Отдел «15-К»
Шрифт:
— Тыщ тридцать — вздохнул парень — Долларов!
— Наверняка липовые, вроде этих листьев — Герман, стоявший у открытого окна, в которое чуть ли не всовывала свои ветви старая — престарая липа, которая еще, наверно, нашествие французов помнила, саркастически хмыкнул — 'Черти' мастера на это дело.
— Не думаю — Ровнин выпустил из рта колечко дыма — Невыгодно ему сейчас Коле 'фальшак' всовывать, Коля ему нужен. Точнее — ему нужны его глаза и уши. Вот потом, при окончательном расчете, когда в нем надобности никакой больше не будет — да, может и подделку всучить.
— Или
— Не пугай мальчика — укоризненно сказал ему Ровнин — Чего ради его убивать? Он у него на крючке, прикормленный. Про 'фальшак' Николай все равно никому ничего не расскажет, зато при необходимости Арвен всегда может сделать вид, что вышел казус и поручить ему что-то другое.
— Так, а мне-то чего делать? — Кольке очень не понравилась шутка Германа.
— Позвонишь ему — Ровнин выбил трубку в пепельницу — Не сегодня позвонишь, дня через два. Скажешь, что согласен, послушаешь при встрече, что этому сыну гор нужно, заверишь его, что готов служить. Ну, и деньги возьмешь. Пересчитай их обязательно, несколько купюр рассмотри, вроде как ты в них разбираешься, пусть он увидит, что ты деньги очень любишь. А потом — мне все об этой встрече расскажешь в деталях, подумаем, какую именно информацию ты ему сливать будешь. Понятно?
— Понятно — кивнул Колька — Деньги вам сдать?
— Половину — кивнул Ровнин — Вторую себе оставь.
Вот тут Колька удивился сильно. Всякое он видел, о много слышал, но такого ответа не ожидал. Приложить к делу, сдать в финчасть — это понятно. А себе оставить — это что-то новое.
— Молодой еще — ухмыльнулся Герман — Коль, у нас тут не как везде, так что скажи 'спасибо', и радуйся.
— Я радуюсь — почесал затылок Колька — Да, вот еще. А если он нашу беседу записывать будет и фотографировать? Ввек же не отмоюсь потом.
— А мы бумажку напишем — успокоил его Ровнин — Что ты участвуешь в оперативной разработке криминального сообщества. И в сейф ее. Сфотографируют тебя непременно, но ты не волнуйся — это ему для себя нужно. Чтобы на привязи тебя держать. Коля, ты не переживай — службе твоей это не повредит никак, поверь мне. Ты в нашем отделе, а у нас как на Дону — отсюда выдачи нет.
Колька, хоть и пообтесался уже здесь, все равно никак не мог в голове свести воедино все мысли. Он прекрасно знал, что подобная операция должна была пройти кучу инстанций, ее надо было увязывать и согласовывать, писать соответствующие рапорта. А здесь — бумажку напишут и в сейф положат. И все. И — 'не волнуйся'
Хотя — так оно куда проще, кто бы спорил? Главное — чтобы это потом боком ему не вышло. А если Ровнин сказал, что все пучком будет — значит, так оно и будет.
— Но — никакой самодеятельности — попросил у Кольки Ровнин — Этот Арвен — птица непростая, много за ним всякого. Я его пробил еще по весне, когда он начал вокруг нашего отдела петли наматывать. Очень неприятная личность.
— А на что мы ему сдались? — задал Колька вопрос, который ему давно покоя не давал — Чего он к нам прицепился?
— Кто его знает? — Олег Георгиевич откинулся на спинку кресла — Может — для коллекции,
а может, и интерес какой есть.Парень понял, что шеф знает куда больше, чем ему сказал, но настырничать не стал. Захочет — скажет, а не захочет — и не надо. Меньше знаешь — лучше спишь.
Дверь грохнула и в кабинет Ровнина без стука вошел Пал Палыч с газетой в руках.
— Олег Георгиевич, однако — опять метро — с порога сообщил он Ровнину, и помахал газетой в воздухе — Как я и предполагал.
— Ну, по крайней мере, теперь мы можем исключить совпадения — без особой радости ответил ему Ровнин — А ошибки нет? Это же у тебя 'Столичный вестник', издание сомнительное, я бы сказал — полу — желтое. Так себе источник информации.
— Нет тут никаких ошибок — Пал Палыч бросил газету на стол и плюхнулся в кресло — Я Олега Севастьянова, который это писал, лично знаю. Вменяемый парнишка, из молодых да ранних. Правда, рисковый слишком, меры не знает и точно когда-нибудь по голове тяжелым получит.
— И? — Герман достал из кармана сигареты.
— Я ему позвонил, с ним поговорил — Пал Палыч поймал заинтересованный взгляд Кольки и протянул ему газету, ткнув в одну из статей пальцем — А он, Севастьянов, то есть, общался со свидетельницей, которая все видела своими собственными глазами.
Колька взял газету, уже порядком помятую и глянул на то, что было рекомендовано ему к прочтению. Статья назвалась 'Поезд — призрак ждет своих пассажиров'.
— Вот прямо сама? — недоверчиво протянул Герман — Сама — сама?
— Представь себе — Пал Палыч клонил голову на бок и иронично посмотрел на приятеля — Умная женщина, судя по словам Севастьянова. И везучая — ей позвонили в тот момент, когда поезд двери открыл, она в него и не села, не захотела в шуме разговаривать. А вот две других девушки — прямиком в вагон зашли.
— А вагон, как водится — старого образца? — уточнил Ровнин.
— Ну да — оперативник покивал — Но это свидетельницу совершенно не удивило — сейчас на такое мода. 'Красная стрела', все такое… А вот то, что он отошел от платформы без звука и шума — вот это да, это ее ох, как поразило.
Колька читал статью, краем уха слушая разговор старших коллег, и прочитанное замечательным образом увязывалась с услышанным.
В статье речь шла о том, что в московском метрополитене, в ночные часы появляется поезд — призрак, в который если сесть — то все. Уедешь ты в темноту тоннеля и сгинешь там навеки. И что совсем недавно вот в такой вагон такого поезда сели две девушки — студентки — и больше их никто не видел. Ищут пожарные, ищет полиция — а все без толку. И это — не первый такой случай в этом году.
Ради правды, если бы такая статья попала в руки Кольки еще прошлым летом, то он бы просто посмеялся над этими побасенками, и скрутил бы из этой газеты кулек, чтобы в него косточки от черешни плевать. Или в ведро мусорное ее бы постелил. Или вообще проверил насколько хорошо бумага этого печатного издания мнется. Так сказать — два в одном, и почитать, и… Многофункциональное, в общем, издание.
Но то — прошлым летом. А сейчас — расклад другой. Неспроста же даже у Германа такое серьезное лицо.