Отдана за долги

— Все пройдет. Вы еще поговорите. Слышишь? — пытаюсь успокоить ее я.

Мне страшно за нее. И за нашего ребенка. Поэтому сейчас я готов сказать все, что она хочет услышать.

— Все будет хорошо, Милана, — целую ее глаза, губы, скулы.

От ее близости накатывает волна возбуждения. Я не трахал ее целую вечность. Так кажется мне. И сейчас я тоже готов перетерпеть. Ради нее.

Руками опираюсь о кровать и хочу встать. Но в этот момент Милана обнимает меня за шею и притягивает к себе.

— Дамир, — шепчет на ухо, — спасибо.

Приподнимаюсь и с удивлением смотрю на нее.

— За что?

— За то, что не дал мне сделать… — осекается. — Прости. Я не должна была соглашаться.

— Ты не виновата, — в ответ шепчу я, глядя ей в глаза. — Мне не надо было оставлять тебя на свободе.

Усмехаюсь.

— Надо было запереть тебя, чтобы ты никуда не сбежала.

Милана хмурится.

— Ты так и будешь держать меня взаперти?

— Буду, — киваю, улыбаясь, — если не будешь слушаться. Привяжу тебя к кровати и буду делать что захочу и когда захочу. Чтобы ты не ушла больше никуда.

94. Дамир

Милана закусывает губу и я ощущаю приятную негу от крови, концентрирующейся теперь в одной точке.

Прижимаюсь к ней бедрами, давая ей ощутить, как сильно я хочу ее.

— Милана, — шепчу на ухо, руками расстегивая блузку и сжимая грудь, — я так скучал по тебе.

Тяну вниз замок на ее джинсах и кладу ладонь на трусики. Пальцами ощущаю пульсацию. Приподнимаюсь и стягиваю джинсы. Помогаю избавиться от блузки.

Ложусь рядом и провожу рукой по телу. От шеи до бедер. Целую ее. Наконец. Так, что готов съесть ее. Сминая губы и проникая глубоко языком.

Милана отвечает мне, но в какой-то момент прерывает поцелуй и смотрит мне в глаза.

— Ты правда хочешь ребенка? — спрашивает неожиданно.

— Глупая маленькая девочка, — смеюсь я. — У меня появился смысл жизни. Понимаешь? Раньше мне было достаточно тебя. Но сейчас…

Я опять целую ее. Сжимаю грудь. Отрываюсь, но лишь затем, чтобы втянуть губами уже твердый сосок. Перекатываю его на языке. Потом делаю дорожку к другой половинке и ласкаю ее.

Милана запускает пальцы мне в волосы и легонько сжимает их. Скребет ногтями по коже головы. И это еще больше распаляет меня.

Стаскиваю с себя одежду. Беру ее руку и прижимаю к члену, который чуть не порвал ширинку, пока был в штанах.

Милана с интересом смотрит на меня, но обхватывает член своими пальчиками и я едва заглушаю рык, рвущийся из меня.

Тяну с нее трусы и сгибаю ноги. Пальцами проверяю ее готовность принять меня и с удовольствием отмечаю, как они легко скользят и погружаются в нее, заставляя сжиматься там внутри.

Направляю член и сразу ввожу его на всю длину. Милана вскрикивает и цепляется за мои плечи. Приподнимается, но я рукой прижимаю ее к кровати. Подхватываю ее ноги и кладу их себе на грудь. И начинаю двигаться в ней.

И опять это непонятное, но уже знакомое ощущение обволакивает меня. Ощущение обладания. Что она только моя.

А еще я наслаждаюсь от предвкушения, что могу теперь кончать в нее. Кончать, заполняя ее. Делаю ее еще больше моей.

Я ускоряюсь, чувствуя приближение. Опускаю ее ноги и прижимаюсь к ней всем телом. Ее соски упираются в мою грудь, а я прикусываю тонкую шею.

Милана скребет ноготками по спине, посылая дополнительные импульсы, и я кончаю. Впервые кончаю в нее. Продолжая двигаться, как будто пытаюсь глубже залить ее спермой.

Целую грудь, там, где сердце, и четко различаю частые удары.

— Я люблю тебя, Милана, — шепчу ей уже в губы. — Люблю.

Это последние слова на сегодня. Мы просто наслаждаемся тишиной и так и засыпаем. В тишине.

На следующее утро я просыпаюсь от того, что не нахожу рукой рядом с собой Милану. Открываю глаза. Она сидит, отвернувшись к окну, и я по ее позе понимаю, что она о чем-то задумалась. Опять.

Сажусь рядом с ней и обнимаю ее за плечи.

— Что тебя тревожит, Милана? Расскажи мне.

Она отвечает не сразу, но я не тороплю ее.

— Я не могу иметь детей, — тихо, опустив голову, произносит она. — Не могу выносить. У меня…

— Я знаю, — не даю договорить ей. — Твоя мама сказала, что тебе нельзя рожать. Что она имела в виду?

Милана утыкается мне в грудь и обдает меня горячим дыханием.

— Понимаешь, у меня такое заболевание… Мне нельзя рожать… Нельзя беременеть… И я не знаю. Мама сказала, что врач…

— Ясно, — говорю я. — В этом нет ничего такого, из-за чего стоило бы так переживать. Если врачи скажут, что нельзя, то мы сделаем так, как будет лучше для тебя. Слышишь?

— А ребенок? — спрашивает она.

— Я не хочу потерять тебя, Милана.

Целую ее в макушку.

— Знаешь, я договорился с медицинским центром. Давай съездим туда? Просто поговорим с врачом. Чтобы быть уверенными на сто процентов. Чтобы ты не думала… Хорошо?

Милана не сразу, но кивает. И я облегченно вздыхаю.

Спустя пару часов мы приезжаем в медицинский центр. У меня на руках медицинская карта Миланы.

После осмотра и каких-то анализов врач приглашает нас к себе в кабинет.

— Доктор, есть ли возможность сохранить ребенка? Без вреда для матери? — сразу же спрашиваю я.

— А с чего вы взяли, что такой возможности нет? — он смотрит на нас из-под очков.

— Но, мое заболевание… — неуверенно говорит Милана. — И потом, мой врач сказала…

— Что именно она сказала?

— Я не могу Вам ответить. Не я с ней разговаривала, — отвечает Милана.

Доктор удивленно смотрит сначала на нее, потом на меня.

— Да, у Вас есть проблемы со здоровьем, — говорит, поправляя очки, — но не настолько, чтобы это угрожало плоду или Вам. Вы вполне можете выносить ребенка. Нужен просто определенный уход и соблюдение режима.

Я беру за руку Милану.

— Вы уверены? — спрашиваю доктора.

— Молодой человек, моя профессия не предполагает, что я могу давать напрасные надежды. Ваша жена или кем она Вам приходится может выносить и родить здорового ребенка. Без ущерба себе.

Смотрю на Милану. У нее по щекам бегут слезы, но она улыбается.

95. Милана

— Милана, как ты провела день? Вы выбрали с дизайнером мебель для детской? — я встречаю Дамира с работы и он сразу же засыпает меня вопросами.