал плечами.

– Он был старый, и я подумал, что всегда смогу сбежать, но Рэю можно было доверять. Он был порядочный. Он сказал, что мне не надо возвращаться, и я не вернусь. Что бы ни случилось, к ней я не вернусь. И вам я тоже не верю. – В его глазах, опять ставших очень взрослыми, вспыхнула насмешка. – Потому что вы лгали, притворялись порядочной, а сами просто шпионили за нами.

– Ты прав. – Сибил подумала, что самое трудное на свете – это смотреть в полные презрения глаза ребенка и признавать собственные грехи. – У тебя нет причин доверять мне. Я не помогла тебе. Могла помочь, когда Глория привезла тебя в Нью-Йорк, но предпочла ничего не видеть. Так было легче. А когда однажды я вернулась с работы и не нашла вас обоих, я опять ничего не предприняла. Сказала себе, что это меня не касается, что я за тебя не отвечаю. Я поступила не просто плохо, я поступила трусливо.

Сет не хотел верить ей, не хотел слышать сожаления и извинения в ее голосе и только сжал в кулаки лежавшие на коленях руки.

– И теперь это не ваше дело.

– Глория – моя сестра. Это я никак не могу изменить. – Не в силах больше выносить его презрение, Сибил повернулась к Анне:

– Чем я могу помочь? Написать заявление? Поговорить с вашим адвокатом? Я – дипломированный психолог и сестра Глории. Думаю, мое мнение будет иметь некоторый вес при оформлении постоянной опеки.

– Не сомневаюсь, – тихо сказала Анна, – но вам будет нелегко.