Отдать долги (кн.2) [СИ]
Шрифт:
— Я тебя не звал!
— Но я полагал, что ты намерен спастись, а не поселиться на скале, — стушевался юноша. — Я не думал, что…
— А надо бы думать! — холодно перебил Влад и сердито выпрямился. — Еще слово — и я оставлю тебя тут!
Олесь открыл было рот, чтобы продолжить спор, но Кирилл предостерегающе тронул приятеля за локоть и едва заметно покачал головой. Влад косо усмехнулся. Черт, приятно, когда тебя боятся! И как он раньше этого не сознавал?
“Николя, ты обещал помочь! — мысленно воззвал парень к мертвому стражу. — Итак? Что делать?”
— Я
“Ближе к делу! — поторопил Влад, которого сейчас мало волновали философские вопросы и проблемы транзитных путей. — Что надо делать? Конкретно — что?”
Он хотел одного — убраться подальше от этого моря и корабля, доказав себе и остальным, что достоин роли предводителя.
— Возьмитесь за руки, — скомандовал Николя. — Создайте энергетический круг.
— Дай руку! — вслух повторил Влад, обращаясь к Косте. — Надо создать энергетический круг.
Олесь закатил глаза, но от комментариев воздержался.
Вот они стоят, взявшись за руки, как в первом классе…
Закрыли глаза…
Расслабились…
Постарались ни о чем не думать (а это вообще реально?!)…
Приказания Николя следовали одно за другим, лаконичные, отрывистые и словно бессмысленные. Влад чувствовал себя полным идиотом, но, тем не менее, следовал указаниям. А остальные путники покорно слушались уже его.
— А теперь — делай шаг в пустоту! Круг можно разорвать… путь я укажу…
И хотя это приказание было самым нелепым, Влад на интуитивном уровне понял, что от него требовалось.
Разорван круг, шаг в Пустоту…
Краски, цветная искристая рябь, слепящая закрытые (закрытые ли?) глаза… Калейдоскоп теней и света…
И — остановка.
Влад выпрямился и закашлялся, его подташнивало. Когда головокружение унялось, он неуверенно огляделся.
Они очутились в лесу.
Глава 10. Сладкая нелюбовь
Мишель проснулась ближе к полудню, хотя обычно уже в 9 утра бывала на ногах. Но сегодня она чувствовала себя так, словно минувшую ночь провела на буйной пьяной вечеринке: виски стиснул узкий обруч боли, гортань подморозила горьковатая сухость, веки присыпали песком, а к горлу подступила тошнота… Но самым ужасным было чувство вины: оно разъедало изнутри, и уменьшить его у девушки не было не только сил, но и желания. Она виновата, виновата — и должна, обязана расплатиться!
Открывать глаза не хотелось. Открыть глаза — значит, окончательно проснуться и признать, что вчерашнее происшествие с Назаром не было безумным сном. Открыть глаза — значит, признать свою вину свершившимся фактом.
И все-таки Мишель решилась. Тяжело потянулась, вытягивая ноющее, непослушное тело… повела чугунной головой… и наконец-то с опаской покосилась на дремлющего Жозефа сквозь веер каштановых ресниц.
Впрочем, Жозеф мало походил на спящего. Скорее, у него был вид человека, страдающего лихорадкой: бледное, в багровых пятнах, лицо, испарина, влажные от пота волосы,
неровное хриплое дыхание… Мишель, сбросив остатки полусна, приподнялась на локте и с тревогой коснулась раскаленного, словно уголек костра, лба мужчины.— Дай бог, чтобы я все насочиняла… — тихо пробормотала Мишель себе под нос, до крови кусая губы. — Только бы его недомогание оказалось простым совпадением…
Но она знала — это не совпадение. Она виновата, виновата! Виновата перед Жозефом — потому что повела себя как самая настоящая гетера (правильно ей подобрали профессию!). Виновата перед Таисией — потому что предала ее доверие. Эльф ведь предупреждала! Так почему же она столь легкомысленно отнеслась к словам опытной, невзирая на внешнюю юность, подруги?!
“Но разве я легкомысленно отнеслась? — постаралась успокоить себя Мишель, продолжая хмуро вглядываться в измученное лицо Жозефа. — Я ничего не могла с собой поделать. Меня словно что-то влекло за собой…”
Ага, отличное оправдание! Она становится самой настоящей… лучше не произносить вслух кем…
Тяжело вздохнув, Златовласка заставила себя подняться с кровати, выбрала самое закрытое, глухое темно-синее платье в пол без намека на кокетливость, непослушные вьющиеся волосы стянула в скучный узел и, убедившись, что выглядит достаточно бесцветно, покинула спальню. Надо отыскать какие-то лекарства…
Когда Мишель вошла в столовую, Назар уже сидел на своем любимом табурете и мрачно жевал оставшиеся с ночи дольки липкого шоколада. На переступившую порог девушку он старался не смотреть.
Рыженькая возлюбленная Жозефа с грустной усмешкой отметила, что цыган изменил привычной манере ярко и даже вызывающе одеваться, ограничившись относительно спокойным нарядом. Казалось, он, подобно Мишель, постарался придать себе максимально незаметный вид. Впрочем, его броская внешность едва ли позволяла в полной мере осуществить эту задачу…
— Привет, — неуверенно поздоровалась девушка и, поколебавшись, опустилась на стул напротив Назара.
Парень нехотя покосился на нее и суховато ответил:
— Привет.
К своему скупому приветствию он ничего не добавил, хотя обычно бывал куда более многословен. Мишель нервно сглотнула и робко продолжила:
— Как дела?
— Просто отлично! — с откровенной издевкой отозвался юноша, мрачно изучая подтаявший шоколад. И опять замолчал.
Мишель нахмурилась. Такое впечатление, будто это не он ее поцеловал, а она кинулась ему на шею!
— Слушай, — немного раздраженно произнесла она. — Я на счет вчерашнего…
Назар, яростно отшвырнув лоток с шоколадом, со злостью обернулся к ней. Его черные глаза пылали такой явной, такой горячей ненавистью, что собеседница невольно отшатнулась.
— Ты меня нарочно соблазняешь? — хрипло спросил он. — Оставь меня в покое!
Мишель показалось, что она ослышалась. Это она — соблазняет? Она?!
Свой вопрос Златовласка повторила вслух, причем очень эмоционально.
Цыган скривил губы в насмешливом оскале и смерил красотку откровенным оценивающим взглядом.