Отцы + дети
Шрифт:
На „производство" новой игры потребовалось полчаса, а потом еще час мы с удовольствием отыскивали пары одинаковых букв. Через две недели Алена уже знала весь алфавит, а мы все вместе успели вырезать из разных журналов цветные картинки с животными, и у нас получился второй вариант той же игры».
Одна мама в буквальном смысле слова изобрела абсолютно потрясающее занятие для своего восьмимесячного малыша. На кусок плотной ткани она нашила пуговицы разной величины, формы, цвета, фактуры и дала ребенку. По ее утверждению, ребенок мог заниматься с этой игрушкой часами, разглядывая, гладя, пробуя на зуб каждую пуговицу.
Другая мама рассказывала про то, как ее муж «включил» ребенка в
Мое интуитивное ощущение, что дети не могут помешать взрослым ни в чем, подтвердил и другой рассказ.
«Моему малышу два года, он еще ничего не умеет делать сам, не играет долго один, а все хочет делать вместе со мной. Ну что же, вместе так вместе. Идем стирать. Вот тебе маленький тазик, а это твой носовой платочек. Смотри, как мама стирает! Постирал? А у твоего Мишки рубашка чистая? Он ведь вчера гулял, испачкался. Давай постираем!
Так вместе мы и нужное дело сделали, и поговорили по душам, а мой малыш почувствовал себя маминым помощником и ответственным „родителем" своего медвежонка.
На кухне для ребенка тоже масса интересного: кастрюли, сковородки, другие предметы всевозможных форм и размеров. Удивительно увлекательное занятие – складывать кухонную посуду по размерам одну в другую. Можно дать малышу самую маленькую кастрюльку, пусть он варит обед для своих зверей. Заодно можно обсудить, что кладут в суп и какие животные что любят кушать.
Я помню, когда сама была такая же маленькая, с упоением мыла посуду и даже ни разу ничего не разбила. Я пододвигала себе стул, мама давала мне мочалку в виде утенка, я намыливала ее сама, да так, что мой утенок становился весь белый-белый, пушистый и такой же белой и пушистой делал всю посуду. Потом под струей воды вся пена волшебным образом исчезала, а посуда становилась блестящей, как зеркало.
Мне нравится шить. А чем в это время занять моего малыша? Швейная машинка – техника сложная, да и пораниться можно. Ну что же, несколько лоскутиков, обрезки тесемки – и у кукол появились красивые банты в волосах, а у Мишки – пояс и плащ. А вот эти лоскутки годятся на одеяла и простынки для наших зайчиков. Так я работаю, а мой малыш фантазирует. Иногда я отвлекаюсь и подбрасываю ему какую-нибудь новую идею: вот куклы нарядились и собрались к Мишке в гости… Он накрыл на стол скатерть. Пошли в ход пуговицы в качестве конфет на кукольном празднике.
Вот так мы играем и трудимся целый день. Малыш попробовал свои силы и в стирке, и в приготовлении обеда, и в уборке, узнал что-то новое о свойствах воды, поиграл с пеной. В его руках побывала мелкая и крупная крупа – и он узнал, какую легче выбирать на блюдечко. Тесемки у нас были короткие и длинные: приходилось примерять, какие подойдут Мишке для пояса.
Так исподволь в обычных повседневных делах малыш учится различать свойства предметов и разных материалов, постигает меры объема, длины, веса, узнает, что и как надо делать, учится фантазировать, придумывать, как можно использовать тот или иной предмет. Я, в свою очередь, могу подсказать малышу сюжет для игры, напомнив какую-нибудь ситуацию из жизни, и тем самым помочь ему проиграть ее со своими куклами: как мы гуляем, как мы кушаем, как мы читаем книжки, рисуем и т. д.».
