Отчим (не) моего жениха

И что не так в этой девчонке? С виду совершенно обычная, по первому впечатлению я бы сказал даже скромная. Но ровно до тех пор, пока не заговорила. На месте родителей давно бы прополоскал девчонке рот с мылом и выбил дурь из головы, что все ей обязаны.

Как же бесит, что Слава нужен пиявке только как банкомат. Неужели он этого не видит, или от любви совсем крыша поехала? Как Арине удалось за две недели запудрить парню голову? У нее есть какое-то тайное оружие? Интересно что?

Решив немедленно поговорить со Славой, я взял ключ и направился к двери. До чего же предупредительно закрыться изнутри, чтобы заноза не доставала!

Пожалел об этом сразу же, как попытался отпереть дверь. Заперто, мать твою! С появлением в моем доме пиявки весь устроенный быт полетел к чертям собачьим.

Я дергал дверь, матерился и звонил Анатолию, понимая, что еще немного и сам расколочу все вазы в доме. Когда же освободился из кабинетного плена, припер мерзавку к стенке и не без удовлетворения заметил, что она меня боится. Отлично, значит не все потеряно! Немного надавить и рыбка сорвется с крючка.

Хрен ей, а не моего мальчика! Пусть охотится за местными мажорами, а Славу не отдам на растерзание ведьмы.

Внимательно изучил ее лицо. Красивая, черт возьми!

— Вы очень красивая, — ляпнул, прежде чем сообразил, что говорю.

Нельзя бросаться такими словами в моем-то возрасте. Мне без малого сорок пять, куча лет и опыта за плечами. Да, Арина красива, но молодость всегда красива. Посмотрим, какой она станет лет через двадцать. Поняв, что думаю об ерунде, снова вернулся к изучению ее внешности.

Неужели пиявка покраснела? Это так комплимент подействовал? Нужно немедленно исправлять ситуацию.

— Не уверен, что с головой у вас также хорошо, как с лицом и фигурой, но в браке для женщины разум не обязателен, верно? — произнес я, наслаждаясь произведенным эффектом.

Отлично! Девица избавилась от романтической хрени в голове и вернулась в свое обычное состояние. Готова меня растерзать, ей бы сил и росту побольше. А сейчас ей со мной не тягаться. Пусть не надеется стать здесь хозяйкой. Таких, как она, не берут в космонавты.

— Для этого надо усерднее работать над собой, — я посмеялся над наивной дурочкой. — Пока вы такая, я не допущу, чтобы мой сын на вас женился.

— Слава никуда от меня не денется, — с вызовом заявила Арина, сверкнув голубыми глазищами.

— Это мы еще посмотрим, — я сильнее вдавил ее в стену.

С виду хрупкая и податливая, но сколько ярости и огня внутри! Славе всегда нравились девушки флегматичные. С какого перепуга на его голову обрушился ураган по имени Арина? Марк, тот любитель буйных барышень. Ему бы такую, как Арина, он бы немедленно кинулся на ее укрощение.

— Мне вот интересно, чем вы взяли моего сына, что он смотрит вам в рот и не замечает недостатков? — прошипел я, испытывая непреодолимое желание придушить неугодную девицу.

— У меня нет недостатков, — Арина обнажила белоснежные зубы, снова отвлекая от сути разговора. Дождется, что накину на ее голову мешок, чтобы не светила своей красотой.

— Да неужели! — съязвил я.

— Я — идеальна, — упорствовала пиявка.

В ее незавидном положении, когда стоит прижатая к стене не в силах пошевелиться, все равно продолжает дерзить. Такие вот мадамы вырастают в порядочных стерв, пудрящих приличным парням головы.

— И чем вы взяли моего Славу, такая идеальная? — сыронизировал я. Когда начнет расписывать несуществующие качества, рассмеюсь прямо в лицо.

Арина не раздумывала ни секунды. Не удивительно, с ее-то куриными мозгами.

— Я волшебно делаю минет, — выпалила, с вызовом посмотрев на меня.

Что, мать твою!? Какой минет? Я ожидал совершенно другого ответа.

И почему мне вдруг стало так жарко и неловко, а в штанах поразительно тесно? Почувствовал, как ускорился пульс, и лицо загорелось огнем.

Девчонке удалось вогнать меня в краску. Вот черт!

Хотелось оттолкнуть ее, обозвав беспросветной дурой, но руки меня не слушались. Пальцы непроизвольно сжались на ее плечах, оставляя на них отметины.

— Ай, больно! — пискнула Арина, подтверждая мои опасения.

— И как давно у вас длятся такие отношения? — я запнулся и отстранился, стесняясь с девчонкой обсуждать интимные подробности.

Хотя, если у них все так далеко зашло, Арина давно не девчонка. Встряхнуть бы ее как следует, чтобы до свадьбы не трахалась с кем попало, и вставить мозги на место. Если бы она была моей дочерью, выдрал бы и посадил под домашний арест.

Как назло в голову лезли ассоциации наказания совсем иного содержания. Да, старик, давно у тебя не было секса, если малолетка одним словом завела твой двигатель.

— С первого дня знакомства, — с вызовом заявила пиявка. — А чему, папочка, удивляетесь? Неужели у вас ни с кем не было, чтобы бац и сразу захотели?

— Как у вас все просто, — усмехнулся, вспомнив свою молодость, когда понравившейся девушке дарили цветы и пели серенады под окном, добиваясь расположения. А сейчас молодежи этого не надо. Захотели и сразу в койку. Удобно, нечего сказать.

— Жизнь вообще простая штука, только некоторые любят все усложнять. Почему так покраснели? Неужели смутила вас своей откровенностью?

Арина откровенно потешалась над моим замешательством. Кто бы мог подумать, что вместо нормальных достижений вроде умения готовить, она начнет хвастаться постельными успехами.

— Меня невозможно смутить, — заявил, но чувствовал себя действительно смущенным.

— А так? — выскочка нагло заглянула в глаза и сделала шаг вперед.

Несколько миллиметров отделяли нас друг от друга. Я чувствовал жар ее тела и бушующую энергию. Малолетка со мной играет? Что за хрень собачья! Я чувствовал, как накатывает волна ярости и возбуждения. Да, перепалки такого рода нехило заводят.

— Вы невеста моего сына, поэтому ведите себя соответствующе, — я сделал шаг назад, пытаясь скрыть замешательство. — Разврата у себя в доме я не потерплю. Все любовные утехи оставьте на потом, причешитесь, смойте с себя всю штукатурку и спускайтесь к ужину.

— Вам не нравится моя прическа? — Арина забавно растягивала слова. — Распущенные волосы вас не привлекают? А вот Славе нравится, — Арина дерзко потрясла передо мной своими светлыми волосами.

Пританцовывая, она наступала на меня. Ничего не оставалось, как отступать, не давая нашим телам возможности соприкоснуться.