Отцовская книга-допуск 2. Часть 1. Или как научиться жить со своим самомнением

Так за этими жизнеутверждающими разговорами вся троица благополучно спустилась вниз и, пройдя через змееобразный проход в скале, вышла на свежий воздух, оказавшись на слегка заросшей кустами и небольшими деревьями поляне.

– Ну, и куда теперь, наш всезнающий предводитель, где твой обещанный храм?

– Как всегда – на севере.

– И где же здесь север?

– Видишь лесок, север как раз в той стороне.

– И как вы, многоуважаемый Габринус, это поняли? Не соблаговолите ли просветить нас, неразумных.

– Отчего же не просветить… Я ориентируюсь на магнитные силовые линии Земли, ну, а вы, пока не являетесь обладателями столь выдающихся талантов, можете определить это, ну, хотя бы вот по этим кустам. Видите, их стволы изгибаются, формируя своеобразную дугу в форме лука, так вот, эта дуга своей вершиной всегда направлена на север. Ветви кустарников как и любые травинки, если хорошенько присмотритесь, всегда тянутся к югу, а старые ветви, согласно неписанному закону природы, постепенно уступают лучшее положение более молодым, создавая тем самым этот изгиб. Так что, все до безобразия просто.

– Да, ты, мой друг, просто кладовая, доверху набитая знаниями, зачем же нам тогда вообще нужен этот храм.

– Благодарю, конечно, за столь лестную оценку моих познаний, но здесь ты не прав… все течет, все изменяется, одни суждения сменяются другими, модифицируются, трансформируются, дополняются. Кроме того, всегда полезно иметь несколько точек зрения, чтобы избрать правильный путь.

– А ты не думал, что если циркулирующие в этом храме мысли окажутся ложными, то это лишь уведет нас прочь от истины. И время потеряем, и мозги засорим ненужной информацией. Мы вполне доверяем тебе, чтобы вариться целиком в твоем котле знаний и рассуждений.

– Вот в этом как раз и заключается опасность: вы мне слишком доверяете, слишком на меня полагаетесь, чтобы противостоять моим убеждениям, чтобы критиковать и сопротивляться мне, а только так и только так вы сможете найти самих себя. Ну, а по поводу заблуждений, они иногда бывают даже полезны, иногда только через них, через их преодоление, возможно прийти к истине. Запомните, каждой истине – свое место и время. Так что, давайте, без лишних разговоров движемся в плотной группе строго на север в порядке семисот пятидесяти метров.

– А откуда такая точность?

– Дальше как я вижу густой подлесок, поэтому плотничком пройти уже не получится?

– А-а, ну, раз так, то все понятно. Тогда в путь.

Не прошло и двадцати минут как друзья окунулись в густые и практически непролазные еловые дебри. Но продраться сквозь них оказалось вполне даже возможно. Только было они начали получать удовольствие от хлестких ударов колючими ветвями по лицу, поминая про себя красочными эпитетами неуклюжесть впереди идущего сотоварища и смакуя тем самым свое терпение и железную выдержку, как ельник вдруг резко закончился, и взору путешественников предстала большая долина с множеством белокаменных построек, в центре которой возвышалась огромная сверкающая на солнце пирамида, тоже как ни странно белого цвета.

– Вот это да! – вырвалось у Рагнира.

– Други мои, Храм Знаний с сопутствующими постройками пред вашими потрясенными лицами. На какое-то время это место станет домом для душ наших жаждущих и телес, трудностями пути натренированных. Прошу любить и жаловать.

– А почему людей не видно?

– Когда-то людей здесь было множество, тут развивались науки и философия, исследовались новые миры и проходили празднества, но обман и ложь нашли путь и в эту обитель познания, больное властолюбие окутало своей пеленой ее представителей, как итог, жизненные ценности человечества оказались извращены, а история переписана в угоду новым стремлениям. В ходе противостояния несколько высших жрецов скрыли этот храм от любых посторонних глаз, переместив его в своеобразную петлю времени, и единственный способ попасть сюда остался через портал, который открывается одним из тех камней, что принес мне в начале нашей одиссеи ты, мой дорогой Верега. Эти камни выполняют роль специфического маркера, несущего частотно-временную характеристику сего благословенного места.