Кстати, о рисовании. Нередко приходится слышать вопрос о том, когда малышу можно давать кисточку и краски. Так не хочется – ведь ничего не нарисует, только все испачкает. Я знаю мам, которые
легко справляются с этой проблемой, застелив угол комнаты на время рисования старыми обоями или клеенкой. Малыш с удовольствием рисует на куске обоев кусочками поролона, окуная их в стаканчики с разноцветной краской, которая на бумаге растекается, образуя неожиданные замысловатые узоры, смешивается – и получается новый цвет.«Однажды я оставила трехлетнего сына наедине с акварелью и листом бумаги обычного формата. А когда заглянула в комнату минут через 15, застала такое зрелище: вся крышка стола была равномерно покрыта толстым слоем краски, а юный художник самозабвенно разрисовывал ножку стола. Естественно, моей первой реакцией было остановить это безобразие, заставить сына сейчас же вымыть стол и объяснить ему, как следует пользоваться красками. Но я не смогла этого сделать. Он был так увлечен, что даже не услышал, как я вошла и успела рассердиться. Я заглянула ему в лицо и поняла, что присутствую не при хулиганстве, а при акте великого творчества и что если прерву его сейчас, то сломается что-то хрупкое, улетит что-то очень невесомое. Потом, конечно, стол мы отмыли, мотивировав это (быть может, не очень удачно) тем, что краска пачкается и зверям и куклам неудобно за таким столом кушать. Но видели бы вы гордое и счастливое лицо моего ребенка, когда он повернулся ко мне, закончив покраску стола!
Для меня этот эпизод был своеобразным родительским открытием. Мне открылась способность к творчеству, заложенная в моем ребенке, – свойство, которое, если его поддерживать и развивать, может сделать моего сына настоящим мастером своего дела. Тому, что я в нем увидела, я его не учила. А значит, как много интересного мне предстоит еще открыть, и сколько раз будет дух захватывать от красоты, которая уже проявляется в творчестве, в рассуждениях, в поступках… А еще мне захотелось придумать для него что-нибудь такое, от чего загорелись бы его глаза и он открыл бы в себе какое-то неведомое качество – настоящее, глубокое, которое никогда не померкнет, а будет служить ему всю жизнь».
Малыши – маленькие экспериментаторы. Задача их возраста – как можно больше узнать о свойствах предметов и их использовании, причем не только в обычных, но и в самых неожиданных ситуациях. В таких играх-исследованиях развивается и интеллект, и воображение, и речь, приобретаются разные полезные навыки и знания. Как, например, в следующей истории.
Папа, очень любивший шахматы, решил готовить детей к этой серьезной игре постепенно. Он расчертил лист ватмана на ровные клеточки (примерно 2x2 см), выстроил с противоположных сторон два войска, в которых были командир, знаменосец, конный воин, стрелок и пехотинец, и объявил условия игры. Противники движутся навстречу друг другу. За один ход все войско может продвинуться на шесть клеточек, т. е. можно передвинуть одного воина на шесть клеточек, двух воинов – на три и т. д. Сражение начинается тогда, когда на одной клеточке встречаются два воина-противника. Командир побеждает всех остальных, конный воин побеждает стрелка и пехотинца, а если встречаются два воина одинакового ранга, то побеждает тот, чье войско успеет прислать подмогу. На одной клеточке могут одновременно находиться только три воина. Знаменосца может победить любой, даже пехотинец, так как тот беззащитен. Но если он погибает, то сражение считается проигранным, даже если живы все остальные.
Когда все правила были хорошо освоены и у детей уже не вызывало труда просчитывать все «человеко-ходы» и видеть одновременно, что происходит на поле битвы со всеми воинами, папа дорисовал на том же самом листе горы, где каждая клеточка равнялась трем на равнине, густой лес, где каждая клеточка считалась за две обычные, а через появившуюся на листе реку нельзя было переправиться иначе как по мосту. Ходить можно было в любом направлении, в том числе и отступать.
Я попробовала поиграть в эту игру сама и скажу, что она захватывает больше, чем любая компьютерная, особенно когда рядом есть папа, который по ходу и про Кутузова расскажет, и про Македонского, и про Юлия Цезаря.