пальцы сжимают возбужденные, затвердевшие соски сквозь тонкую ткань кружева. От этого еще порочнее, еще более волнующе. Его язык оставляет влажный след от уха до ключицы, и я сдавленно стону в его ладонь. На краю ускользающего сознания бьется сошедшей с ума птицей мысль: неужели это происходит со мной. Но и она растворяется мгновенно, когда кончик
языка Глеба надавливает на бугорок клитора, жестко ласкает его, и мокрая от его слюны и моих соков ткань усиливает и так запредельные ощущения. Я выгибаюсь еще сильнее, непроизвольно нетерпеливо ерзаю, но сильные руки моего отчима тут же сковывают мои движения, подавляя, лишая воли.
Пальцы Глеба сдвигают воздушное кружево трусиков в сторону, попутно проходясь по моим складочкам, растирая по ним обильно текущую смазку.