Отчет 1…и принцессу в нагрузку

– Что, страшно, да?.

Потом я поднялся на ноги, поднял с пола четыре лучемета и протянул три рукоятками вперед.

– Копьем кто фехтует? – рыкнул я, надвигаясь на отшатнувшиеся маски.

Три руки схватились за рукоятки.

– Это – огненные копья. Нажимайте на крючки и будет огонь. – проинструктировал я, проходя сквозь стену крупных фигуры.

Закинув лучемет на плече, я сунул в рот папироску и побрел к коням, чувствуя себя хорошо поработавшим камикадзе. За спинами всшипели три зеленых вспышки, сменившиеся восторженным ревом. Вяло хмыкнув дымком, я заполз на Сумрака и задумался о прогрессирующем сумасшествии, которое на меня снизошло.

Тяжело, очень тяжело скрывать от себя себя же, которым быть не готов, потому что как-то раз это плохо кончилось, и поэтому в этот раз тоже плохо кончиться.

Я вздохнул и позволив полной безнадежности окутать меня, направил Сумрака к замку. Безнадежность, поковырявшись во мне, выдала мысль, что все умрут, а потом станет плохо, и я согласился с ней, потому что сил бороться не было.

Какой-то тревожный запах стучался в дверь руин моего сознания. Запах, растворявшийся в темноте, заставлял гнилушки костей, обтянутых слизью мяса, дрыгаться, чтобы обнять рукоять и начать движение острого куска железа сквозь такую же гниль, заляпанную слизью…

– Хуш! Хуш!!!!! – Гром сорвался на трубный глас, способный оживить мертвого или обратить на себя мое внимание.

– А? – вяло отбуркнулось мое тело.

– Хуш! Передовой отряд напал на стоянку! – прокричал Гром.

Я понял, что он скажет дальше, и понял, что я счастлив.

– … Они захватили Эрму.

Счастье брызнуло в кровь, заполнив радостью мести каждую клеточку.

– Давно? – поинтересовался я спокойным голосом, спрыгивая с Сумрака.

– Они захватили Эрму. – повторил Гром.

– И что?! – рявкнул я, повернувшись к нему. – Умирать от горя?! Куда ее повезли?! Давно?! Сколько охраны?

– Неизвестно. – зло буркнул Уш.

Его злой бурк, очень понятный и близкий, погасил раздражение трагическими воплями Грома. Я стал спокоен и рад, как пожарник, тушащий склад конопли. У меня появился хороший повод умереть, точней, поумирать, в битве. И желание сделать это с наибольшим уроном для противника.

– Уш, сколько человек может действовать? – спросил я его, еле заметно кивнув на застывшего столбиком Грома.

– Все разведчики и половина старых воинов.

– Хорошо.

Слова потекли сами. Я стал спокойным и безжалостным, четко знающим, что делать:

– Половину разведчиков – на погоню – узнайте, в каком городе. Всех, кто умеет ковать и лить – в мастерскую. Остальные – как угодно сделайте доспехи, в которых можно пройти через огонь. Доспехи должны одеваться на обычные. Рекомендую толстую кожу. Выходим на рассвете. Я в мастерской.

Я понял, что потерял топор. К счастью, у меня была взрывчатка. Мемуары сапера, стр. 481

Когда знаешь, что где и как апгрейдить – это легко. Когда примерно знаешь, что и как – уже тяжелее. Я был в тяжелейшем положении. Я не знал, как.

– Как я сделаю глухую крышку, да еще и подвижную. да еще и в треть пальца толщиной, да еще и трубку в треть пальца дыркой?

Я посмотрел на набухшие синие подушечки век, неохотно раздвинутые, чтобы показать красные пятна глаз, в которых плавали черные зрачки. В зрачках стояло глухое, как бетонный пень, непонимание. Я глубоко вздохнул и сообщил:

– Возьми. Сверло. Просверли. Дырку. В. Кованной. Трубке. Чтобы. Дырка. Была. Ровной…

– Все равно испаряеться!!!

Я бросил взгляд в угол на змеевик. Из него вовсю тек бензин, большей частью в воздух, создавая у тридцати человек, ютившихся у четырех горнов и одного верстака совсем нерабочее настроение.

– Счас!!! – рявкнул я в ответ.
– … Обточи другую трубку, поуже, надень на кончик толстую кожу и вбей штырь, чтобы при вдвигании в большую трубку кода раздувалась. Понял?

– Ну-у-у-у…

– Делай!

Я отвернулся от старшего мастерового, основательно надышавшегося бензинчиком, и побрел к перегонному кубу, неловко огибая кузнецов, которые ковали раструбы огнеметов.

– Что? – прохрипел я в змеевик.

– Парит. – прохрипел младший воин, уставившись в змеевик.

– Надень бочонок на конец, пробей дырки сверху и снизу и через трубки, залепив воском, подведи по бочонку. В конце все стечет в нижний. Понял?

– Ага.

– Делай.

– Тухнут на ветру!!!!! – заорал кто-то от входа в маленький ад, в который я превратил мастерскую.

– Иду!!!

Я пробрел через мастерскую, посмотрев на пару трубок с раструбами, вставленными в бочонки, и выполз на лестницу.

– Что?

– Горшки тухнут. – тихо сказал большой кряжистый дядька, протягивая мне стрелу с прикрученной к наконечнику бутылкой.

– Летун!!! – долетел вопль из узкой щели окна.

– Пошли. – сказал я уже на ходу. – переверни горшок и плотно забей горло тряпками, чтобы не выливалось, но смочило. Понял?

– Попробуем. Летит только плохо.

– А нам далеко не надо. Сколько людей с большими луками?

– Сто восемь.

– Хорошо. Руки не сорвите.

Старший лучник хмыкнул и затрусил к толпе людей с луками, оставив меня Ушу.

– Харш, летун от разведки.

– Ага. – буркнул я в ботинки, выплевывая сгрызеную папироску.

– Они у города черного текла. Начали штурмовать.

Зажигалка высветился настороженно лицо Уша.

– Сколько будут штурмовать?

– Стены в пятьдесят ростов, гладкие, тысячи две воинов и пять тысяч жителей, одна волшебная камнеметательная машина…

– Волшебная? – тупо переспросил я. Циркулирующий по крови бензин мешал сообразить что это – забытый кем-то пневматический сваезабиватель или просто большая рогатка.

– Ага. Волшебная. – кивнул Уш. – Так что, думаю, до рассвета они провозятся. Их там тысячи четыре. Туда скакать десятую дня, если очень быстро.

– Хорошо. Пошли, нарисуешь план города… Как с доспехами?

– Шьют. Сто шесть. – Уш сощурился от света факелов.

– Мало. – буркнул я, падая на стул за столом перед мастерской, заваленной кускам пергамента.

– Хватит. – буркнул Уш. Очень загадочно буркнул.

– Почему хватит?

Уш вздохнул, придвинул лист бумаги и ответил: