Отдать душу (сборник)

– Да погоди ты, - ответил я в колодец.
– Сейчас веревку найдем и вытянем. Миш, у тебя веревка есть?

– Есть, только она вместе с ведром и этим придурком в колодце. А еще есть другая, на ней Галька белье сушит, только она тонкая.

– Тащи!

Но веревка действительно оказалась тонкой и осталась ненужным обрывком в руках промокшего Васьки.

– Говорил же, что этого кабана такой шнурок не выдержит, прокомментировал ситуацию Мишка.
– Что теперь?

– Да ничего, пойдем к соседям, попросим помочь.

– Ты что, сдурел?
– испугался брат.
– Они ж все жене растрепят. Знаешь, что она со мной сделает? Да и с тобой тоже.

– Со мной не сделает, к тому времени, как она вернется, меня здесь уже не будет.

– Значит, ты хочешь, чтобы я за двоих получил? Спасибо. Так не пойдет, придумывай что хочешь, но справиться должны своими силами.

– Мужики! Вы чо, заснули?

– Думаем мы, Васька, думаем.

– Пока вы думаете, - заныл Василий.
– Я здесь от холода околею. Я ведь здесь с ночи сижу.

– Миш, дай ты ему бутылку туда, пусть погреется. И пошли веревку другую искать.

Василий сидел в колодце и трясся от холода. Хорошо еще - самогонки дали, может, полегчает. Василий приложился к горлышку, отпил. Интересно, скоро они там? Поскорее бы. Он еще раз глотнул из бутылки, завинтил пробку и посмотрел наверх. Солнце уже далеко отползло от края колодца и смотрело на него теперь сверху вниз, как издевалось. Василий вздрогнул и полез за бутылкой. Сделав пару крупных глотков, он собрался завинтить заветный сосуд, но не успел. Вода перед ним вспенилась, и он увидел приятное девичье личико с зелеными волосами. Вслед за личиком показалась шея, плечи, крупная грудь с зелеными бусинами сосков. Зеленоволоска вылезла из воды по пояс и подмигнула Ваське.

– Ты кто?

– Дай глотнуть из бутыли - скажу, - ухмыльнулась девица.

Василий протянул бутылку, и девка надолго присосалась к горлышку, глаза ее заблестели, улыбка стала шире.

– Русалка я, - протягивая бутылку, сообщила она.
– Живу здесь рядом. Услышала возню вашу, дай, думаю, загляну, может, чего надо. Тебе ничего не надо?
– голос ее стал масляным, тон явно недвусмысленным, да и глядела она на мужика призывно.

– Ничего мне от тебя не треба, - пробормотал Василий, с затаенной тоской оглядывая пышный бюст с зелеными сосками.
– Ты мертвая, холодная и противная.

– Сам ты противный, да я краше всех девок, что в вашей деревне живут. И не мертвая я, живая, можешь проверить. А кто из нас холоднее, еще вопрос, не я же который час в ледяной воде сижу.

– Живая, говоришь? А чо у тебя патлы зеленые?

– А чего у тебя борода рыжая?
– отозвалась русалка.

– Ну не знаю...

– Холодная? А ну-ка дай бутылку!
– Русалка залудила такую дозу, что у Васьки глаза на лоб полезли.
– Сейчас узнаем, кто из нас погорячее, пробормотала русалка и ушла под воду. Через секунду Василий почувствовал чье-то присутствие в своих штанах.

* * *

– Нету веревки! Черт, и как его теперь вытаскивать?

Мишка злился: час, который мы провели, перерывая весь дом в поисках веревки, ничего хорошего нам не дал.

– Не волнуйся, - попытался урезонить я брата.

– Да я и не волнуюсь. Пошли хлопнем, может, мысли лучше потекут.

Я не стал спорить, в конце концов Васька там пьет в колодце, так почему нам здесь нельзя. Мы уселись на кухоньке, хлопнули по стопарю, потом еще, потом Мишка закурил, а я задумался.

– Слушай, а если еще посмотреть?

– Где?
– зло сверкнул в меня глазами брат.
– Весь дом кверху дном перевернули.

– А здесь? На кухне? Ведь не смотрели.

– А где тут смотреть?

– Да вон хоть в том ящике. Чего в нем?

– А я почем знаю? Тут не я, а Галка хозяйничает.

Я вытянул из-под стола ящик, поковырялся и открыл его. В ящике лежала потрясающая статуэтка. Старичок в метр высотой смотрел пристально, с хитрецой. Я поставил старичка на стол, оглядел с ног до головы тонкую работу неизвестного мастера: миниатюрную фигурку, смешливое старческое лицо, длинную жидкую бороденку. Я постучал статуэтку по лбу - вроде деревянный.

– Это из чего?
– спросил я Мишку.
– Из дерева?

– Сам ты из дерева!
– Старичок пошевелился, разминая конечности, и сел на край стола, свесив ноги.
– А я из плоти и крови, вот.

Мы с Мишкой застыли, не сводя глаз со "статуэтки", а дед потупил глазки:

– Ну, чего смотрите? Домовых не видали?
– зло спросил он.

– Ты... Вы домовой?
– пробормотал мой брат.
– Мой собственный домовой? А почему я про тебя не знал ничего?

– А ты интересовался?
– ухмыльнулся старикан.
– И потом, пока во мне нужды нет, я не показываюсь принципиально.

– А сейчас что, нужда появилась?
– заинтересовался я.

– А то, я слыхал, беда у вас, друг в колодезь провалился, а вытащить не могете. Так?

– Так, - нахмурился Мишка.

– Ну а раз так, то айда за мной. Знаю я, где веревка лежит добрая. Старичок спрыгнул со стола и поковылял к двери.

* * *

Когда мы втроем подошли к колодцу, оттуда доносилось пьяное пение:

Хорошо в деревне летом,

Пристает г... к штиблетам.

Выйдешь в поле, сядешь с... гм, хм...

Далеко тебя видать.

Васька похихикал, смолк, а потом опять запел, но теперь уже тонким пронзительным голосом:

Полюбила парня я,

Оказался без...

На... мне без...

Когда с... до...

– Василь, кончай свои песнопения, - оборвал я пьяного пошляка, кидая в колодец конец веревки.
– Держи канат, тягать тебя будем.

– Дер-ик-ржу, - сообщил Васька своим обычным хриплым голосом.

– Тянем, - сообщил я и потянул на себя веревку.

Мишка и мелкий дедок принялись мне помогать.

– Ты как там?
– спросил Мишка, когда мы вытянули полтора метра веревки.

– Хорошо-о-о-о!
– донеслось из колодца, потом раздался всплеск и сердитое ворчание, из которого я расслышал только "твою мать".

– А ну-ка тяните, - приказал я.

Старик и Мишка быстро выдернули из колодца оборванную веревку.

– "Добрая веревка", - передразнил Мишка старика.
– "Знаю, где лежит", тьфу! Да она ж гнилая.

– И на старухе бывает прореха, - поведал домовой.
– Ты бы, Мишань, не серчал, а накатил бы граммов эдак сто. Может, и еще про каку веревку вспомню.