– Ого, так я оказывается первопричина всех удивительных впечатлений, что льются на нас как из рога изобилия во время этого замечательного путешествия. Моя самокритичность улепетывает со всех ног от столь сладостной сердцу концепции. Я теперь прямо физически ощущаю длань моих Великих Предков, лежащую на мужественном плече их славного потомка.

– Смотри, не перехвали себя, славный потомок.

– Что вы… что вы, как можно? – с нарочитой искренностью возмутилась первопричина всех удивительных впечатлений.

– Ладно, давайте двигаться, а то не ровен час, и вечер застигнет нас на спуске в долину, а это уже, как вы сами понимаете, чревато…

Спуск оказался не слишком сложный. Уже через час друзья вошли на мощеные камнем улицы Хэнджнагорэ и подошли ко входу в главную пирамиду. Это было грандиозное сооружение, поражающее своей мощью и основательностью, которая, казалось, проистекала откуда-то изнутри здания, а монументальность замысла храма подчеркивала всю силу и незыблемость власти, покоящуюся на великих твердынях знаний его устроителей. Даже не верилось, что эта власть могла когда-либо пошатнуться. На входе друзей никто не встретил, и они благополучно вошли внутрь. Перед ними открылся огромный ярко освещенный холл с витыми колоннами по обе стороны, формирующими своеобразный проход к белоснежной каменной лестнице, ведущей, по всей видимости, на более высокий уровень. Повсюду виднелась роспись, мозаика и потрясающая лепка, но когда взгляд падал за колонны, то сверкающая в лучах собственного великолепия картина, сменялась слегка приглушенной, можно сказать, даже домашней обстановкой. Тут было царство тишины, дерева и покоя. Все пространство заполняли высоченные книжные хранилища, шкафы, полки и столы для чтения. Расположение их было не случайным, а имело строго определенный порядок. Они группировались в различные по размеру кластеры, ячейки и соты, но несмотря на все различия в размерах, везде царила атмосфера спокойствия, комфорта и уюта. Заметив немного ошеломленное от такого книжного великолепия выражение лиц друзей, Габринус усмехнулся:

– Да…, это, други мои, Храм Знаний, и этим все сказано… Как много в этом слове для сердца нашего слилось, как много в нем отозвалось…

– Интересно, а подвал с припасами тут где? – не выдержав высокопарных речей, изрек Верега.

– Да…, для кого-то все-таки слилось и отозвалось немного больше чем для другого, – захохотал старый лекарь.

К нему присоединился и Рагнир.

– Ба…, не может быть… мне знакомо это гоготание, воспоминаниями юности веет оно… Габринус, друг мой, не ты ли это? – послышался со стороны лестницы голос немолодого, по всей видимости, уже человека.

За голосом появился и сам его обладатель. Это был закутанный в черный балахон тучный старичок со смеющимися глазами. Шаркающей и слегка раскачивающейся походкой он весьма бодро спустился навстречу путешественникам:

– Ну, здравствуйте, гости дорогие! Давненько нас тут никто не навещал. Баньку не обещаю, истопником сегодня не я, но накормить и напоить вас мне вполне по силам.

– Что-то не узнаю вас в гриме, молодой человек, возможно, конечно, лишний вес, обильные послеобеденные возлияния и распущенность мыслей сделали свое дело. Но есть в вас что-то неуловимо знакомое… – и Габринус стиснул в объятиях встретившего их и улыбающегося во весь рот представителя Хэнджнагорэ.

– Позвольте вам представить одного из настоятелей Храма Знаний и моего друга юности, Луи. Ой, простите за панибратство, Луидора. А это мои верные друзья и соратники – Верега и Рагнир.

– Луидор… это как золотая монетка из древности?

– Рагнир, ты сама тактичность.

– Ничего, Габринус, вспомни… твой первый вопрос при нашем знакомстве был точно таким же. И да, мое имя созвучно названию этой монеты. Смею надеяться, что и металл из которого ее чеканили, нашел свое отражение в слепящем блеске моих сегодняшних завоеванных добродетелей.