Отчим

— Моя маленькая дрянь, посмотри,

Мне всегда хотелось петь о любви.

Но какая может быть здесь любовь?

Мы сейчас быстренько с тобой раз-два-три.

Этот мир жесток и нищ, как ни глянь,

Но зато в нем у меня есть она.

По ночам она мне в ухо храпит.

Моя маленькая дрянь.

Из головы выветрило все мысли, Яна забыла причины конфликта. Она просто уставилась на Лешу, который удивительно хорошо играл на гитаре и пел свою ненавистную песню. Это было представление для нее, он смотрел ей прямо в глаза и признавал свое поражение. Первых шагов таких масштабов Леша не делал еще никогда, правда, они и не ругались так, чтобы разъехаться.

— Что, Яна, твой выступает? — засмеялась одна из женщин.

— Мой, — ответила Яна.

Яна попыталась сжать губы, которые все равно разъехались в улыбке.

— Поет охрененно, но выбор песни странный, — сказала другая.

— Да что вы, блять, понимаете? Это классика.

Усевшись на подоконник, Яна пялилась на Лешу, который выступал прилюдно впервые за пятнадцать лет. Последние аккорды, и он убрал гитару за спину.

— Яна, поехали домой.

Он сказал так, словно не было этого месяца, угрозы выкидыша и острых оскорблений. Словно они, как в один из лучших дней, катались весь вечер на байке и ему надоело. Просто надоело, и он позвал ее домой.

Если Яна придумала, как сбежать со второго этажа частной клиники, обычная больница оказалась уровнем несравнимым. Спокойно одевшись и с видом непоколебимым, Яна просто ушла, несмотря на то, что ее не выписали. Она села на байк и взяла шлем, который протянул ей Леша.

— Только не гони, — сказала она.

— Хорошо.

Сначала они заехали в хорошую больницу, где Яну успокоили и прописали витамины для укрепления организма. Дома Яна захотела прилечь, но не смогла определиться с кроватью. К себе не хотела, к Леше пойти пока не могла. Она легла на диван, а Леша сел рядом.

— Яна, я очень боюсь за тебя. Если с тобой что-то случится, я этого уже не переживу, — уставился на руки Леша.

— Со мной ничего не случится. Врачихи говорят, что все хорошо. Я не умру, — улыбнулась Яна. — Мне тоже страшно. Я не знаю, что делать дальше, но не могу его бросить. Может и было бы проще сделать аборт, это логичнее и, наверно, безопаснее, только я не могу. Не всегда люди выбирают очевидное решение, видимо, существуют и другие факторы. Ты ведь тоже когда-то не сдал меня в детский дом, хотя так было бы лучше для тебя.

— Это другое, — вздохнул Леша.

— Да конечно, блять. Думаешь я не могла тебя убить? Сколько раз я швыряла в тебя тяжелыми предметами? А по началу как отвратно готовила? Там травануться и сдохнуть можно было раз сто. А байки? Тебе пиздец как повезло со мной выжить.

— Мне повезло с тобой жить.

— И как мы будем жить дальше? — спросила Яна.

— А как ты хочешь?

— Нормально.

— Значит нормально.

— И что даже расскажешь всем, что мы вместе и что ребенок твой, а не я где-то нагуляла?

— Да.

— Серьезно? — уставилась на Лешу Яна.

— Сомневаешься?

— Да.

— Да хоть завтра.

— Нихуя подобного, завтра мы будем ставить елку. Новый год пиздец скоро, а у нас ничего нет. Я хочу огромную живую и метров сто бело-голубых огоньков. Будут только огоньки, я так накручу, что лучше, чем в ебучих модных домах будет.

— Хорошо, — улыбнулся Леша.

Он дотронулся ладони Яны и погладил ее пальцы своим большим. Осторожно взяв его руку, она приложила к своему еще слишком плоскому животу.

— И чему мы его научим? Орать матом, ругаться так, чтобы слышал весь дом или гробить здоровье вредными привычками? — вздохнул Леша.

— У него будет охуенный музыкальный вкус, он будет гонять на байке, ложить хуй на мнение других и на гитаре его играть научишь.

— Пиздец важные умения для ребенка.

— Ниче, Металлист, будет весело, — разулыбалась Яна.

Леша наклонился, чтобы поцеловать ее. Правда, поцелуй оказался слишком коротким.

— Мне нельзя трахаться минимум две недели до следующего приема.

— Целоваться тоже нельзя?

— Можно.

Взяв его колючее лицо в ладони, Яна сама поцеловала Лешу. Как-то слишком быстро прошла ненависть и готовность тянуть все в одиночку. Она хотела с ним целоваться, жить и растить ребенка. Искренне ли захотел того же Леша, Яна не знала, но выбрала надеяться, чтобы не разочароваться в нем снова.